Как ни крути – помрешь - Ким Харрисон

– Умбра! – сказала я, держа каплю на языке. Странная сладость превратилась в кислоту.

– Фу! – сказала я и хотела сплюнуть.

– Глотай, – тихо предупредил Ал, и я дернулась, когда он схватил меня за подбородок и задрал мне голову, чтобы я не могла открыть рот.

Я проглотила, хотя глаза слезились от кислоты. Грохот сердца отдавался в ушах. Ал подался ко мне, глаза его почернели. Он отпустил мой подбородок, и моя голова упала на грудь, мышцы стали водянистыми, и когда Ал отпустил меня, я рухнула на пол.

Он даже не попытался меня подхватить, и я больно стукнулась, свалившись кучей. Голова ударилась об пол, я резко вдохнула от боли. Закрыв глаза, я собралась, уперлась ладонями и села.

– Чертовское тебе спасибо, что предупредил! – сказала я злобно, оглядываясь и не видя его.

Не понимая, в чем дело, я уставилась на Кери – она сидела на столе, держа голову в ладонях, поджав под себя босые ноги. Флуоресцентные лампы были выключены, и единственная белая свеча едва разгоняла мрак пасмурного рассвета. Я посмотрела в окно. Солнце взошло? Значит, я была без чувств.

– Где он? – спросила я и ахнула, побледнев, когда увидела, что уже почти восемь.

Кери подняла голову, поразив меня своим изможденным видом.

– Ты не помнишь?

У меня гудело в животе, и в нем ощущалась неприятная легкость.

– Нет. Он скрылся?

Она повернулась ко мне лицом.

– Он забрал у тебя свою ауру. Ты взяла свою. Ты вскрикнула, обозвала его сукиным сыном и велела уйти. Он и ушел – только сперва двинул тебя так, что ты сознание потеряла.

Я ощупала челюсть, затылок. Ощущение было одинаковое: очень, очень неприятное. Еще я была мокрая и замерзшая, и когда встала, охватила себя руками.

– О'кей. – Ощупала себе ребра, решила, что сломанных нет. – Еще что-нибудь, что мне стоит знать?

– Ты примерно за двадцать минут выпила целый кофейник. Это могло объяснить, откуда взялась дрожь. Явно из-за кофе, да. Демона перехитрить – это ж уже просто рутина. Я села рядом с Кери, выдохнула долгим выдохом. Скоро придет Айви.

– Лазанью любишь? Она расцвела в улыбке:

– Да, спасибо большое!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Мои кроссовки бесшумно ступали по гладкому ковру коридоров в глубине дома Трента. Со мной были Квен и Джонатан, и оставалось только гадать, был это почетный эскорт или тюремный конвой. Мы уже миновали по-воскресному пустые и тихие офисы и конференц-залы, за которыми Трент скрывал свою нелегальную деятельность. В открытую Трент контролировал львиную долю перевозок через Цинциннати, со всех направлений и во все стороны: железные дороги, шоссе и даже небольшой муниципальный аэропорт.

Скрытая его деятельность была куда как шире, и использовалась в ней та же транспортная система – для вывоза нелегальных генетических продуктов и расширения сети распространения «бримстона». То, что Саладан лезет в его бизнес прямо в его родном городе, должно было его доставать до печенок. Это такой жест презрения, что выдумать трудно. А сегодня как раз решится, отломает ли Трент этот выставленный палец и засунет Саладану в любое подходящее отверстие, либо же сам получит в глаз. Трент мне не нравится, но в случае последнего варианта я буду охранять его жизнь.

Хотя непонятно зачем, подумала я, идя за Квеном. Здесь было пусто, не хватало даже типовых праздничных украшений, как в передних помещениях, не развесили. Трент и сам мразь что надо. Он за мной охотился как за животным, когда поймал меня на краже улик из его тайного кабинета, и у меня кровь бросилась в лицо, когда я сообразила, что коридор ведет к той самой комнате.

Идущий на полшага впереди Квен держался напряженно. Одет он был в черное трико, как всегда смутно напоминающее униформу. Поверх он надел облегающую черно-зеленую куртку, отчего у него был такой вид, будто в любой момент Скотти может его телепортировать обратно в звездолет.

У меня волосы задевали шею, и я нарочно шевелила головой, чтобы чувствовать это ощущение у себя на плечах. Мне пришлось их обрезать, чтобы скрыть вырезанный Алом клок, и парикмахерский гель не слишком хорошо с ними справлялся.

Сумка с нарядом, который выбрал для меня Кистен, висела на плече, вернувшись из чистки. Я даже вспомнила про украшения и сапоги. Их я не собиралась надевать до тех пор, пока не буду уверена, что беру эту работу. Я подозревала, что Трент может придумать что-то другое – и мои джинсы и свитер с эмблемой «хаулеров» смотрелись неуместно рядом с изысканной элегантностью Джонатана. Этот противный тип держался в трех шагах позади нас. Он нас встретил у лестницы дома Трента и с той минуты держался с молчаливо-неодобрительной профессиональной холодностью. Ростом он был шесть футов десять дюймов, когда стоял на земле, черты лица заостренные, резкие. Аристократический ястребиный нос придавал ему такой вид, будто он унюхал что-то оскорбительное. Глаза у него были холодные и синие, седеющие черные волосы стильно подстрижены. Я его терпеть не могла и очень старалась забыть, как он пытал меня в те три кошмарных дня, когда я сидела в офисе Трента в виде норки.

От этого воспоминания меня обдало жаром, и я на ходу сняла пальто, неловко, потому что ни один из них не предложил взять у меня сумку. Чем дальше мы шли в глубь здания, тем более сырым был воздух. Едва слышно доносился звук бегущей воды, подводимой по трубам фиг знает откуда. Я замедлила шаг, узнав дверь в тайный кабинет Трента. Джонатан у меня за спиной остановился, но Квен даже не замедлил шага, и я поспешила его, догнать.

Джонатан был явно недоволен:

– Куда ты ее ведешь? – спросил он, явно затевая ссору. Походка у Квена стала напряженной.

– К Трентону.

Но он не повернул головы и с шага не сбился.

– Квен… – начал Джонатан тоном предостережения.

Я насмешливо обернулась – мне было приятно увидеть на этой длинной морщинистой физиономии тревогу вместо привычного высокомерного презрения. Наморщив лоб, Джонатан прибавил шагу и догнал нас возле арочной деревянной двери в конце коридора. Переросток наш пробился вперед и положил руку на тяжелый металлический засов, когда Квен к нему потянулся.

– Нечего ей там делать, – предупредил он.

С нейлоновым шорохом я перевесила сумку на другое плечо, переводя взгляд с одного моего спутника на другого вслед за какими-то подводными течениями. Что б там ни было за дверью, мне уже стало интересно. Меньший и более опасный из эльфов прищурился, на внезапно покрасневшем лице выступили белые оспины.

– Ей сегодня предстоит охранять ему жизнь, – сказал он. – Я не брошу ее переодеваться и ждать в кабинете, как оплаченную шлюху.