Пять лет на острове Врангеля - Ареф Минеев

В. Ф. Власова с собаками на прогулке (ранняя весна 1932 г.).

В прошлом году с весны наш моторный вельбот из-за пустяковых технических поломок не работал. Будучи на «Совете», я раздобыл необходимые инструменты и еще по осени 1932 года при помощи Павлова исправил мотор, и летом 1933 года моторный вельбот не имел и часа простоя.

Ничего не зная о готовящейся экспедиции к острову, мы с Власовой не собирались к отъезду и не укладывали вещей, полагая, что это можно сделать в любой момент. Но среди туземцев шли деятельные сборы к отъезду, словно пароход уже стоял у острова. Некоторые хозяйства собирались уезжать на материк. Для некоторых из них выезд был необходим во что бы то ни стало. Собирались выезжать Аньялик, Паля, Тагью. Аньялик с братьями по этой причине перебрался с моего разрешения из бухты Сомнительной в Роджерс и охотился с нами на моржей.

Сборы туземцев к отъезду повлияли на заготовку моржа. Собравшиеся уезжать считали, что мясо можно заготовлять только для текущих надобностей, а о зиме думать нечего, так как все равно мясом пользоваться не придется. Эти демобилизационные настроения перекидывались и на других туземцев и грозили сорвать заготовки мяса.

Каждому из них я неоднократно втолковывал, что они должны охотиться так же, как если бы и не думали уезжать с острова. Если будет пароход, мясо не пропадет, даже если не будет завезено новых людей. В этом случае я приму мясо на склад фактории и уплачу деньги. Но, кроме того, я им напоминал о прошлом годе, когда пароход был послан, и он был уже близко у острова, — мы его все хорошо видели, — а тем не менее он к нам не подошел. А ведь если бы мы тем летом не запасли достаточного количества мяса — у нас зимой был бы голод.

Это убедило их, и эскимосы стали серьезно охотиться. Благодаря этому во всех основных становищах были сделаны достаточные запасы мяса.

Так мы провели и вторую половину июля и первую половину августа. По радио говорили, играли, но о рейсе на остров ничего не сообщалось.

12 августа 1933 года мы с Власовой устроили генеральную стирку. Весь день работали и, закончив, отдыхали. Находясь в комнате, мы услышали какие-то крики и вопли. Я выскочил на двор и увидел знакомую по 1932 году картину: люди орали и вопили, а с запада над землей летел самолет. Он вырастал, рос гул и рокот моторов и винтов. Самолет несся почти над самой землей. Вот он уже над нами, мы видим на фюзеляже и на плоскостях наше родное «СССР» и марку корабля — «Н—8». Самолет сделал над нами круг и пошел на посадку.

Гурьбой, со всех ног, бросились мы на косу приветствовать прилетевших людей. Самолет, типа «Дорнье-Валь», подрулил вплотную к берегу, и из недр его появились люди. Прилетело четыре человека: пилот и командир самолета Леваневский, штурман Левченко и бортмеханики Крутский и Маторин. Крутский прилетал к нам в 1932 году с Обручевым.

— Ну, как прозимовали, как здоровье?

— Прозимовали мы сносно; правда, зимой было изрядно холодно, но зима прошла, и теперь ничего — тепло Особенно больных у нас не было, а понемногу прихварывали почти все.

— Если есть больные, я могу их с собой захватить на материк, — сказал Леваневский.

— Больных, которым нужен был бы срочный вывоз с острова на материк, у нас нет. Я на всякий случай спрошу людей, и, ежели найдутся желающие вылететь, не ожидая парохода, я сообщу вам.

С своей стороны я осведомился у Леваневского:

— Чем вызван ваш прилет на остров, кем вы посланы?

— Нас, собственно, никто не посылал на остров. К вам летит другой самолет с пилотом Бухгольцем. Летит он на гидросамолете типа «Савойя». Я к вам прилетел случайно. Я вывозил из Анадыря на Аляску в Ном кругосветного путешественника летчика Маттерна, а потом, возвратясь оттуда, должен был, базируясь на мысе Северном, обеспечить ледовой разведкой суда Колымской экспедиции. Но к тому времени, когда мы прибыли на мыс Северный, суда Колымской экспедиции уже прошли, и поэтому надобность в разведке миновала. Так вот, товарищ Минеев, сидели мы на Северном, на лагуне и скучали. Знали мы, что вы сидите тут год без связи, и решили вас проведать. Снялись и полетели.

Мы сердечно поблагодарили товарищей за заботу о нас, за отзывчивость.

— Нет ли у вас случайно газет? — спросил я.

— Кажется, нет. Английские журналы есть, а наших как будто нет. Мы ведь не предполагали, что полетим к вам, поэтому не взяли.

Мы просили их, чтобы они пошарили у себя на самолете, и, если нет газет, то мы, мол, люди не гордые, не побрезгуем даже оберточной газетной бумагой. Но, к великому нашему огорчению, на самолете не оказалось даже обрывка газеты.

— Скажите, товарищ Леваневский, вы не знаете, какое судно к нам идет?

— К вам, кажется, идет «Челюскин».

— Что это за судно?

— «Челюскин» — это новый ледокол, построенный за границей и только что принятый.

— Это большое судно?

— Да, это очень крупный и мощный ледокол. Во всяком случае он значительно крупнее и мощнее «Красина».

Я сообщил Леваневскому, что в этом году с востока к нам подошел бы, судя по состоянию льда, не только ледокол. Но Леваневский сказал, что «Челюскин» идет с запада Северным Морским Путем. Наши надежды несколько ослабели.

— «Красин» тоже, кажется, идет сюда, — сообщил Леваневский. — Точно, впрочем, не знаю: не то «Челюскин» идет сюда, а «Красин» его сопровождает, не то «Красин» идет, а «Челюскин» его только сопровождает, на всякий случай: ежели где-нибудь «Красин» заклинится во льду, то «Челюскин» поможет ему выколоться.

Опять наши настроения несколько поднялись. Путь, правда, далек, а льды тяжелы и коварны, но больно уж мощны посланные к острову суда, и, думалось нам, может быть, они пробьются.

По сведениям, часто получаемым от туземцев, живших и охотившихся на западе, я знал, что там лед очень тяжел и что подойти к острову с запада, по крайней мере в данный момент, крайне трудно, если не невозможно. Но, может быть, к тому времени или льды станут менее тяжелы, или судам удастся быстро пройти на восток к мысу Дежнева и потом уже идти по чистой воде к острову Врангеля.

Несмотря на то, что мы получили свежую информацию о походе к острову, детали этого похода для нас были совершенно неясны. Мы знали только одно, — что к нам идут с запада корабли. Как они идут, где сейчас находятся, этого мы не знали. По существу, мы знали почти столько же, как и до прилета Леваневского.

— Если у вас есть какие-нибудь грузы, требующие отправки на материк, я мог бы их захватить с собой.

— Если вы можете подождать до завтра, я за ночь приготовлю груз. Отправлю с вами песцов.