Пришельцы в Гусляре - Кир Булычев

Удалов вскочил с места и крикнул:

– Я всем сердцем поддерживаю это предложение. Да здравствует наш председатель Г-Г!

Зал взорвался шумной овацией, диссонансом в которой прозвучали лишь возмущенные протесты некислорододышащих делегатов, которые тоже хотели немедленно лететь на планету Кэ.

Ксения далеко не все поняла, так как знала только русский язык, но была горда своим мужем и громко воскликнула:

– Да здравствует мой муж Корнелий Удалов! Так держать!

Крик ее прорвался сквозь общий шум, и многие обернулись, а по залу прокатилось известие о том, что жена Удалова прилетела с Земли, чтобы присутствовать при историческом моменте.

– Проходите в президиум! – кричали делегаты, и Ксения с удовольствием последовала этому совету.

Она хотела взобраться наверх, но тут ее остановил голос Удалова:

– Ксения, опомнись! Ты меня ставишь в неловкое положение.

– Это ты меня поставил в неловкое положение, когда сбежал из дома! – огрызнулась Ксения, но в президиум не пошла, а остановилась в нерешительности на ступеньках.

– Погоди, – сказал ей Удалов. – Сейчас организуем поездку на освобожденную мною планету, и я с тобой воссоединюсь.

Председатель обратился к делегатам с предложением голосовать за идею Удалова. Делегаты единодушно подняли руки, лапы, щупальца, когти и прочие конечности.

– Предложение принято, – известил председатель. – Корабли ждут. Немедленно начинаем погрузку.

Делегаты принялись вставать со своих мест, спеша и толкаясь, чтобы скорее успеть на планету Кэ. И в этот момент от двери послышался хриплый голос:

– Остановитесь!

Глава двадцать четвертая,

в которой все разрешается, герои вознаграждены, а злодеи наказаны

Голос, прозвучавший от двери, принадлежал странному существу.

Существо было в одних трусах, страшно измаранных землей, на плечах существа была чья-то чужая куртка, лицо было исцарапано и изранено, а волосы, венчиком вокруг лысины, настолько спутаны и грязны, что невозможно было даже определить, к какому виду или типу живых существ относится обладатель хриплого голоса. Достаточно было поглядеть на окровавленный меч в его руке, чтобы понять, что существо первобытно и агрессивно, что никак не соответствовало общему благодушному настроению съезда.

Два других существа, стоявших по обе стороны дикаря, также были грязны, оборванны и совершенно неопознаваемы.

Справа от дикаря стояла несчастная дикая девушка в серебристом купальном костюме, слева – совсем уже непонятный феномен в страшно мятой шляпе, схожей со шляпкой мухомора, по которому долго ходили ногами, и в жалких остатках некогда черного одеяния, бахрома которого волочилась по полу.

– Кто такие? – раздались крики. – Почему их пустили?

Грязный голый человек, не опуская меча, прошел к сцене, уверенно забрался на нее и сказал:

– Никуда вы не поедете. Ни на какую планету Кэ. Там вас уже ждут. И сделают из вас таких вот безвольных рабов.

И голый дикарь указал мечом на Удалова.

– Клевета! – раздались вопли в зале. – Бандит! Уберите его! Благородный Удалов освободил планету Кэ от угнетателей! Мы все едем туда, чтобы помочь пострадавшим!

– Благородный Удалов ничего не смог поделать с микробами, – ответил, ухмыляясь, дикарь. – Он еле от них сбежал.

И эти неуважительные слова в адрес известного героя были встречены громовым хохотом зала.

– Покиньте помещение, хулиганы! – велел председатель, оглядываясь на настоящего Удалова. – А то мы прикажем вывести вас. Не мешайте нам готовиться к перелету на планету Кэ.

– Ничего подобного, – сказал нахальный дикарь и, подняв меч, направил его конец на председателя съезда. – Этот меч обагрен кровью дракона, этот меч поднимается только на правое дело. А я, кстати, и есть Удалов.

– Долой! – кричали делегаты. – Это издевательство!

Одетый Удалов поднялся со своего места и развел руками, как бы говоря: «Ну что ты будешь делать!»

– Кто ты, я еще не знаю! – воскликнул дикарь в трусах. – Но сильно подозреваю, что ты подослан паразитами, чтобы заманить делегатов на свою планету и там поголовно заразить их.

– Какая наглая клевета! – закричал одетый Удалов.

Ругаясь, Удалов и дикарь приблизились друг к другу, и тут некоторые из наиболее наблюдательных делегатов обратили внимание на явное сходство дикаря и одетого Удалова.

