На грани доверия. Книга третья - Марина Васильевна Ледовская

— А можно у вас попросить водички? — осчастливленный, сказал парень. — Очень хочется пить. Только можно — не сильно холодной? Добавить из чайника тёплой? А то у меня вечный ринит, — пожаловался он.

— Какое мне дело до вашего ринита? — буркнул Данилевский и ушёл на кухню, но всё-таки подогрел воду в чайнике. Тем временем гость быстро оглядел комнату, что-то взял с дивана и спрятал в карман куртки.

— Большое спасибо, вы так любезны, — расплывшись в улыбке, сказал парень. Выпил воду и заторопился к выходу.

— Чудной какой-то, — прокомментировал Данилевский и отправился в душ.

Мылся долго, воду сделал такой горячей, что распарился почти как в сауне. Потом растёрся полотенцем и, обмотавшись им, вышел из ванной комнаты. Из крохотного японского приёмника лилась тихая музыка, за окном вальсировал снег. Дима сначала лёг на диван, но быстро почувствовал, что Морфей зовёт в свои объятья. Едва разлепив веки, отправился спать. Хотел было проверить звонки и сообщения на телефоне, но не нашёл его. Ладно, завтра, всё завтра… Ночь вступила в свои права.

Этой же самой ночью Мира проснулась от запаха гари. Сначала не поняла, что это. Перевернулась на другой бок, но запах не исчез. Через пару секунд до неё вдруг дошло — в доме что-то горит. Мира села в кровати и увидела, как дым стелется из-под двери. Она резко открыла дверь и увидела, что дым валит со всех сторон, но больше всего с кухни. Девушка побежала в комнату матери, Анна Андреевна крепко спала из-за того, что на ночь пила обезболивающее. Странно, что и Беня не проснулся, хотя должен быть почувствовать неладное первым. Увидев Миру, он загавкал и забился в угол.

— Мама, вставай, пожар, мы горим, — закричала Мира и стала её трясти, — мамочка, поднимайся, мы горим.

Анна Андреевна открыла глаза, в первую секунду спросонья ничего не поняла, затем до неё дошло. Тем более что дым уже валил и в комнату.

— О, Боже, Мира, — Анна Андреевна тяжело поднялась с кровати, накинула халат, обулась.

— Мама, я звоню пожарным! — Мира заметалась в поисках телефона, он остался в её комнате. Она рванула туда, но огонь с кухни уже переместился и в комнату Миры. Горело и платье, которое висело на двери. Языки пламени жадно лизали кружева. Мира попыталась спасти его, но поняла, что бесполезно. Самим бы не сгореть. Она выскочила в коридор.

— Мама, не могу добраться до телефона, — крикнула громко.

— Дочка, я уже вызвала пожарных, — ответила Анна Андреевна, пытаясь сообразить, что в таких случаях спасают первым. За стеной стали стучать. Проснулись соседи. Затем позвонили в дверь. Подхватив подмышку собаку, Мира почти на ощупь стала пробираться к входу.

— Мама, выходи из квартиры, выходи, горит сильнее и сильнее, всё охвачено огнём и дымом, — крикнула она, нащупав замок входной двери, открыла его и выбежала на лестничную клетку, выпустила с рук собаку и вернулась обратно. — Мама, ты слышишь меня? — ответа не последовало. Зато послышался вой пожарной сирены. На лестничной клетке стояли соседи и охали. Мира опять стала звать маму, но закашлялась, дым наполнял лёгкие. В следующий момент Миру грубо оттолкнули, а кто-то схватил за руку и стал тащить из квартиры.

— Мама, там мама, — Мира заплакала, но, казалось, её никто не услышал.

— В квартире ещё человек, — сказал низкий хриплый голос, нет, услышали, конечно. Один из пожарных побежал в комнату, куда указала плачущая девушка.

Наступило утро нового дня, Данилевский превосходно выспался, встал у окна, посмотрел на город. Хорошо-то как! Сегодня самый счастливый день его жизни. После ночного снегопада земля особенно преобразилась, ещё и выглянуло солнце — правда, декабрьское, но яркое. Такое солнце бывает зимой. Зарядка, контрастный душ, завтрак — если влезет от волнения, и позвонить Севке, не проспал ли этот мудрец.

Дима сделал всё, кроме звонка брату. Завтракать, конечно же, не хотелось, но хотя бы чашку кофе всё же надо выпить. Он сварил себе кофе, уселся на высокий стул у стойки. Хлопнул себя по лбу. Звонок брату, хотя… ну надо же, вот о ком он, прежде всего, должен был вспомнить — так это о Мире. Услышать дорогой сердцу голос. Данилевский нахмурился — почему же со вчерашнего вечера молчит его телефон? Он ни разу не брал его в руки. Не допив кофе, направился сначала в спальню, потом вспомнил, что на ночь телефон туда не брал. Вернулся в гостиную. Стал искать, телефона нигде не было.

Глава 91

Таисья приехала, как только Мира ей позвонила. Подруга не стала дослушивать подробности, а взяла такси и примчалась. Дверь в квартиру, как и окна, были открыты, пахло гарью, везде пена или её остатки, стены копчёные, часть мебели подгорела, Беня сидел возле Миры, та устроилась на уцелевшем и даже не закоптившемся стуле и смотрела в одну точку. Рядом валялось обгоревшее свадебное платье.

— Мира, — Таисья обняла подругу, Беня прижался к её ногам. — Что с Анной Андреевной? Где она? — она обвела взглядом помещение.

— Увезли в больницу, отравление дымом, но пожарные прибыли вовремя, — одноцветно ответила Мира. — Как здесь холодно, — она задрожала.

— Конечно, будет холодно, окна открыты, — Таисья закрыла часть окон. — На улице всё-таки зима. Что это у тебя за тряпка? — Тая подняла обгоревшее платье. — Ничего себе! — воскликнула она. — Мира, так у тебя же сегодня свадьба.

— Ну да, — согласилась Мира, — только идти не в чем и мама в больнице. Значит, и свадьбы не будет.

— А ты звонила Диме? Где он? Он приедет?

— Звонила. Он вне зоны доступа, — Мира по-прежнему не проявляла никаких эмоций. Это хуже всего, Таисья знала. Значит, замкнётся в себе.

— Как это вне зоны доступа? Он собирается за тобой заезжать или нет?

— Не знаю, — она пожала плечами.

— Что за ерунда! Как ему звонить? Диктуй мне его номер, — Таисья набрала номер телефона Данилевского — результат тот же. Абонент вне зоны доступа. — Какой-то нонсенс! Недоступен, когда у вас сегодня свадьба и когда он сейчас так тебе нужен.

— Он, наверное, передумал, — вздохнула Мира.

— С ума, что ли сошла?! — возмутилась Тая. — Да влюблённее мужика я не видела. Вы когда в последний раз разговаривали? Он звонил тебе вчера вечером?

— Да, — коротко ответила Мира, подробности ей рассказывать не хотелось, как и вообще это обсуждать.

— Ну вот, видишь, — Таисья закатала рукава, пошла за ведром и тряпкой. Можно долго сидеть и ныть, а дело с места всё равно не сдвинется.

— А за ночь он передумал, — крикнула ей вслед Мира.

— Угу, только по ночам