Судьба - Фиона Макинтош

— А Гверис не страдает от последствий пережитого?

Она перестала улыбаться.

— Не уверена. Он кажется достаточно счастливым. Прекрасно, что он снова дома, с семьей, но его все равно мучают кошмары, и он иногда вдруг начинает дрожать, вроде бы беспричинно. Я делаю все от меня зависящее и старюсь все время быть рядом.

Она пожала плечами. Гидеон действовал инстинктивно. Он обнял девушку за плечи и прижал к себе.

— Он — счастливый парень, раз у него такая сестра.

— О-о, нас у него четверо, и мы все его безумно любим. Просто у меня с ним особая связь после всего, что мы пережили вместе. — Ийсеуль показала на аккуратный прилавок, прикрытый полосатым навесом. — Вот мы и на месте.

— Какие все молодцы в вашей семье! — воскликнул Гидеон, рассматривая свечи. Он вертел их в руках и поражался идеально гладким и блестящим воском.

— Семья моего отца занимается изготовлением свечей уже на протяжении нескольких поколений. Я думаю, что знания теперь просто впитались нам в кровь.

— А ты продаешь их здесь?

Она рассмеялась.

— Нет. Если бы мы продавали их только здесь, то получали бы лишь малую часть того дохода, который имеем. Папа развозит их по всей стране. По большей части, он продает их в монастыри. Мы делаем специальные свечи для королевских домов и даже декоративные — для различных придворных церемоний и важных событий. Недавно отправили большую партию на коронацию. Ты же слышал обо всех почетных гостях, которые присутствовали? Даже Кипрес прислал делегацию.

— Слышал, — ответил Гидеон.

Ийсеуль взяла в руки простую свечку кремового цвета.

— Вот самая обычная свечка. Такие предназначены для использования в домах. Обычно за этим прилавком стоит моя младшая сестра, но сейчас у нас дома все больны, за исключением меня, брата и отца, который в отъезде.

— О-о, — Гидеон больше не знал, что сказать. Они улыбнулись друг другу, а потом сразу же стали серьезными.

Ийсеуль сделала глубокий вдох и постаралась говорить веселым тоном:

— Значит, ты приехал.

— Как и обещал, — ответил Гидеон и изобразил легкий поклон.

— За камнем, — это не было вопросом.

Юноша смотрел себе на сапоги, затем поднял голову, посмотрел в ее странные светлые глаза и кивнул.

— Конечно, — Ийсеуль попыталась мужественно улыбнуться. — У меня нет его с собой, Гидеон. Я принесу его тебе.

— Хорошо, — пожал он плечами, затем, почувствовав себя идиотом, добавил: — А ты не занята сегодня вечером?

— Занята? М-м-м… нет, занимаюсь обычными делами.

— Да, конечно, у тебя же семья. Я забыл, — пролепетал он, желая вырвать собственный язык за то, как он неловко разбирается с этой ситуацией.

— Нет, с ними все будет в порядке. Они поправятся. А что ты имел в виду?

Гидеон заметил, что она волнуется, как и он сам.

— Просто я приехал с друзьями.

— Это очень мило, — кивнула Ийсеуль, не понимая, что именно он имел в виду.

— Мы работаем в «Самом лучшем шоу в стране».

— Где? О-о… ты имеешь в виду Шоу Абсурда? Которое будет выступать на лугу за городом?

Он улыбнулся:

— Ты же видишь, насколько я красив. Моя красота доходит до абсурда.

В ответ он получил веселый смех, который так хотел услышать.

— Это правда?

— Сегодня вечером мы с друзьями будем исполнять невероятный номер. Я подумал, что ты захочешь прийти. Принесешь камень… приведешь Гвериса.

— Ты действительно меня приглашаешь?

— Конечно. Буду очень рад, если ты к нам присоединишься.

— А Фиггис с тобой? Я буду счастлива снова его увидеть.

— Да. И новый друг, Темезиус. Это — гигант. У Гвериса глаза вылезут из орбит, когда он его увидит. Она снова рассмеялась:

— Ты шутишь.

Юноша покачал головой и многозначительно на нее посмотрел.

— Обещай, что придешь.

— Хорошо. Я приведу Гвериса… и принесу камень.

— Тогда — до вечера, — ответил Гидеон и положил на прилавок свечи, которые во время всего разговора держал в руке.

Ее бледные глаза светились. Девушка была так красива и так счастлива видеть его, что Гидеон не мог сдержаться, наклонился и поцеловал ее. Ийсеуль не позволила ему ограничиться просто легким поцелуем и обвила его шею руками. Высвободившись, наконец, из ее объятий, он с трудом дышал и хватал ртом воздух.

— Я рада, что ты приехал, — сказала девушка.

— Я вижу, — ответил молодой человек. Он в последний раз нежно улыбнулся ей и ушел.

На пути назад к цирку, легко шагая и ощущая радость на душе, Гидеон открыл канал мысленной связи с отцом: «Мне вернут камень сегодня вечером».

«Отличная работа, сынок. Проблем не возникло?»

«Никаких. А у тебя как дела?»

«О-о, как обычно, очередные испытания… Пленник сбежал, твоя мать и Саксон ранены стрелами. Клут сейчас следит за теми, кто нас атаковал… Проблемы, которые возникают каждый день».

Гидеон какое-то время молчал, пытаясь понять, не смеется ли над ним отец.

«Ты шутишь?»

Внезапно голос отца прозвучал устало: «Нет, сынок. Просто пытаюсь так сохранять спокойствие. Я только что извлек наконечники стрел из твоей матери и Саксона. Сейчас они оба спят… и выздоравливают. Я сижу один и думаю, что случится теперь. О, Свет!»

«С тобой все в порядке?»

«Да. Да, со мной все прекрасно. Я сильно беспокоюсь за твою сестру, а теперь еще и это… Определенно, одна стрела предназначалась мне. Просто эти типы оказались отвратительными стрелками».

«А ранения серьезные?»

«И твоя мать, и Саксон поправятся, но болеть раны будут много дней. Из-за этого нам пришлось снизить скорость. Я надеюсь, что жар будет держаться недолго, если вообще начнется».

«А Гот?»

«Как только закончится ночь, я отправлюсь за ним. Ночью мне надо находиться рядом с ранеными».

«Один отправишься?»

«С Клутом».

«Значит, мы тогда поедем тебе навстречу. Тебе потребуется помощь».

«Поезжай на восток, и как можно скорее, сынок».

«Выедем сегодня вечером после шоу».

«Шоу?»

«Это долго рассказывать».

«Понятно. Следуй к твоей матери и Саксону. День или два они будут беспомощны».

Канал связи резко закрылся, и прекрасное настроение Гидеона улетучилось. Оно словно с силой шмякнулось о пыльную дорогу, по которой он шел.

Спустилась ночь, у Элиссы и Саксона появились первые признаки лихорадки. Оба дрожали. Тор подбросил веток в костер и внимательно наблюдал за пациентами. Клут тем временем подобрался еще поближе к группе людей, включающей Гота. Было ясно, что у Прокаженного болит все тело, и сокол даже восхитился силой бывшего Главного Инквизитора. Несмотря на боль, он рассказывал остальным, насколько богат и сколько у него земель. Было очевидно, что они его не узнали. Да и откуда бы? Это раньше все мгновенно узнавали Инквизитора, даже ни разу его не видев. Эти же люди просто смотрели на дергающееся, изуродованное лицо, и оно им ничего не говорило.