Ловушка для химер - Андрей Стригин

Оказавшись в верхней точке, отталкиваюсь ногами, пролетаю над шестернями, внизу обрыв с кольями, сиротливо болтается верёвка, с узлом в конце. Изгибаюсь, успеваю её обхватить, ладони скользят, срываюсь, невероятным усилием цепляюсь за узел. Краем глаза, вижу, на верху, срабатывает блок, сейчас верёвка, вместе со мной, рухнет на остро заточенные колья. Создаю амплитуду тела, отпускаю руки, вовремя, перелетаю на очередной мосток, а верёвка падает вниз, путается в смертельном частоколе, но перевести дух не успеваю, мостик приходит в движение, впереди вспыхивает завеса из огня, несусь прямо в него, времени на раздумье нет, выпрыгиваю, падаю на землю, высота приличная, ноги точно сломаю, но бог милует. Приземляюсь удачно, гашу падение резким кувырком, встаю, я цел! Оглядываюсь, впереди лабиринт, а сзади, с лязганьем, открывается клетка, тяжёлое мурлыканье, переходит в раздражённый кашель, матёрый смилодон разъярён до придела, в глазах жёлтый огонь, мимолётом мелькает мысль, какой он великолепный.

Зверь с ходу бросается на меня, бегу в лабиринт, там много узостей. Саблезубый тигр с трудом протискивается и настигает меня, открывает пасть, о, какие у него клыки! Успеваю заскочить в другое ответвление, бегу вперёд. Тупик! Бросаюсь назад, смилодон протискивается сквозь узкий ход, обдаёт острым, звериным запахом. На счастье, есть ещё одно ответвление, влетаю в него, сзади разъярённо кашляет голодный зверь. Ускользаю в другой лаз, виртуозно поднырнув под страшной лапой, вновь тупик. Упираюсь плечами об одну стену, ногами — о другую поверхность. Перебирая ногами, медленно поднимаюсь вверх. Саблезубый тигр продирается сквозь очередную узость и вновь рядом, прыгает, но я успеваю выскочить наверх лабиринта. Стою на стене, внизу бушует дикая кошка, но я для неё не досягаем. Толпа аплодирует, подбадривает, бегу по стене — на пути последнее испытание — половина испытания, Семён облегчил мне это этап, на площадке лежит мёртвая туша пещерного медведя, а с боку, в воде, крутятся подводные шестерёнки, создавая множество маленьких водоворотов. Бассейн почти красный от крови, мелькают куски человеческих тел. Прыгаю на площадку, перевожу дух, зверь мёртв и нет надобности, нырять в водоём, совсем рядом вход в башню, но не ту-то было, свистят копья, вгрызаются в опасной близости, меня теснят к бассейну, хватаю одно из них, отбиваюсь. Разъярённо кричат копьеметатели, но я уверенно покидаю последнее испытание и вот уже в башне. Бегу наверх и оказываюсь в объятиях друга. Под ликующие крики толпы, подходим к окну. Мы, как знаменитые артисты, в пору, кланяться публике, смотрю в толпу, горечь и ненависть заполняет сердце, но мы свободны! Свободны? Слышится шум, по лестнице бегут вооружённые люди.

— Не держат слово, — я кривлюсь в усмешке и ищу, чем обороняться, находим пару досок, становимся в стойку. На площадку врываются копьеносцы, окружают, направляют на нас острые жала.

Появляется Борис Эдуардович, смотрит на нас, в глазах страх: — Я не позволю вам выбраться из башни.

— А как же ваш закон, отпускать пленников, если они пройдут Полосу препятствия? — насмешливо говорю я, цепче обхватываю доску.

— Нарушу, — зло говорит он.

Неожиданно возникает суета, копьеносцы расступаются, появляется Росомаха, в окружении суровых воинов, все со смертоносными мечами: — Что у нас здесь? — мягко, почти ласково говорит он.

— Так, это… рабы бунтуют, — заикается Борис Эдуардович.

— Рабы, где они? — искренне удивляется Росомаха.

— Эти, — трясущимся пальцем указывает на нас.

— Я вижу здесь свободных людей и прав у них больше, чем у тебя. А ты, я не запамятовал, вроде как, закон нарушил?

Борис Эдуардович сникает, если пустит лужу под себя, не удивлюсь.

— В кандалы его, — тихо говорит Росомаха, — готовьте его, к следующему этапу на Полосе препятствия.

— За, что?! — бросается в ноги Борис Эдуардович, но его бесцеремонно оттаскивают, для всех, он перестаёт существовать — он раб.

Росомаха смотрит на меня, склоняет голову в поклоне, чуть заметная улыбка трогает губы, разворачивается, и они быстро уходят.

Гл.20

Первым делом, нам возвращают оружие, Семён бросается к топору как к любимой женщине, воистину, он стал настоящим мужчиной. Мой бывший соперник, со стальным взглядом во взоре, с сожалением передаёт мой меч и так же, лук с колчаном, заполненным тяжёлыми стрелами. Испытываю не меньшую радость, что и Семён. Итак, можно сказать, у нас руки развязаны, всюду встречают с восхищением, мужики зазывают на бражку, бабы — на кой чего, но нам не до них, идём к дому Машки, у неё наши дети.

В посёлке все друг друга знают, дом указывают быстро, входим во двор. Но что это?! На цепи сидит Игорь, рядом, уткнулся в его ладони, волчонок. Мальчик видит нас, вскакивает, цепь гремит, бросается к нам, Семён взревел как медведь арктодус, рвёт цепи, целует мальчика.

За спиной слышится характерный звук меча, доставаемого из ножен: — Кто такие? — слышится неприязненный голос. Семён медленно оборачивается, он страшен, взгляд жуткий, удобней перехватывает рукоятку топора, мгновенье… и у того голова соскочит с шеи. Бросаюсь к другу: — Не смей! — и тихо говорю ему в его ухо, — ребёнка морально травмируешь.

— Второй раз, спрашивать не буду, — отступает к двери бородатый, мускулистый верзила.

— Он мой сын! — рычит Семён.

— Он зверь, у него клыки, — словно выплёвывает мужик.

— Это ты, зверь, — у Семёна кровью наливаются глаза.

Игорь виснет у него на шее: — Папа, забери меня отсюда!

— Где Светочка, сынок? — мягко спрашивает Семён, но в горле прямо клокочет.

— Её здесь нет, она, с тёткой, в соседнем доме, у них там, подсобные помещения, свинок выращивают.

— Игорь! — подзываю его к себе, — пойдём со двора, папе необходимо поговорить.

Игорь долго, с ненавистью смотрит на своего мучителя, тот от его взгляда ёжится, перекидывает меч с одной руки в другую, ловко получается, но я знаю, он почти покойник.

Уходим, Игорь всё поглядывает из-за плеча на отца, завожу за дом, у дикой сирени садимся на лавочку. Ждём. Звякнуло друг о друга железо, ещё раз и… вжик, что-то упало на землю и покатилось, Семён вновь перестарался. Он выходит, непривычно спокойный, под глазами, чёрные круги.

— Идём к Светочке, — тихо говорит он. Игорь вцепился в его ладонь, плачет, слёзы капают со скуластого лица, он размазывает их рукой, на щеках остаются грязные разводы.

— Натерпелся, сынок? — прижимает его к себе Семён.

— Они так сильно меня били и Светочку, тоже, когда вступалась за меня, потом, её отвели в соседний дом… меня только волчонок любил, давай заберём его.