Сделка обреченных - Давид Кон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Но кто же сгорел в машине? – спросил Андрей почему-то шепотом. – Или не было никакого трупа?
– Был. – Лиза не сводила глаз со старика. Тот опустил голову к тарелке. – Я думаю, что это было тело вашего супруга, Лидия. Не так ли?
Васильева опустила голову и не ответила.
– Лидия Афанасьевна влюбилась в своего элегантного постояльца, – продолжила Лиза. – А с мужем отношения разладились совершенно. И когда Франсуа Марен предложил ей избавиться от супруга, Лидия Афанасьевна согласилась.
– Он был подлец! – воскликнула Васильева и заплакала.
Она сидела, прижав ладони к лицу, ее плечи вздрагивали. В комнате стало тихо. Наконец Васильева выпрямилась, промокнула слезы концом головного платка.
– Мне было двадцать лет! – сказала она неожиданно жестким тоном. – Он держал меня взаперти. Вы знаете, что я ни разу не покидала Кострому. Это из-за него. Он был состоятельным человеком и часто говорил, что взял меня, бесприданницу, из милости и я должна быть благодарна ему по гроб жизни. Месяцами я не выходила из дома, я знала только кухню, уборку и постель.
– Я вас не собираюсь судить, Лидия, – мягко проговорила Лиза. – Бог вам судья. Я верю, что так сложились обстоятельства. Я просто хочу докопаться до истины.
– А истина в том, что он сдох! – крикнула Васильева. – Чтобы своей смертью спасти того, кого я любила и люблю.
Андрей повернулся к старику.
– Как вам удалось это сделать, Франсуа?
– Я застрелил его, положил труп в багажник машины. Затем разбил машину, посадил труп за руль и поджег.
– А следствие? Неужели эксперты не нашли пулю?
– Эксперты ничего не искали. – Старик тяжело вздохнул. – КГБ дал команду местной милиции закрыть дело. И в протокол вписали то, что было нужно КГБ. А именно, что машиной управлял Виктор Морозов и отпечатки пальцев трупа совпадают с отпечатками пальцев, снятыми с его личных вещей. Кроме того, Лида официально опознала труп своего постояльца.
– Все просто, – вздохнула Лиза. – Супруг Лиды был объявлен сбежавшим. И никто его не искал.
– Да, – кивнул старик. – Именно так. Но возникла проблема с моей идентификацией. Выдать меня за мужа Лиды было невозможно. Его хорошо знали в городе. И тут неожиданно скончался Афанасий Петрович. Лида поехала на похороны в Ломоносово и привезла все документы отца. За пятьдесят рублей в них вклеили мою фотографию. Так я стал Афанасием Васильевым.
– А французская разведка? – спросил Андрей.
– Они поверили в гибель Франсуа Марена, – усмехнулся старик. – Во всяком случае, меня больше не беспокоили. До вашего приезда.
– Я напугал вас?
– Очень. – Старик судорожно вздохнул. – Я решил, что все начинается сначала и они опять будут пытаться дотянуться до меня. Мне девяносто два, но я не собираюсь умирать. И потому я решил убить вас. Заманить вас на берег озера было несложно. Я сделал вид, будто пошел спать, а сам выбрался из дома через окно и пошел к озеру.
– Я видел, как качались кусты у вашего забора, – перебил Андрей. – Я думал – это люди, которые следят за мной. А оказалось, что это были вы.
– Да, это был я, – кивнул старик.
– Я поняла это, – вмешалась в разговор Лиза. – Кусты качались, а собака не лаяла. Это впервые навело меня на мысль о том, что дело нечисто.
– От вас ничего не укроется, мадемуазель! – улыбнулся старик. – Дальше все было просто. После того, как я выстрелил в вас, – он кивнул Андрею, – я выстрелил в дерево за спиной Лиды, чтобы создать ей алиби. Потом я спрятался в багажнике ее машины. И она привезла меня домой. Там на поляне появился какой-то мотоциклист. Он чуть было не обнаружил меня. Но я успел спрятаться до его появления.
– Все было просто! – возмутился Андрей. – Ничего себе, просто. Вы продырявили мне грудь. Несколько сантиметров ниже, и вы превратили бы меня в покойника!
– Мне очень жаль, Андрей, что я запаниковал и принял нелепое решение уничтожить вас. Но я рад, что все кончилось так и что вы живы. А теперь скажите, для чего вы все это делали и что вам от меня нужно?
– Мы не обманывали вас, Франсуа, – заговорила Лиза. – Нам нет никакого дела до вашего прошлого и до ваших разборок с французской службой безопасности, мы не хотим знать, когда, кого и за что вы убили. Бог вам судья! Мы не собираемся никому сообщать о вас. Нам нужно только одно – правда об операции «Каталина». Я хочу знать, как и почему погиб мой дед Жан Вальдман.
– Об операции «Каталина», – задумчиво повторил Марен.
– Вы ведь получили письмо Жильбера Мартинеса? – не выдержал Андрей. – Его супруга вам его передала. Где оно?
– Да, я получил письмо Жильбера, – кивнул Марен. – Но я уничтожил его. Когда на меня началась настоящая охота, я сжег архив. Оставлять его было слишком опасно.
Андрей поднял глаза на Лизу. На ее щеках пылали красные пятна.
– Но вы прочли это письмо? – скорее утверждая, нежели спрашивая, сказала Лиза, не сводя глаз с Марена. – Вы ведь знаете, что произошло в Восточном экспрессе 12 апреля тридцать пятого года?
Марен вздохнул и ничего не ответил.
– Мы много знаем об операции «Каталина», – заговорил Андрей. – Мы знаем, что Жан Вальдман сел в поезд. В тот же вагон сел Жильбер Мартинес под видом известного виолончелиста. Но когда поезд отошел от Парижа, в купе вместо Жана Вальдмана оказался Пьер Матин. Как это произошло?
Старик молчал. Его пальцы катали по поверхности стола мячики хлеба.
– Франсуа, поверьте нам! – взмолилась Лиза. – Нам ничего не нужно от вас, кроме рассказа о том, что произошло в Восточном экспрессе двенадцатого апреля. Мы действительно много знаем об операции «Каталина», но мы не можем связать воедино все факты. Помогите нам.
Марен молча поднял глаза на Лизу. Ее поразила перемена, произошедшая со стариком. Не было трясущихся рук, губ, едва выговаривающих малопонятные обрывки фраз. Перед ней сидел хоть и очень пожилой, но полный сил человек, глаза которого светились внутренней энергией.
– Эта операция началась задолго до двенадцатого апреля, – сказал Марен. – Впервые об операции «Каталина» говорили на заседании правительства в начале февраля. Но тогда не было ни названия «Каталина», ни самой операции. На этом заседании министр обороны доложил о готовящейся сделке между Еврейским агентством и правительством Германии. Это сообщение вызвало ярость у премьер-министра Фландена. Он разнервничался, кричал, что получение Германией четырех с половиной миллиардов марок
