Вой оборотня - Владимир Лосев

Девушке в эту ночь досталось немало: она убила своих отца и мать, стала герцогиней, что-то потеряла, а что-то приобрела – наверно, больше горечи и разочарования, чем счастья.

Вот мы и вымещали друг на друге бурлящие в нас чувства, так что получилась скорее любовная битва, в которой было разрешено любое оружие. И я ее проиграл. В этой девушке оказалось столько животной страсти, что мне и не снилось. Впрочем, чему удивляться, она на самом деле была наполовину зверем.

Я очнулся после этой схватки полностью выжатым. Во мне не осталось силы даже на то, чтобы дотянуться до пола, на котором стоял кувшин с водой, – меня мучила жажда. Крина лежала рядом, водрузив на меня руку, а заодно и ногу, и задумчиво глядела в потолок. Почувствовав, что я проснулся, она повернула ко мне свое бледное лицо с тонкими прекрасными чертами, такие я раньше видел только на мраморных статуях у здания городской ратуши.

– Ты возьмешь меня с собой в чужой мир, ключник?

– А я могу отказать? Думаю, не мне что-то решать…

– Ты ошибаешься, Юрий. – Крина нежно меня поцеловала в ухо, отчего в нем возникло странное шуршание, похожее на эхо. – Ключник сам решает, открывать ему двери или нет, оставлять их открытыми или запереть, идти в другой мир или остаться, брать с собой спутников или нет.

– Не понимаю. Мне казалось, что все боятся открытой двери.

– В древних книгах моего рода написано, что один ключник открыл дверь настежь и держал ее открытой целый день. Ничего страшного не случилось. Кстати, ты о нем слышал…

– Как?

– Вы его назвали богом по имени Киль…

– А… – протянул я и задумался.

Так вот откуда появился у нас бог-странник, наверно, и ему не хотелось открывать эту проклятую дверь, да только у него не было выхода. Правда, он все-таки остался в живых и отомстил оборотням, иначе почему они его так хорошо помнят? Тут я вспомнил статую возле алтаря, а в ней дверь. Там сидел наполовину человек, наполовину зверь. И понял: в другом мире Киль и сам стал оборотнем.

– А чего все боятся?

– Однажды, когда дверь была открыта, из чужого мира пришел страшный зверь, покрытый костяным панцирем, который не могли взять наши зубы и когти. Но самым ужасным оказалось то, что он питался только оборотнями. Все остальные существа его не привлекали…

– Почему?

– Думаю, потому, что оборотни были для него знакомой пищей, ее он мог есть безбоязненно.

– И как вы его победили?

– Да никак, его прогнал ключник.

– Ключник?! – Мне это показалось невероятно странным, я тут же попытался все это перевести на себя. Разве я способен прогнать зверя, которого боятся даже оборотни? – Как может слабый человек заставить слушаться чудовище?

– Не человек, а ключник, значит, у него была такая сила. Мы не боимся людей, они – наша пища, а вот тот, кто может открывать двери в иные миры, пугает многих.

– Почему?

– Не могу объяснить, сама не знаю, но ты же видел, как испугался мой отец, а его напугать было невозможно. Он хотел тебя убить, и не просто погубить, а безвозвратно! Так, чтобы ты не мог вернуться: отрубить голову серебряным мечом и сжечь после этого останки.

– Да, мне было страшно! – От этого воспоминания я снова затрясся, во мне все напряглось, сердце застучало, перед глазами пронеслась страшная картина. Чтобы избавиться от этого кошмара, я положил руку на небольшую грудь Крины и нежно сжал ее. – Я не хочу, чтобы это повторилось…

– Так ты меня возьмешь с собой в другой мир? Скажи об этом сейчас.

– Возьму, – пообещал я, больше потому, что для меня уже ничего не существовало, кроме этого тела. Все будет позже или никогда, а сейчас существует только оно. Из моей груди вырвался хриплый, сладострастный стон. – Я тебя куда угодно возьму.

А дальше все снова смешалось, и было невозможно разобрать, где мои руки и ноги, а где ее, все переплелось странным, невероятным образом, как-то соединяясь и распадаясь. Иногда казалось, что такое просто невозможно, нельзя так соединить два горячих, мокрых от пота тела, но я ошибался – в этой битве возможно все! Такое со мной происходило впервые! Никогда не испытывал столь неимоверной страсти и дикого, животного желания, которое невозможно ничем удовлетворить. И уж точно не подозревал, что способен на подобное.

Когда я проснулся, Крины уже не было. Она ушла, оставив после себя только нежный запах, как от цветка, растущего в глубине леса, где никто никогда не бывает. Даже не заметил, как исчезло такое нежное и теплое тело, оставив мне жаркую перину и душное одеяло.

Яркие желтые лучи солнца проникали в комнату сквозь занавес из плотной ткани, находя в нем места, где волокна были сплетены реже.

Никогда еще мне ни с кем не было так хорошо. И от этой ночи осталось в памяти сладостное ощущение чуда. Отец как-то сказал, что когда-нибудь я почувствую свою женщину, сразу и бесповоротно пойму, что это она. И сейчас у меня появилось именно такое ощущение, хотя я и понимал, что никакой любви с оборотнем быть не может. Разве может баран любит волчицу? Он для нее лишь пища…

Дальше мне раздумывать не дали. Дверь с грохотом отворилась, и в комнату вошел Тигр. Он бросил на кровать мою походную одежду – все было новым, наверное, только что от портного. Я начал одеваться, мрачно поглядывая на оборотня.

Тем временем Тигр вытащил из своего мешка сапоги, они тоже были новыми. Оборотень хорошо знал мои размеры, наверно, еще вчера осмотрел мою прежнюю одежду. Потом оттуда же появились мой пояс с золотом, точнее, уже не мой, а похожий на него – прежний пропитался потом, от большой тяжести растянулся и износился, еще немного, и из него все бы высыпалось. Новый пояс был сшит из двух слоев прочной ткани, дополнительно прошит нитками. Надев его, я почувствовал себя вполне уверенно. Сразу проверил деньги, все ли на месте – число мешочков не уменьшилось…

– Тебе нужно что-то еще? – спросил Тигр.

– Да, – утвердительно кивнул я. – У меня была кожаная куртка из толстой кожи южного быка, в ней хорошо спать на земле, а в дороге это не лишнее.

– Так… запомнил. Еще?

– Оружие – меч с серебром на лезвии и мои ножи.

– Меч в соседней комнате, ножи придется заказывать, прежние выбросили. В них было что-то особенное?

– Конечно, – важно кивнул я. – Они были сделаны под мою руку из великолепного металла.

– Покажи, какие они были.

Пришлось рисовать на столе, обмакивая палец в воду, а заодно рассказывать о форме рукоятки, правильном балансе, благодаря которому их легко было бросать в цель, и они всегда попадали так, как нужно – острием вперед. Рассказал я и о ножнах, которые одновременно служили мне наручами.

Тигр все внимательно выслушал, потом мрачно кивнул.