Холодные дни - Джим Батчер

Удар оторвал меня от него, и я помню, что пытался защитить голову, закрыв ее руками. «Винчестер» отлетел в сторону. Я видел, что всадник тоже катится по земле, и серебряный огонь вспыхивает из призрачной маски, скрывавшей его лицо. Я перестал катиться несколькими ярдами позже и лихорадочно вскочил на ноги. Я увидел «винчестер», лежавший в нескольких ярдах от меня, и бросился к нему.

Я схватил оружие, но прежде, чем успел зарядить его, услышал позади себя шаги и немедленно развернулся, подняв винтовку над головой, параллельно земле. Все это заняло доли секунды. Потом я почувствовал ошеломляющую силу удара, и меч зазвенел, наткнувшись на сталь восьмигранного ствола «винчестера».

Крингл быстро оправился от блока. Клочки призрачной маски свисали с него, но он все еще был в доспехах и кроваво-красной мантии и капюшоне, отороченных белой шерстью. Его меч был серебристым, без всяких украшений, и он размахивал им, нанося серии быстрых ударов. Я лихорадочно блокировал их «винчестером», но достаточно хорошо разбирался в драках, чтобы понять, что за ним – тотальное превосходство. Через несколько секунд меч войдет в мое тело.

Я пригнулся, уходя от его наклонного замаха и, отскочив назад, поднял винтовку к плечу, словно собираясь стрелять.

Это его остановило, вынудив изогнуться, чтобы не попасть под теоретическую пулю, и когда он это сделал, я вложил каждую кроху воли, которая во мне еще оставалась, в копье магической силы.

– Forzare!

Крингл скользнул в сторону – невероятно шустро для человека его размеров – и мой удар оказался тотальным промахом.

Но он не пролетел мимо основания разрушенной стены за спиной моего противника.

Пара тонн старого выщербленного бетона обрушилась с диким грохотом. Крингл был быстрым и умелым бойцом, но не являлся совершенством. Он сумел не оказаться раздавленным, но несколько больших камней все-таки грохнули по нему, и он зашатался.

Я издал победный первобытный крик и бросился на него. Я лупил его по плечам, а он был слишком ошеломлен, чтобы воспользоваться мечом. Мы оба упали на землю, но я оказался сверху. Обхватив его коленями, я сжал стальной ствол «винчестера» обеими руками, держа его как дубину.

Крингл замер, пялясь на меня, а я внезапно осознал, что ночь стала абсолютно беззвучной. Я огляделся по сторонам. Дикая Охота окружила нас, кони стояли, их всадники напряженно наблюдали за нами. Гончие нервно бегали у лошадиных ног, но не подходили к ним слишком близко. Эрлкинг тоже был там, его призрачная маска свисала лохмотьями. Доспехи на плечах стали видимыми, и они были испачканы зеленоватой кровью. Его правая рука висела плетью. Я повернулся к Кринглу.

– Присоединяйся, прячься или умри, – прорычал я. – Вот все варианты, когда Дикая Охота гонится за тобой.

Глаза Крингла сузились.

– Каждый знает, что это так.

– Нет, больше не так, – проворчал я. Поднялся на ноги, медленно – и так же медленно опустил винтовку. Затем протянул Кринглу руку.

– Сегодня Охота присоединяется ко мне.

Я обвел собравшихся взглядом, вложив в него всю сталь и решимость, которые во мне были.

– Я только что вывел из игры Эрлкинга и, уложив на лопатки, дал хорошую взбучку гребаному Деду Морозу, – объявил я. – Теперь вы скажите: кто следующий? Кто выйдет, чтобы положить конец Зимнему Рыцарю, пэру Зимнего Двора и избраннику Мэб? Кто здесь во главе пищевой цепочки? Потому что сегодня Хэллоуин, и я, черт дери, не боюсь ни единого из вас.

Пылающие глаза уставились на меня отовсюду, но никто не пошевелился.

Затем смех Крингла начал громыхать в его глотке – пульсирующий звук мощного и искреннего веселья. Одна из его огромных ладоней сомкнулась на моей, и я помог ему встать на ноги. Одновременно я поглядывал на Эрлкинга. По его лицу не удавалось что-либо прочитать, но он сделал очень легкий кивок в мою сторону. В этом движении сквозила своеобразная ирония, и я почувствовал что-то вроде мирного веселья.

Раздался низкий рокот, и «харлей», басовито мурлыча, появился на площадке перед нами. Кэррин расширившимися глазами созерцала всю сцену, подкатывая байк поближе ко мне.

– Гарри? – спросила она. – Что здесь случилось?

