Охотник - Евгений Щепетнов

Рядом с убитым приезжим бандитом заметил свой бумажник – Маша покупала, сразу узнал. Забрал. В бумажнике паспорт, кредитная банковская карта, а еще списки людей города, которые передала ему Маша. Оказывается, она купила в регистратурах местных поликлиник списки и адреса тех, кто когда-то обращался в поликлинику. Маша собиралась заказать рекламные листовки и нанять людей, которые разнесут их по домам. Не успела. Сергар планировал сделать это сам, с Зоей… и тоже не успел.

Бумажник бросил рядом с Сергаром-собой. Потом «Черен» повернулся и пошел по коридору к выходу, переступив через трупы двух «своих» людей, туда, где ждал начальник охраны и все те, кто сопровождал депутата в этой поездке.

Дверь, скрипнув, отворилась, Сергар-Черен вышел наружу и тут же наткнулся взглядом на стволы автоматов и пистолетов, направленных на вход в дом. Здесь собрались все, кто был снаружи, все десять человек. Пятеро – в бронежилетах и касках. На земле – сложенные стопкой пуленепробиваемые щиты – видимо, готовились к штурму.

Увидев шефа, опустили стволы, выдохнули, заулыбались, а один из них, высокий худой человек с проседью в волосах со слегка надменным, холодным лицом вполголоса приказал:

– Опустить стволы. Свои. Приветствую, шеф! Все в порядке? Не ранены? А чего с оружием? Пристрелили урода? Мы уже хотели штурмовать. Ментам сообщать не стали – зачем вам лишний шум? Правильно?

Сергар-Черен согласно кивнул, поднял автомат и нажал на спусковой крючок. Двух бандитов и начальника охраны уложил одной очередью, в упор. Их отбросило так, будто смело огромной метлой.

Пока остальные стояли в шоковом состоянии, не понимая, что нужно предпринять – уложил еще троих. Потом двоих. Те, что были в бронежилетах, копошились на земле, заливая ее кровью, но им было не до войны.

Двое опомнились, побежали за угол. Не добежали. Две короткие очереди – и они на земле. Щелкнул затвор – кончились патроны.

Грохнул выстрел, другой, что-то сильно, как дубинкой, ударило со спины. Из груди и живота брызнули ошметки плоти и крови, били из чего-то мощного, пробивающего насквозь. Хрустнула реберная кость, перебитая пулей.

Отщелкнул магазин, вставил новый, передернул. Подошел к начальнику охраны, всаживающему в живого покойника пулю за пулей, направил ствол автомата и короткой очередью разнес голову. Подумал и пошел вдоль лежавших на земле бандитов, поливая их очередями, как из лейки.

На тех двух, что лежали возле угла дома, патронов не хватило. Бросил автомат, достал пистолет поменьше, подошел ближе к подстреленным. Один подавал признаки жизни, стонал, что-то бормотал. Прицелился – брызнули мозги, кровь – прямо в глаза, мешая видеть. Вытер рукавом, прицелился, выстрелил в голову второго.

Осмотрелся вокруг – тихо, никого. Пусто. Пошел к дверям домика, открыл, прошел в барменскую. На полу – молодой парень. Мертвый. Перед смертью его сильно били – лицо изувеченное, на груди след от выстрела, кровавое пятно.

Снова вернулся на улицу, подошел к одной из машин, стоявших возле домика. Большие, просто-таки огромные джипы. Как управляются – неизвестно. Не совладать! Видел, как управляют «Газелью», но… нет, передумал. Пешком! Только пешком.

Вернулся в дом, прошел в комнату с убитым «гостем», достал пистолет Романа, несколько раз выстрелил по мертвым телам. Опорожнил обойму, бросил пистолет на пол возле себя. Взял другой пистолет – снова расстрелял обойму по мертвецам.

Бросил. Встал, пошел наружу, подошел к лежащим на земле трупам, остановился, грузно свалился на асфальт, пачкая его кровью из пробитых пулями дыр.

