100 великих памятников - Дмитрий Самин

Большая серия скульптур посвящена материнству. Она народна по эмоциональному строю, по выраженному в ней великому долготерпению матери-крестьянки. Таковы «Вдова с ребенком», «Взывающая Ниобея», благоговейно молящаяся Мадонна с ребенком на руках, трагическая «Пиета», образы молодых крестьянок, несущих назревшее радостное предчувствие грядущего материнства. К этому кругу скульптур принадлежат и ранние произведения мастера — группа «Две женщины» (1907), «Воспоминание» (1908).

Бесспорной удачей Мештровича стала его статуя «Мать» (1908). В этой работе скульптор ясно и полно заявил о своем творческом кредо. Мештрович дает понять, что для него произведение искусства — не внешнее подражание натуре, не только изображение какого-либо объекта, а прежде всего раскрытие больших идей. Поэтому, воплощая образ своей матери, он не подчеркивает индивидуальные черты, а дает значительный, обобщенный образ.

В этой далматинской женщине, а национальность художник выразил типом женщины и ее костюмом, воплощены народная мудрость и пережитое страдание. Как напряженна ее поза, как сосредоточенно ее лицо с прикрытыми глазами! Скульптор дает ощутить зрителю пластическую красоту облегающей фигуру одежды, с ритмично повторяющимися складками. В статуе «Мать» налицо то стремление к монументальности, которое будет характерной чертой творчества Мештровича.

Развивая тему материнства, почти одновременно с этой монументальной работой Мештрович создает «Портрет матери» (1909). В портретном жанре скульптор ставит иные задачи. Чтобы в этом убедиться, достаточно сравнить «Портрет матери» со статуей «Мать». В портрете, несмотря на обобщенность форм, художник подчеркивает индивидуальные, конкретные черты. В отличие от статуи глаза в портрете изображены открытыми, взгляд суровый, умудренный опытом. Показаны и морщинки, свидетельствующие о печати времени. Вместе с тем в энергичной трактовке формы видна взволнованность скульптора.

Интерпретация общечеловеческого чувства материнства дана не как простое выражение слепой, физиологической привязанности к своему ребенку. Это высокое духовное раскрытие явления в его этической сущности, мудрость глубокого понимания, связывающего тему материнства с общечеловеческими судьбами.

Не случайно Мештрович во время празднования своего пятидесятилетия написал: «Я прошу прощения у моей родной бессмертной матери Хорватии, у ее сестры-близнеца Сербии, у моего отечества Югославии и у всех славян за то, что посвящаю свое скромное творчество: молитвы, песни и протесты, не им, а всему человечеству».

Поцелуй

(1909г.)

Особое место в румынском ваянии занимает творчество Константина Бранкузи (Брынкуша), широко известное за пределами его родины. Он родился 21 февраля 1876 года в Румынии. Первые уроки искусства он получил в Тыргу Жиу у Пестишана. В 1894 году Константин поступает в Школу искусств в Крайове. Через четыре года Бранкузи переезжает в столицу Румынии. В Бухаресте он обучается в Школе Высокого Искусства. В 1902 году он создает свое первое произведение «Анатомическую модель» — «Экорше».

В 1904 году Константин пешком пришел из Румынии во Францию. Здесь, а также в Индии и США и жил скульптор до самой смерти в 1957 году. Однако скульптор никогда не порывал связи с национальной культурой Румынии, с ее народом, не раз он приезжал на родину.

Некоторое время Бранкузи работает в мастерской Родена. В 1906 году он впервые выставляется в парижском салоне. Его самые первые произведения — это версии «Поцелуя» Родена, которые он вырезал из толщи мрамора. Уже в начальном периоде своего творчества скульптор создал произведения, ставшие классикой: нагую мужскую фигуру в мраморе, находящуюся ныне в Академии изящных искусств в Бухаресте, первые варианты «Птицы в пространстве»; множество интереснейших работ, вызывающих ассоциации с фольклором, выполнено Бранкузи из дерева.

Бранкузи относится к скульпторам, которые не приняли традиционного академического искусства. Но он не принял и рационалистических принципов распространенного в то время кубизма, ведущих к разложению пластического начала скульптуры. Поиски Бранкузи своеобразны, близки системе органических универсальных форм, развитой позже Генри Муром. Бранкузи призывал к строгим и сильным формам, освобожденным от всего наносного и случайного. Он ни в коей мере не стремился к индивидуальной характерности, жизненной неповторимости, добиваясь выражения первоначальной сути, приближения к прототипу.

