И на земле и над землей - Роберт Паль

— Галя правду говорит — не новая. Даже очень старая… — пожал плечами Эдик.

— Ну да! Ни одной царапины, — считая это розыгрышем, отмахнулся я. В технике я до сих пор не разбираюсь, кроме велосипеда, да и то старого, простого дорожника, так что ввести меня в заблуждение большого труда не составляло.

— Давай, однако, посидим, — распахивая дверцы машины, предложил брат. — Теперь, когда все сделано, можно себе позволить.

Лицо, голос, жесты свидетельствовали о том, что он рад, даже счастлив, но, приглядевшись, я заметил и усталость, скрыть которую было невозможно.

Мы заняли переднее сиденье, и он слегка тронул ключ зажигания. Двигатель отозвался мгновенно, тихо, ласково, как сытый кот, заурчал. Послушав это довольное урчание, брат стал рассказывать.

Оказывается, никакой машины покупать он даже не планировал. Во-первых, потребуется весьма солидная сумма, во-вторых, автомобилей в ту пору в Союзе выпускалось более чем мало, а отсюда — очереди на много лет вперед. В-третьих, личная семейная машина в народе все еще рассматривалась как необязательная роскошь, без которой можно и обойтись. Другое дело — квартира, хороший холодильник, тот же телевизор или, на худой конец, поездка на море…

— Все случилось как-то неожиданно, случайно. Поехал я прошлой осенью в командировку в Москву. Остановился, как обычно, не в гостинице, а у родственников, Петровых. Так вот Дуся мне и говорит…

Тут надо сказать, что к этому времени брат уже работал на заводе синтезкаучука начальником проектно-конструкторской службы и бывать на родственных предприятиях или в той же Москве ему приходилось довольно часто.

А Дуся — это наша двоюродная сестра, сразу же после войны вышедшая замуж за молодого лейтенанта-фронтовика Анатолия Петрова и уехавшая с ним в места его неспокойной военной службы. В Стерлитамаке Дергачевы (а она — одна из них) и Петровы жили неподалеку друг от друга на Трудовой улице и молодые были знакомы с детства. Потом, помотавшись по отдаленным военным гарнизонам, они осели в Москве. Уйдя в запас майором, Анатолий нашел себе какое-то дело в только что построенном МГУ имени М. В. Ломоносова на Воробьевых горах, а Дуся (Евдокия Сергеевна — заслуженная учительница России) продолжала трудиться в школе, время от времени радушно принимая в своей небольшой квартире навещавших их земляков.

Так вот, однажды Дуся и говорит Эдику:

— Видел у подъезда, под кленами, машину? Почему бы тебе в обратную дорогу не отправиться на ней? Водить умеешь, даже права имеешь, за чем же дело стало?

Вытащила за руку на улицу, вместе и раз, и другой обошли машинешку, смахнув нападавшие кленовые листья, сели на лавку подумать. Чтобы лучше думалось, сестра пояснила:

— Хозяин ее в нашем же доме живет. Лет десять как уже не ездит. Да и наездил, говорит, всего семь или восемь тысяч. Не знает как избавиться, больших денег не запросит, не из тех…

— Вот так я стал владельцем этой техники, — довольно смеется брат. — Хозяин запросил чисто символическую сумму, которой меня выручили Петровы, и через день я покатил в свою Башкирию. И знаешь, за всю дорогу ни разу даже не чихнула. С виду неказистая, но сделана на совесть. Не то что нынешние таратайки массового производства.

Потом, чтоб уж совсем соответствовать лозунгу «Советское — значит отличное!», он разобрал ее до последнего винтика, промыл в бензине, что нужно почистил, смазал, с кузова пескоструйкой снял старую краску и покрасил заново. Что и говорить, работа огромная, и вот все завершено, на душе праздник.

— И все-таки, — не унимаюсь, — что это за марка? Не «Москвич» же в самом деле.

— «Москвич», — по-прежнему улыбается брат. — По-моему, второй еще модели. Ну, поехали?

— Прямо вот так, сейчас? — оторопел я.

— А что мешает? Куда?

— Ну, если так… на Трудовую!

И мы покатили — легко, мягко, ничуть не отставая от новых «Жигулей» и совсем других «Москвичей». Благо, дорогущих иномарок на наших дорогах еще не было. Даже чиновных «Волг» было совсем мало.

— Вот и наши Выселки, наша Трудовая… Притормозить?

Брат остановился напротив дома с номером 21.

— Узнаешь?

— Так это совсем не тот дом, — растерялся я. — Тот ведь, помнишь, какой был? Если не хибара, то…

— Новый хозяин на его месте новый, кирпичный построил. Под шифером. Вот ворота меняет…

В том, уже снесенном, доме прежде жили Петровы. А когда он опустел, в нем поселили нашу семью, только что переехавшую сюда из Миякинского района. Семья — это наша бабушка Елена Даниловна, брат Эдуард, сестра Лена и я. Брат уже работал, сестра тоже нашла себе работу, я поступил в педагогическое училище. Жили чрезвычайно скромно, как и большинство «трудовиков», но дружно, больше будущим, чем настоящим.

Когда старшие оперились и свили свои собственные семейные гнезда, а я стал уфимцем, студентом Башгосуниверситета, дом хозяева продали, а бабушку нашу взяла к себе жившая неподалеку ее старшая дочь Наталья Андреевна Дергачева. Вот к ним, тете Наташе и дяде Сереже, мы и приехали.

Дом этот под номером 35 и сейчас еще стоит на Трудовой улице, но живут в нем совсем другие люди. И наша великая труженица бабушка, и моя любимая тетя Наташа (сестра моей давно покойной матери), и «вечный двигатель» (всю жизнь за баранкой плюс все хозяйственные проблемы по дому) дядя Сережа нашли себе последнее пристанище на погостах Стерлитамака. Не стало и наших двоюродных братьев Леонида и Виктора, а их сестра Мария перебралась куда-то к сыну — военному врачу, служившему тогда где-то недалеко от Москвы…

Это станет потом, а тогда все Дергачевы высыпали на улицу смотреть Эдикову машину.

На следующее утро мы на радостях собрались по грибы. Грибники мы были никакие, но как усидишь дома, если выходной день, если конец августа — время первой волны лесных опят и, самое главное, если есть собственное средство передвижения, которое так хочется испытать на загородных дорогах.

И вот мы уже в машине. Галя блаженно прикрывает глаза и говорит свое любимое «с Богом». Трогаемся.

Через несколько минут мы уже на Раевском тракте. Почему именно на Раевском? А шут его знает, надо же в какую-то сторону ехать. К тому же брат вспоминает, что, по рассказам соседей, именно там, в лесополосах и небольших перелесках, как раз и встречаются настоящие грибы.

День стоит на загляденье солнечный, сухой. На полях идут уборочные работы, по тракту взад-вперед снуют машины с зерном, над дорогой кружатся стаи голубей и галок. Но то, что хорошо для жатвы, совсем не обязательно должно быть так же хорошо и для грибов. Тем к теплу требуется и влага. А дождя, похоже, не было давно.