Фантастика, 1983 год - Сборник

У него уже не было сил начать все сначала, и песок медленно засыпал его, наваливаясь на ноги. Тысячи песчинок ползли по телу, обхватывая грудь, подбирались к горлу желтыми змейками, пытаясь задушить человека, уже лишенного способности сопротивляться.

Это было как в дурном сне, когда чьи-то руки вот-вот схватят тебя, а ты не можешь двинуться, не можешь пошевелить рукой, не можешь крикнуть, позвать на помощь.

Да и кто бы здесь услышал его крик в ревущем песке? Ян чувствовал, как слабеет воля к жизни, как подступает холодное безразличие.

Воспаленные веки тяжелели, опускаясь на глаза, как барханы, только через узкую щель, сквозь частокол ресниц, забитых песком, проступал горячий желтый свет раскаленного небосвода.

Последним усилием он чуть приоткрыл глаза и увидел на вершине клубящегося гребешка бархана фигуру Рониса. Ян хотел позвать его, но сухие потрескавшиеся губы едва шевельнулись, и из них вырвался только вздох…

Фигура Рониса, похожая на клубящийся столб песка, не то рассыпалась, не то исчезла за барханом. Ветер так же неожиданно утих, как и начался. Дышать сразу стало легче, но Ян не мог сделать глубокого вдоха под тяжестью навалившегося песка. Руки были как связанные.

Он попробовал пошевелиться. С трудом выпростал одну руку, потом другую. Ян боялся, что нависший гребень рухнет на него, если он сделает хоть одно неверное движение. Но бархан застыл, и Яну постепенно удалось выбраться.

Кругом стояла тишина, а в ушах Яна еще клубился звон песка, и кровь в висках стучала так, будто это была не голова, а огромный колокол, в который били тяжелыми.молотами сразу с обеих сторон.

Оглядевшись, Ян понял, что находится у подножия самой середины бархана, края которого спускались полого, как опущенные крылья гигантской желтой птицы.

Если бы не песчаная буря, подавившая сознание, Ян обошел бы его слева или справа. Теперь он понимал, что ожидало его, если бы ветер не утих. Стихия поглотила бы его и погребла под миллионами песчинок.

Ян попытался встать. Ноги его дрожали. Хотелось пить.

Тело разламывалось от усталости. Он медленно побрел вдоль песчаной стены.

Когда он доковылял до края бархана, то увидел открытую песчаную равнину. Почти у самого горизонта на фоне посветлевшего неба виднелись очертания каких-то развалин.

“Ронис, если его не засыпало, должен был увидеть эти развалины и, вероятнее всего, пошел туда”, - подумал Ян.

Жадно дыша успевшим остыть воздухом, Ян шел напрямик.

Шлейф песка, тянувшийся за барханами, кончился. Под ногами было вылизанное ветрами отполированное каменистое плато.

Идти стало легче.

Он тешил себя мыслью, что там, в развалинах, он обязательно найдет родник или хоть какую-нибудь лужу. Постепенно эта мысль овладела им настолько, что он не заметил, как убыстряются его шаги.

Когда он был почти у самых каменных развалин, заметил тень, скользнувшую по каменной кладке. Тень исчезла за каменным поворотом. Когда он дошел до угла, то услышал шуршание осыпающегося песка.

За поворотом был тупик, углубление, похожее на нишу.

Но там никого не оказалось. Почти у самой стены желтел свежий песчаный холмик, над которым в воздухе еще витали легкие золотистые песчинки.

Ян остановился. “Откуда тут мог взяться песок?” - подумал он. Но только подумал об этом, как налетевший порыв ветра уже превратил песчаный холмик в пушистый клубок и, вытянув его песчаной поземкой, увлек за собой в сторону барханов.

Ян глядел вслед ускользающему песку, который струился по земле, огибая выступы, обтекая валуны, сползая в ложбинки, пока тот не слился вдали с желтыми шлейфами оцепеневших песчаных холмов.

Ян повернулся в сторону развалин, и хотя их очертания были стерты ветрами и временем, на него повеяло вдруг чем-то давно знакомым, словно он уже был здесь когда-то давнымдавно. Он проходил по полуразрушенным, осыпающимся улицам, и его сердце ныло в предчувствии, что должно произойти что-то, о чем он давно забыл.

Улица поднималась вверх по склону, по обеим ее сторонам тянулись каменные канавы пустых водостоков. Странное предчувствие все быстрее влекло его по улице, потом заставило свернуть в переулок, где он увидел дом с небольшим двориком, какие бывают в южных приморских городках, не тронутых цивилизацией.

Ян долго стоял в нерешительности. Дом был так похож на дом его детства, что у него захватило дух. Он отворил калитку и пошел по дорожке, выложенной каменными плитами и окаймленной потрескавшимся кирпичом. Посередине двора стояло старое высохшее дерево с черным дуплом и покосившимся скворечником. Тощее сухое дерево было похоже на худого старика, глядящего в небо, словно он только что отпустил птицу и его чуть разведенные в стороны руки были протянуты ввысь, будто тоже могли стать крыльями и устремиться следом.

Дверь на террасу была приоткрыта. Ян поднялся по каменным ступеням. Остановившись у входа, он помедлил, не решаясь переступить через порог. Его рука, скользнувшая по косяку, наткнулась на зарубку. Чей-то возраст был отмечен маленькой горизонтальной черточкой.

Ян задумчиво провел по ней пальцем с какой-то давно утраченной нежностью, словно прикоснулся к чему-то очень далекому и в то же время бесконечно близкому.

Долго он стоял не шевелясь, забыв обо всем на свете, перед полуоткрытой дверью, не отнимая руки от шершавой ложбинки, от маленького руслица жизни.

Наконец он распахнул дверь в смутной надежде… Но внутри, ничего не было, кроме унылой пустоты. В солнечном луче, наискосок пересекавшем комнату, медленно плыли пылинки, то вспыхивая, то исчезая, словно звездные миры перемещались в пространстве. Яну, как в детстве, показалось, что он стоит у самого Млечного Пути… Он вспомнил, как маленьким мальчиком в пыльном солнечном луче среди мерцающих пылинок он пытался отыскать корабль отца, который так и не вернулся из космоса. Иногда ему казалось, что он видит его в одной из пылинок… Маленькое сердце часто билось в детской надежде, но пылинка гасла и исчезала, долетев до края луча, а с ней гасла детская надежда. И он в слезах бежал к матери и горько рыдал, уткнувшись в колени.

Оглядывая выцветшие потрескавшиеся стены, Ян мыслен но пытался восстановить то, что было здесь когда-то.

Он представил себе маленький столик в углу, со стопкой книг и настольной лампой с ситцевым абажуром в голубую горошину, легкие полупрозрачные шторы на окнах с изображением летящих птиц. Откуда-то в памяти выплыло кресло с клетчатым шерстяным пледом матери. И Яну показалось, что она только что вышла за водой к каменному колодцу во дворе за домом и сейчас вернется, и снова, как тогда, потреплет его за волосы и скажет: “До чего же ты похож на отца…” Ян прикоснулся лбом к холодной пыльной стене и провел по ней дрожащей рукой. Все, что давно стерлось в.памяти, сейчас проступало ярко и явственно, будто он никогда не уходил отсюда; будто так и не дождавшаяся возвращения мать никогда не провожала своего сына на те далекие от Земли орбиты, которые уводили его все дальше и дальше от себя самого.