Председатель встал на пути голого дикаря и, жертвуя собой, перекрыл дорогу к отступившему перед нападением одетому Удалову.

– Он прав! – воскликнула вдруг непричесанная девушка в серебристом купальном костюме. – Он настоящий Удалов! Он прошел сквозь страдания и битвы, чтобы предупредить вас об опасности, он лишился всего, даже одежды, а вы верите самозванцу!

Председатель сделал знак, и в зал вошли служители. Они умело подхватили голого дикаря под локти, чтобы вывести его. Меч звякнул о пол.

С точки зрения возмущенных и законопослушных средних делегатов, уже собравшихся было на планету Кэ с благородной миссией, все было ясно. Справедливость восторжествовала, хулиган укрощен. Но оказалось, что не все еще кончено.

Высокий стройный человек в темном костюме и со вкусом подобранном галстуке решительно прошел к сцене, легко вскочил на нее и обратился к залу.

– Главное, – сказал он, – не сделать роковой ошибки.

– Да что там думать! – откликнулся кто-то из зала. – Все ясно.

– А вдруг этот жалкий дикарь и есть настоящий Удалов? Каких только не бывает случайностей.

– Правильно говоришь, друг моего детства Николай Белосельский! – воскликнул дикарь, которого крепко держали охранники. – Надо разобраться.

Одетый Удалов повторил как эхо:

– Да, друг моего детства Николай Белосельский, надо разобраться. Только меня удивляет, что ты еще сомневаешься в моей личности.

– Скажу тебе честно, – ответил Белосельский, – тот человек тоже похож на Удалова. Поэтому я предлагаю спросить мнение присутствующей здесь жены Удалова Ксении. И таким образом мы себя гарантируем от случайностей.

– Правильно! – закричал голый дикарь. – Где ты, Ксюша?

– Я здесь, – отозвалась массивная супруга Удалова.

– Вот это лишнее, – проговорил одетый Удалов. – Зачем впутывать в плохой детектив мою уважаемую жену? Зачем нашей семье такая гласность?

Слова одетого Удалова вызвали сочувствие и понимание большинства делегатов, но любопытство все-таки пересилило, а так как это был съезд средних существ, которым, как известно, свойственна склонность к сенсациям, Ксении разрешили выйти на сцену.

Два Удалова стояли перед женщиной.

Один был неплохо одет (Ксения сама покупала ему этот костюм), причесан и положителен. Другой вызывал сомнение и даже раздражение. В глазах его сверкала дикость, как в далекие годы юности, он был гол, изранен и жалок. Но и он будил в ней какие-то родственные чувства.

– Ксения, – солидно сказал одетый Удалов. – Скажи свое положительное мнение, и вскоре мы вернемся с тобой обратно, к нашему семейному очагу.

– Хочется домой? – спросила Ксения.

– Мечтаю воссоединиться.

– Тогда ты и есть мой, – сказала Ксения, но палец ее, направленный было на одетого Удалова, замер, не поднявшись. Потому что она заметила на боку голого Удалова знакомую и любимую родинку. – Нет, – добавила она. – Раздетый тоже мой.

В зале поднялся гул.

– Да что же это получается! – не выдержал раздетый. – Мы теряем время, а микробы его не теряют. Тулия, скажи им, что я настоящий. Скажи, милая!

Девушка, поднявшаяся на сцену, несмотря на растерзанность внешнего вида, была прекрасна и молода. Она сказала уверенно:

– Со всей ответственностью повторяю, что раздетый Удалов настоящий.

– Ты сама ненастоящая! – крикнул одетый Удалов. – Ты микробная шпионка.

– Погоди, Корнюша, – остановила его Ксения. – А ты, голубушка, кем приходишься Корнелию Удалову?

– Я его друг, – ответила девушка.

– Друг, значит? – В голосе Ксении потрескивал мороз. – А сама откуда родом?

– Я отсюда. Моя мама работает в гостинице…

– Дочурка! – раздался женский голос.

По проходу к Тулии бежала, обливаясь слезами, ее несчастная мать.

– Мама! – Девушка кинулась матери навстречу.

Ксения остро взглянула на голого Удалова и уловила в его глазах томление. Томление относилось к девушке Тулии.

– Такой мне не нужен, – сказала Ксения. – Даже если настоящий. Мне отдайте положительного.

И, сделав выбор в пользу одетого Удалова, Ксения села на свободный стул, рядом со своим мужем.

– В дорогу, в дорогу! – призвал одетый Удалов делегатов. – Теперь-то все сомнения разрешены.

– Нет, не все, – вмешался тогда Николай Белосельский.