Безвечность - Ольга Черных

— Такова реальность. Вместо того чтобы думать о неминуемой смерти, нужно наслаждаться каждым днём жизни.

— Я готова, — без раздумий сказала я. Мне нравится пребывать в боевом настроении.

Ни мне, ни Каю не удалось улыбнуться. Щёки замёрзли. Без перчаток руки покраснели, но это не помешало мне поймать ещё одну пушистую снежинку, после чего мы вернулись в палату. Согревшись, мы устроились на диване, и Кай сказал, что хочет мои фотографии, которые мы недавно смотрели, задействовать в своём фильме о субкультурах. Я не стала возражать — в любом случае меня никто не узнает. Заговорив на эту тему, я вспомнила самоубийство Бони, которое, находясь в коме, я воображала несколько раз. Если бы не её опрометчивый поступок, возможно, сейчас она была бы милой старушкой, но Бони выбрала вечную молодость. Память о смерти подруги так свежа, словно это случилось вчера. Разве я, стерев воспоминания, убив все чувства, не уподобилась самоубийце? На горьком примере Бони мне следовало жить дальше, смириться со смертью близких, но я оступилась и толкнула свою душу с крыши.

— Ты ещё не утвердил сценарий? — спросила я. Кай отрицательно покачал головой. — Не мог бы ты дать персонажам имена Бони и Люк? Пусть и второстепенным. Эти ребята внесли большой вклад в субкультуру.

— В таком случае у главной героини появится новое имя и брат, — согласился Кай.

Однажды он сказал, что ему нравится в последний момент вносить изменения в сценарий. Это делает сюжет более реалистичным и запоминающимся.

— Они на самом деле брат и сестра, — уточнила я и рассказала о Люке. О том, как он стал моим лучшим другом, как заботился о сводной сестре, как добился успеха в качестве звукорежиссёра. Несколько лет назад о его смерти писали в газетах, и из них я узнала, что Люк был счастлив с женой и сыном, что его внучку назвали Лаурой. Если бы я могла повернуть время вспять, то попросила бы у Люка прощение за свой безмолвный уход из его жизни, хотя сейчас это уже не имеет никакого значения. — Знаешь, ни одно событие, связанное с ними, не считая, конечно, смерти Бони, не было удалено из моих воспоминаний.

— Что значит «не было удалено»? — удивился Кай. — Ты говорила, что через пару лет меня забудешь, но я не думал, что это было сказано всерьёз.

— В 2021 году мне сделали операцию по стиранию негативных воспоминаний, — призналась я. Теперь между нами нет секретов. — Я сама вспомнила об этом, когда находилась между небом и землёй.

— Зачем ты это сделала? Как такое возможно? Даже сейчас подобные процедуры не практикуются легально. — Кай не упрекал меня, в его глазах читался интерес, который я поспешила удовлетворить и рассказала ему обо всём, что вспомнила: причину и последствия.

— Теперь я понимаю, почему своё детство, родителей и жизнь страны я чётко помнила. Раньше мне казалось, что у меня систематическая потеря памяти, ведь я не написала в своём дневнике об операции. Пытаясь облегчить душу, я создала себе ещё больше проблем, жила в постоянном забвении…

— То есть, чтобы не забыть о негативных событиях, ты перечитывала о них в дневниках? Как часто?

— С каждым разом «освежённые» воспоминания задерживались всё дольше, и достаточно было прочитать раз в год, чтобы не дать себе забыть…

— Иначе ты бы заново переживала те моменты, — продолжил за меня Кай, и я кивнула.

— Я и сейчас их переживаю… Перед операцией я вырвала из дневников, на тот случай, если их найду, все печальные истории, не считая смертей Стефана, родителей и Бони. Если бы я лишила себя и этой информации, вероятно, сейчас находилась бы в психушке, потому что искала бы по всему миру давно умерших людей. И ведь несколько недель искала, пока не забрала из банковской ячейки дневники…

— Даже не знаю, что и сказать. — С Каем такое случается редко. — Как мне помочь тебе, солнце? Если бы я только мог разделить твою печаль…

— Я сама подписалась на это и рада, что узнала правду. Миф о том, что я каждые несколько лет буду забывать свою жизнь, развеялся. Я едва узнала лицо Брендона, когда приняла его за таксиста, как и песню, которую он включил. Подозреваю, что это было самовнушение. Когда столько лет живёшь с мыслью, что забудешь какие-то определённые события, на подсознательном уровне начинаешь со временем забывать и всё остальное. Хотя, будем честными, в моём возрасте давно пора обзавестись склерозом. — Последние слова развеселили Кая, но вижу, что ему по-прежнему меня жаль. — Спасибо за поддержку, милый. Я справлюсь. Сорок лет жизни, как будто прошли мимо меня. Каждый день был похож на предыдущий. Наверное, поэтому сложно составить хронологию событий.

— Представляю, что творится у тебя в голове. Как будто твои вырванные страницы прошлого сложились в цельный фильм.

Кай угадал. Примерно так можно охарактеризовать мои видения.

— Я снова стала видеть сны. Наверное, их отсутствие было побочным эффектом процедуры, — предположила я. — Жаль, я не могу поинтересоваться об этом у доктора, который проводил операцию. Полагаю, он уже умер, если, конечно, не изобрёл таблетку бессмертия.

— Возможно, кто-то продолжает его дело. Мы можем найти этих людей.

— Ты толкаешь меня в объятия нового забытия, я же могу соблазниться! — Мы засмеялись, но я быстро себя оборвала, вспомнив о мальчике, которого вычеркнула из жизни. — Я попала в больницу в тот день, когда умер Тони. Мне кажется, это было роковым наказанием за то, как гадко я с ним обошлась.

— Не выдумывай! Он не держал на тебя зла, — сказал Кай и, заметив моё удивлённый взгляд, понял, что проболтался. — Перед смертью мы с ним разговаривали о тебе. Мне стало страшно, что я стану таким же обезумевшим от неразделённой любви стариком.

— Твоя любовь взаимна, Кай, — сказала я, взяв его руку в свою. Мы оба почувствовали, что не можем прерывать нежностями важный разговор. — Всё это время я боролась с собой, представляя тебя на месте несчастного Тони. Я разрывалась. Не хотела для тебя такой участи, понимаешь? Лучше в будущем я буду твоей внучкой, чем позволю тебе умереть одиноким!

— Я знаю. Не плачь, солнце. Тебе нельзя волноваться, иначе доктор тебя не выпишет.

Кай меня убедил, и я поборола желание заплакать. Похоже, он смирился с нашей участью или просто не хочет выглядеть слабым. Как бы то ни было, изнашивание его организма мы остановить не можем, как и возобновить моё.

— Просто на меня обрушилось знание того, что я стёрла Тони из памяти. В тот момент я руководствовалась страхом. После смерти Стефана я стала сторониться Тони, не хотела давать ему надежду. Мне казалось, что он видит меня насквозь. Он знал о моём даре, и я боялась, что он станет шантажировать меня, чтобы заполучить моё расположение. Сейчас, заново познакомившись с ним, я поняла, что он никогда в жизни не сделал бы ничего подобного, но тогда Тони казался мне угрозой. Я бы рассказала ему правду, если бы успела.