Сергар облегченно вздохнул – все! Получилось! Теперь нужно уйти. Как?

Обшарил территорию возле домика щупалами, заметил прореху в заборе, облегченно вздохнул – если есть забор, всегда в нем будет дыра в укромном уголке, во всех мирах и вселенных!

Теперь нужно сделать так, чтобы никто не узнал, что он тут был. Что связан с этой бойней. Нужно во что-нибудь переодеться.

Прошел по комнатам – ничего, кроме банных халатов. Снимать с покойников одежду нельзя – подозрительно. Будет ясно, что кто-то тут был. Да и в крови она вся, в дырках.

Осмотрел себя – если не считать порванного пулей и пропитанного кровью рукава рубахи – в принципе все в порядке, отмыть, отстирать – в глаза и не бросится. Ну… почти не бросится.

Снова вернулся к мертвой Зое, постоял рядом, прощаясь, сглатывая комок в горле. Хоть и недолго они были вместе, а все равно – своя, что ни говори. Тем более – постель все-таки роднит. Обидно – только сегодня ночью была красивая, веселая, страстная! И вот…

Подошел, стараясь не запачкаться в крови, закрыл ей глаза. Подумал – сдвинул покойнице ноги, чтобы после смерти не разглядывали любопытные глаза, не поганили похотливыми взглядами. И так-то трогать было нельзя, но не удержался.

Заметил на стуле у стены пиджак – большой, широкий, видимо принадлежал Черену. Поднял, заглянул в карман – бумажник! Достал – толстая пачка денег, пятитысячные и помельче. Отделил большую часть, сунул себе в карман. Его, Сергара, бумажник обчистили – ни единой купюры. Было там не так уж и много, тысяч десять, но все равно обидно. Твари! Так что трофей как раз кстати. Все брать не стал – подозрительно.

Хотел положить пиджак на место, подумал… и бросил его на Зою, прикрыв наготу. Пусть потом разбираются, зачем вдруг Черен накрыл свою убитую любовницу, и кто же ее все-таки убил.

Вздохнул, еще раз мысленно попрощавшись с женщиной и решительным шагом вышел из комнаты. Нужно было поторапливаться – скоро сюда кто-нибудь мог заявиться. Вряд ли все люди Черена остались лежать тут, на турбазе.

Уже когда шел по лесу, вдоль реки, через час после выхода, услышал вой полицейской сирены – далеко, еле слышно. Похоже, кто-то нашел трупы, вызвал полицию – теперь будут разбираться. Вряд ли оцепят округу, но… как говорит дядя Петя: «Береженого бог бережет, а небереженого конвой стережет!»

Конвоя Сергар не хотел, а потому прибавил шагу и через минуту уже легкой рысью мчался вдоль реки, как можно дальше от места страшной бойни.

Угрызения совести по поводу того, что он перебил кучу народа, его не мучили – на войне, как на войне. Хотели убить его, но он убил их сам. Как уже бывало в его жизни десятки раз. Дичь вдруг превратилась в Охотника. Бывает. Нужно верно выбирать дичь…

В больницу добрался через два часа. Отойдя от турбазы, отстирал штаны и рубаху – как мог, как получилось. Пока бежал до города – одежда просохла, проветрилась, и на ней почти не было видно пятен крови, пришлось закатать рукава рубахи. Благо тепло, лето.

В городе поймал такси. Незнакомый парень на дребезжащей автомашине довез Сергара до центра, где тот накупил себе одежды – от штанов до рубах и курток. В моде он не особенно разбирался – взял, что ни попадя – джинсы, рубахи, лишь бы не было кричаще, чтобы никто не показывал на него пальцем и не смеялся. Сразу, в магазине, надел все новое, вплоть до трусов. Старую одежду сложил в пакет, а когда вышел из магазина – потихоньку выкинул в мусорный бак. На одежде остались следы крови, незачем хранить улики против себя.