Операция «Скрепка» - Энни Якобсен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через неделю генерал Лукс сообщил Шиберу, что ему разрешено выплачивать ему 1000 марок в месяц за консультационную работу. Шибер передал Лоуксу контактную информацию шести химиков и техников, которые должны были присоединиться к нему в его попытках объяснить, как именно производится газ зарин. 11 декабря 1948 г. в своем доме в Гейдельберге Лоукс организовал первое совещание гитлеровских химиков за круглым столом с соблюдением режима секретности. В течение следующих трех месяцев химики встречались в доме Лоукса каждую субботу. Там они составляли подробные, пошаговые отчеты о том, как произвести промышленное количество газа зарин . Они рисовали графики и диаграммы, составляли списки необходимых материалов и оборудования. Спустя годы Лукс вспоминал: " Одним из членов команды [был] молодой инженер, прекрасно владевший английским языком, что очень помогло и стало его главным вкладом [это был] Юргенд [sic] фон Кленк".
Когда результаты работы были собраны и отправлены в Эджвуд, они оказались идеальным рецептом смертоносного нервно-паралитического вещества. По мнению генерала Лукса, без гитлеровских химиков американская программа была провальной. С ними она увенчалась успехом. " Именно тогда мы построили завод в арсенале Роки-Маунтин", - пояснил Лоукс. Зажигательные бомбы, которыми полковник Лоукс руководил на заводе Rocky Mountain Arsenal во время Второй мировой войны, теперь будут заменены кассетными бомбами M34, наполненными газом зарин. Совершенно секретная программа имела кодовое название Gibbett-Delivery .
Дружба между двумя бригадными генералами, Луксом и Шибером, укрепилась. Летом следующего года Шибер прислал Луксу благодарственную записку и подарок, не указанный в документах, но описанный Шибером как предмет "оборудования... который когда-то стоял у истоков одной рабочей группы". Неизвестный использовался Шибером в нацистскую эпоху, когда для Гитлера впервые был разработан газ зарин. В течение следующих восьми лет два бригадных генерала обменивались рождественскими открытками .
В январе 1950 г. генерал Лукс был вызван в Вашингтон для проведения нескольких встреч в Пентагоне. Согласно настольному дневнику Лукса, во время первой встречи он получил выговор от сотрудника Пентагона за то, что поддерживал дружеские отношения с гитлеровскими химиками.
' ' Мне это не нравится, ' - написал Лукс, что сообщил ему его начальник. "Я не хочу, чтобы из меня делали дурака из-за этого. Кажется, все вычеркнули их [нацистов] из своего списка. Дружить с ними, похоже, дурной тон". "
Но генерал Лукс записал в своем дневнике, что у него было полное намерение не подчиниться просьбе начальника. Он подружился с немецкими химиками. Он регулярно обедал с Вальтером Шибером и Рихардом Куном, и, по крайней мере, один раз Шибер провел ночь в доме Лоукса. "Я все равно их увижу", - написал он в дневнике 1 февраля 1950 года. На следующий день Лоукса снова вызвали в Пентагон. "Был в Пентагоне, - писал он, - долгое совещание с людьми из H.Q. Int. [штаб, разведка]... казалось, они заинтересованы в том, что мы делаем [в Гейдельберге] - хотели бы дать мне деньги, необходимые для использования немцев в целях научно-технической разведки". Другими словами, то, что одни в Пентагоне не хотели одобрять, другие готовы были поддерживать тайными средствами.
Секретный субботний "круглый стол" генерала Лукса с нацистскими химиками в его доме в Гейдельберге оставался скрытым от общественности в течение шести десятилетий. Бригадный генерал армии США вел дела с бывшим бригадным генералом Третьего рейха якобы в интересах Соединенных Штатов. Это была черная программа времен холодной войны, которая оплачивалась армией США, но официально не существовала. Не было ни сдержек, ни противовесов. Операция "Скрепка" превращалась в безголовое чудовище.
Рабочие отношения ЦРУ с JIOA и операцией Paperclip начались уже через несколько месяцев после создания агентства. В рамках ЦРУ Paperclip находилась в ведении Управления по сбору и распространению информации, и одним из первых, что запросил его администратор Л.Т. Шеннон, была " фотостатированная копия набора файлов, составленных доктором Вернером Осенбергом и состоящих из биографических данных примерно 18 000 немецких ученых". К зиме 1948 г. между JIOA и ЦРУ стали появляться сотни служебных записок. Иногда ЦРУ запрашивало у JIOA информацию об определенных ученых, а иногда JIOA просило ЦРУ предоставить ему сведения о конкретном ученом или группе ученых.
Также в первые три месяца существования ЦРУ Совет национальной безопасности выпустил директиву № 3, посвященную, в частности, "производству разведданных и координации деятельности по производству разведданных в рамках разведывательного сообщества". Совет национальной безопасности хотел знать, кто и как производит разведданные и как эта информация координируется между ведомствами. По мнению ЦРУ, "связь между научным планированием и военными исследованиями в национальном масштабе до сих пор не существовала". В результате был создан Комитет научной разведки (КНР) под председательством ЦРУ, в состав которого вошли представители армии, флота, ВВС, Госдепартамента и Комиссии по атомной энергии. "Уже в самом начале своего существования SIC взялся за определение научной разведки, выделение областей, представляющих особый интерес, и создание комитетов для работы в этих областях", - писал председатель SIC д-р Карл Вебер в монографии ЦРУ, которая оставалась засекреченной до сентября 2008 года. " Приоритет был отдан атомной энергии, биологической войне, химической войне, электронной войне, управляемым ракетам, авиации, подводной войне и медицине - всем областям, в которых были задействованы ученые, работавшие в операции "Скрепка". Было создано восемь подкомитетов по научной разведке, по одному на каждое направление боевых действий.
Несмотря на срочность, план JIOA по превращению операции "Скрепка" в долгосрочную программу все еще находился в тупике. К весне 1948 года из тысячи немецких ученых , направлявшихся в Америку, прибыла половина, но ни у одного из них не было визы. Смутьян Самуэль Клаус ушел из Госдепартамента, но JIOA по-прежнему не могла заставить визовый отдел действовать достаточно быстро. 11 мая 1948 г. начальник военной разведки генерал Стивен Дж. Чемберлин, человек, который в 1947 г. проводил брифинг для Эйзенхауэра, взял дело в свои руки. Чемберлин отправился на сайт к директору ФБР Дж. Эдгару Гуверу, чтобы заручиться его помощью в получении виз. Паранойя времен "холодной войны" была на подъеме, и оба они были убежденными антикоммунистами. Успех операции Paperclip, по словам Чемберлина, был важен