Его больше привлекала упрощенность форм и художественная цельность примитивной скульптуры, чем ее грубая выразительность. Это видно по его знаменитой работе 1909 года «Поцелуй», изваяния из камня в форме параллелепипеда, в котором сплетенные тела влюбленных высечены наподобие кубических статуй Среднего Царства фараонов. Ныне статуя установлена в Париже на надгробии Т. Рачевской, что на кладбище Монпарнас.

Лаконизм художественных средств, самодостаточность этой скульптурной группы свидетельствуют о решительном отходе от принципов, выраженных в «Сидящей женщине» Майоля, с которой скульптура Бранкузи соотносится так же, как фовисты с импрессионистами. Бранкузи обладал «гением недосказанности», схожим с Матиссом. Памятник является для него вертикальной плитой, симметричной и неподвижной — постоянной отметкой, подобно древним стелам, и он старается как можно меньше отходить от этой основной формы. Индивидуальные черты обнимающихся влюбленных переданы ровно настолько, чтобы их можно было различить, и фигуры выглядят скорее первозданными, чем примитивными. Это внезапное олицетворение молодости, невинное и безымянное.

В 1910 году Бранкузи сделал очередной смелый шаг в своем творчестве, приступив к созданию беспредметных работ из мрамора или металла. Первые делятся на две группы: вариации яйцевидных форм — с названиями типа «Новорожденный» или «Начало мира» и устремленными ввысь вертикальными «птичьими» мотивами. За приверженность этим двум основным, отличающимся такой предельной простотой, формам Бранкузи иногда называли «Мондрианом скульптуры». Это сравнение, однако, ошибочно, так как Бранкузи стремился к выражению сущности, а не отношений. Его увлекала антитеза в жизни потенциальной и кинетической энергии — самодовлеющее совершенство яйца, в котором кроется тайна всего творения, а также чистый динамизм творения, выпущенного из-под оболочки.

Освобождая свои творения от всего несущественного, «случайного», Бранкузи придает им многозначительность и магическую неоднозначность первоначального символа. Семнадцать вариантов «Синьориты Погани» в бронзе и других материалах, сделанных в период с 1913 по 1933 год, шесть версий работы «Петух», выполненных из дерева (1924 — 1949), семь вариантов бронзовой скульптуры «Новорожденный» (1915 — 1920) и особенно двадцать два варианта работы «Птицы в пространстве» свидетельствуют о неустанных поисках равновесия скульптурной массы.

«Птица в пространстве» (1928)— не абстрактный образ птицы, а воплощение самого полета. Его бестелесность подчеркнута тщательной полировкой, дающей поверхности способность зеркального отражения и создающей тем самым новую связь между построенным пространством внутри и свободным снаружи.

Скульптор много экспериментировал, изучая возможности использования архитектурных форм. Так, большой интерес представляет созданный Брынкушем на его родине в Тыргу-Жиу ансамбль, посвященный павшим в Первой мировой войне. Ансамбль включает «Стол молчания» — композицию, все компоненты которой созданы из массивных каменных блоков, замечательных по пластической выразительности своих предельно простых форм. Подтекст этой композиции, предназначенной стать местом молчаливых воспоминаний о погибших, эмоционально очень выразителен. Установленная в этом же комплексе у подножия Карпат «Бесконечная колонна», выполненная из позолоченной стали, по мысли автора, должна была служить символом непрерывного вечного движения к совершенству.

Бранкузи принадлежит также знаменитая Леда, расположенная на диске, приводимом в движение часовым механизмом. «Искусство во времени» приобрел Нью-йоркский музей современных искусств. Когда Европа и весь мир участвовали в войне 1939 года, Бранкузи, как всегда далекий от современной действительности, уезжает в Индию, где по предложению Махараджи Индоре подготавливает священное пространство для медитации. Для художника необязательно непосредственное участие в событиях эпохи, эпоха воплощается в его произведениях.

Стреляющий Геракл

(1909г.)

Рассказывают, что однажды к «Гераклу», выставленному в Салоне 1910 года, подошла группа художников.