– Временная смена командования, – сказал я и перебросил ногу через «харлей», чтобы взобраться на сидение позади нее. В эти секунды тени начали вращаться и плавно скользить. Они взобрались вверх по ногам Крингла, восстановив скрывавшую его маску, и одновременно полезли вверх по «харлею» и двум людям, сидевшим на нем.

Это было странное чувство. Все, относящееся к моему физическому восприятию, обострилось, и я внезапно ощутил мир вокруг меня с абсолютной ясностью. Я чувствовал других членов Охоты, точно знал, где они и что они делают на чистом инстинкте – инстинкте, который руководил и ими. Ночь заблистала, как серебряная волшебная страна, оставаясь ночью, даже будучи освещенной полуночным «солнцем». Призрачные маски сделались полупрозрачными так, что если бы я достаточно приблизился, то смог рассмотреть, что скрывается за ними. Но я не особо присматривался. У меня было такое чувство, что я не хочу знать, что скрывается за этими тенями.

Кэррин нервно крутанула ручку газа «харлея», давая двигателю полные обороты, но вместо рева раздался примитивный первобытный визг. Этот звук тут же был подхвачен всеми участниками Охоты, и даже Крингл – маска тени снова покрывала его лицо – взгромоздился на своего коня и развернул его мордой ко мне.

– Сэр Рыцарь, – сказал Крингл с легким поклоном, – какая игра тебе по душе в этот славный штормовой вечер?

Я начал заряжать патроны в «винчестер», пока магазин снова не наполнился. Затем движением рычага я загнал патрон, готовя его к выстрелу, вставил другой на его место в магазин, резким щелчком передернул рычаг казенной части, и почувствовал, как мои губы раздвигаются в хищной волчьей улыбке.

– В этот вечер? – спросил я. Я возвысил голос, обращаясь ко всем присутствующим. – В этот вечер мы охотимся на Иных!

Кровожадный вопль, который издали участники Дикой Охоты, был оглушительным.

Глава 42

– Опустить рожки! – скомандовал я. – Мы соблюдаем тишину до тех пор, пока не доберемся туда!

Охота утихомирилась, хотя и не в одно мгновение. Кэррин поддала оборотов «харлею», и он был полностью, абсолютно беззвучен. Я чувствовал вибрацию двигателя, набирающего обороты, но байк не издал ни звука. Тени вокруг «харлея» смещались и колыхались, и секунду спустя я осознал, что они приняли определенную форму – невероятных размеров черного кота, мускулистого и массивного, как ягуар. Для меня это было удивительно. Магия – не какая-то, пусть даже отчасти чувствующая что-то сила, которая может творить нечто по своему желанию. Она не более артистична, чем электричество.

– О’кей, – сказал я Кэррин. – Двинули!

– Кгм, – поинтересовалась она, не поворачивая головы, – двинули куда?

– На остров, – сказал я.

– Гарри, это мотоцикл.

– Сработает, – сказал я. – Посмотри-ка на это.

Кэррин вздрогнула, заметив, какой вид приобрел «харлей».

– Ты хочешь, чтобы я ехала прямо в озеро?

– Признайся, – сказал я, – это самое безумное из всего, о чем я тебя когда-либо просил. Даже самое безумное из всего, о чем я просил тебя сегодня.

Кэррин задумалась на секунду и сказала:

– Ты прав. Поехали.

Она врубила скорость, «харлей» оставил за собой веер грязи и гравия, и мы рванули к берегу озера. В былые дни на сталеплавильнях грузы в основном доставлялись на судах, и уровень конструкции доходил прямо до края воды, резко обрываясь на четыре или пять футов. Кэррин форсировала двигатель, преодолев последние две сотни футов на гоночной скорости, обороты движка были просто фантастическими, его рев прорывался даже через маску, которой он был целиком покрыт, вылетая из разинутой пасти призрачного тигра, словно рев разъяренного хищника. Кэррин издала крик – отчасти от возбуждения, отчасти от страха – и мы пролетели двадцать футов, прежде чем шины ударились о поверхность озера и продолжали держаться на ней.

Байк пару раз подпрыгнул, но я держался за Кэррин и сумел не упасть. Интересный вопрос, однако: коль скоро вода держала меня, смог бы я идти по ней как по бесконечному заасфальтированному полю? Или она повела бы себя как обычная вода?

Вся Охота неслась за нами, молчаливо, не считая низкого топота копыт и дыхания гончих, когда внезапно серебристый свет звезд стал ярко-синим.

– Ого! – сказала Кэррин. – Это ты сделал?

– Не думаю, – сказал я. Я обернулся через плечо и увидел, что Крингл и Эрлкинг скачут рядом со мной. Я подозвал их кивком головы, и они послушно подъехали – каждый со своей стороны «харлея-тигра».

– Что это? – спросил я, указывая на небо.

– Волна временнóго давления, – сказал Эрлкинг, его глаза сузились.