Пирровы победы - Александр Марков

— Твой план, конечно, хорош, за одним исключением — ни к чему хорошему это не приведет. Пусть мне удастся и короля устранить, и главного инквизитора, но что ты думаешь, разве это поможет мне взойти на трон? Да вовсе нет! У меня нет поддержки. Дворяне между собой передерутся — кому быть королем! Мы получим междоусобную войну. Очень жестокую и длительную, потому что ни у кого нет подавляющего преимущества. Тебе тоже не очень хорошо будет, поскольку в твои земли уже не беглецы от инквизиторов начнут пробиваться, а разбитые отряды.

— Хм…

— Ты считаешь, что тебе наша междоусобная война на пользу пойдет? Думаешь, что мы ослабим друг друга в ней так, что внешнему врагу оказать сопротивление не сможем? — Он жестко посмотрел на Крега, требуя ответа.

— Что ты на меня так уставился? — разозлился Крег. — У тебя паранойя какая-то. Я тебе говорил, что не буду вторгаться в земли людей. Даже если хотел бы, у меня нет для этого воинов.

— Ты ведь опытным дипломатом стал. Знаешь о том, что люди готовы за золото воевать за кого угодно, хоть за потусторонние силы, хоть за… — Стивр замолчал.

— Ну же, договаривай, — уперся Крег, — ну же! Ты хотел сказать за троллей?

— Пустое все это! Но мне не нравится твой план.

— Ты можешь другой предложить?

— Да. Он рискованный, но если все удастся, то он получше, чем твой, будет.

Часовой, что должен был охранять покой Дориана Хо, наверняка спал в обнимку с копьем, присев на корточки и прислонившись спиной к стенке. Неудобная это поза: ноги затекают, вскочишь — не устоишь, придется сидя обороняться, как калеке, у которого ноги парализованы. Проверять, спит ли охранник или бодрствует, Дориану Хо совсем не хотелось. Задень он намаялся, и хоть большую часть времени в седле провел, ноги все равно гудели, будто он прошел пешком не один десяток километров. Но, несмотря на усталость, сон к нему долго не шел. Подкрадывался, почти завладевал сознанием, но в голове слишком много мыслей роилось, и они никак не хотели угомониться.

Изредка Дориану Хо казалось, что он слышит храп часового. А еще он слышал ветер, стучавшийся в окно, за которым колыхались темные силуэты деревьев. Они бросали на стекло такие странные тени, что чудилось, будто это привидения заглядывают в комнату, проверяя, не заснул ли он. И когда это случится, когда они услышат, что он задышал ровно и перестал вертеться в кровати, эти тени просочатся сквозь стекло, которое не в состоянии будет их остановить. Они явятся забрать его душу. Часовой их не остановит. Он не справится даже с людьми, что уж говорить о привидениях.

Дориан Хо убил многих, но пока он не опасался, что души тех, кто застрял между этим и потусторонним миром, потому что их не погребли по обычаям, будут приходить к нему ночами. Он убил их честно. Ведь и он мог оказаться на их месте. Ему просто повезло. Но он почему-то перестал спокойно спать. Что же будет после того, как он разобьет повстанцев? Он, наверное, вообще не сомкнет глаз под действием насылаемых кошмаров, которые и так уже его мучают.

Дориан Хо чаще ночевал в палатке, раскатывал на земле матрас, набитый соломой, и засыпал. В окружении своей армии, насчитывающей уже семь тысяч человек, он чувствовал себя комфортнее, чем на постоялых дворах.

В комнате было темно, но глаза его давно привыкли к этой темноте и хорошо различали шкаф возле стены, три стула, стол, на котором стояла глиняная плошка, валялась недочитанная книга рядом с не догоревшей свечой в железном подсвечнике.

Ветер пробрался сквозь щели в стене. В лицо Дориана Хо дохнуло влажным и теплым. Такой воздух бывает на море, но в том еще чувствуется примесь соли. Ветер погладил одеяло. Оно чуть затрепетало от этих прикосновений, как шерсть собаки под рукой. Вдруг Дориан Хо понял, что ветром тянуло не от окна, не от стены, а от центра комнаты.

„Что-то здесь не так“, — пронеслось в голове инквизитора.

Рука его выбралась из-под одеяла, нащупала посох, что стоял рядом с кроватью. Дориан Хо сел, хотя в такой позе лучше было говорить, а не защищаться. Удивительно, но страха он совсем не чувствовал.

Движение воздуха усилилось, книга раскрылась, несколько страниц медленно перевернулись, будто ветер читал их. Судя по всему, книга ему понравилась, потому что он стал перелистывать страницы быстрее, пока не дошел до середины. Там она ему наскучила и он остановился.

В комнате возник маленький ураган. Он сбросил книжку со стола, следом за ней плошку, которая, упав на пол, разбилась, а потом справился и с тяжелым подсвечником. Тот упал с таким гулом, что от него проснулся бы кто угодно, но часовой по ту сторону комнаты так и не проявил признаков жизни, не поинтересовался, что происходит у командира.

Из урагана вышел человек. Похоже, его глаза еще не успели привыкнуть к темноте и ничего пока что не различали — он наткнулся на край стола.

— Проклятье, — сказал человек.

Его голос показался Дориану Хо знакомым, но он пока не мог вспомнить, где его слышал. „Это не демон, не душа мертвеца, — подумал инквизитор, — они в темноте видят лучше, чем при дневном свете“.

Он и дальше мог не двигаться, а лучше было бы на его месте встать с кровати, спрятаться в темном углу и наблюдать за пришельцем со стороны, выясняя, что тот хочет делать. Его могли прислать повстанцы. Правда, Дориан Хо не знал ни одного мага, который умел бы вот так перемещать людей в пространстве. Если гость вытащит сейчас кинжал, подойдет к кровати, то сразу станет ясно, зачем он явился.

— Больно? — спросил Дориан Хо.

— Немного, — сказал человек, оборачиваясь на звук. Он потирал ушибленное место.

— Кто ты?

— Ты меня знаешь. Ты был со мной в Стринагарском ущелье.

— Стивр Галлесский. — Теперь Дориан Хо удивился. — То-то, я думаю, голос у тебя знакомый.

— Не забыл еще?

— Тебя разве забудешь! А я-то, грешным делом, решил, что за мной смерть пришла.

— Ты все еще веришь в эти сказки?

— Нет.

— Но надо заметить, что ты очень спокойно воспринял появление смерти.

— Что ты, я покрылся холодным потом от страха!

— Не верю я тебе. А ведь я так и не поблагодарил тебя.

— За что?

— Ну ведь в Стринагарском ущелье ты меня спас. Не жалеешь?

— Как ты мог такое подумать! Не за что меня благодарить. Первая заповедь — оберегай своего командира. Знаешь, что я сейчас подумал, мы будто светскую беседу ведем. Не хватает только вина.

Глаза Стивра уже привыкли к темноте, он нащупал спинку стула.

— Позволишь мне присесть.

— Конечно, прости, что не предложил тебе сразу же.

— Ничего. — Стивр отодвинул стул от стола и сел. — Я думал, что ты, увидев, как в твоей комнате кто-то появился, закричишь, позовешь охранника.