Intel: взгляд изнутри - Тим Джексон

Ярким примером различий во взглядах между двумя компаниями была их работа по созданию компиляторов — программ, которые переводили коды, написанные на удобном для использования языке высокого уровня, в заумный базовый язык ассемблера, который можно ввести непосредственно в процессор. Компиляторы Intel были лучше. Дело в том, что их разработчики в Intel имели программные средства, позволявшие сразу измерить, как быстро программа компилирует и сколько ошибок она преобразовывает. Кроме того, достаточно было взглянуть на сам компилятор, чтобы увидеть, удалось ли его автору создать небольшую и элегантную программу. "Компиляторы, которые мы писали в Intel, обычно физически были вполовину меньше, — вспоминает Джон Новитски, входивший в группу Intel по разработке компиляторов, — А когда в системе только 16 или 32 Кбайт [памяти], это очень важно. Компилирующие программы Microsoft часто имели много ошибок, а скорость их выполнения была в два-три раза ниже, чем у компиляторов Intel".

С точки зрения Энди Гроува, это было больше, чем некомпетентность. В его глазах это было просто аморально. Если Intel заставляла своих сотрудников два года подряд работать над 15 %-ным повышением производительности процессоров, то Microsoft отказывалась от возможности впятеро увеличить эффективную скорость только потому, что была так тупа в написании своих компиляторов.

Постепенно внутри Intel укоренилось мнение, что парней из Microsoft, похоже, вообще не волнует, что их программы работают непозволительно медленно на процессорах Intel. Intel собрала команду из трех или четырех человек из группы, занимавшейся разработкой микропроцессора 386, и дала ей задание научить всех ключевых разработчиков прикладных программ и компьютерные компании, пишущие программы для 386, использовать преимущества новых характеристик чипа. Но Microsoft, в отличие от программистов, работающих над электронными таблицами Lotus 1-2-3 или над операционной системой UNIX, это, казалось, совсем не интересовало. "Они совершенно не дорожили теми рабочими взаимоотношениями, которые мы пытались установить. Им ни до чего не было дела. Они считали, что Intel им не нужна".

Презрительное отношение к партнеру было взаимным. В Сиэтле компромисс, на который пошла Intel при разработке чипа 8086, разбив память компьютера на сегменты по 16 байт, рассматривали как наиглупейшее решение в компьютерной истории. На точку зрения Microsoft не повлияло даже то, что первопричиной было желание поддержать совместимость; Билла Гейтса не волновала забота Intel о потребителях, которые разработали свои продукты на базе ее ранних 8-битных процессоров и теперь хотели быстро и легко получить преимущества 16-битной обработки данных. Расплатой за решение о сегментации в глазах Microsoft стали бесчисленные проблемы и неудобства. Программисты, пишущие коды для компьютеров Mac, иногда в сердцах заявляли, что фактически невозможно написать коды для машин х86, и в итоге это становилось головной болью для миллионов пользователей компьютеров по всему миру.

Поэтому программисты Microsoft без энтузиазма относились к предложениям первоклассных инженеров-программистов Intel по улучшению программ Microsoft. Один инженер Intel вспоминает: "Мы приходим к прикладникам и говорим: "Мы изучили программу Excel и сделали вывод, что, если вы измените цикл, все будет работать быстрее в восемь раз". Они отвечают: "Нам все равно. Мы собираемся добавить вот эту функцию". Мы обсуждаем это и пытаемся настоять на своем: "Версия [Excel] на Mac работает в восемь раз быстрее. Вы можете сделать версию для PC?". — "Нет, — слышим в ответ, — Наши программы покупают из-за новых функций".

При таком взаимном непонимании неудивительно, что снижение роли IBM как силы в индустрии ПК совпало с началом широкомасштабной вражды между Microsoft и Intel. С точки зрения Билла Гейтса, бизнес ПК являлся теперь игрой с нулевой суммой между двумя фирмами. Каждый доллар, который Intel сможет выудить у покупателя ПК, будет взят из кармана Microsoft, и наоборот.

Война между двумя компаниями велась на многих фронтах, но особенно сильно она разгорелась вокруг одного вопроса. Начиная с 1986 года Intel практически стала монополистом в области процессоров, a Microsoft — в области операционных систем. Каждая из них явно стремилась к тому, чтобы разрушить монополию противника.

Но признаки борьбы между Intel и Microsoft не сразу стали достоянием общественности. Между тем Энди Гроув мог похвастаться успехами в выводе компании из кризиса 1985–1986 годов. В апреле 1987 года Intel объявила чистую прибыль за последний квартал в размере 25 млн. дол, — не слишком впечатляющую по сравнению с объемом продаж за этот же период, составившим 400 млн. дол., но тем не менее ознаменовавшую явный поворот к прибыльности. Чтобы отметить это событие, компания устроила ряд банкетов для сотрудников, проходивших под лозунгом: "Черные времена позади!" В том же месяце произошло еще одно важное изменение: совет директоров Intel назначил Гроува президентом компании, оставив Гордону Муру титул председателя. Публичное лицо Intel наконец начало отражать ее внутренние реалии.

Передача должности президента от Мура Гроуву оказалась весьма своевременной. Начиная с этого квартала объемы продаж Intel стали расти с поразительной быстротой. К концу 1987 года они достигли 1,9 млрд. дол., а в следующем году составили 2,9 млрд. — отметка, которой надеялся достичь Гроув до того, как разразился кризис 1985 года.

Отчасти источником резкого увеличения сбыта Intel, а соответственно, и прибыльности, стал рост компьютерного рынка и повышение спроса на микропроцессоры класса 386. Отчасти это было следствием повышения эффективности производства: в 1986 году, к примеру, компания могла похвастаться, что количество дефектов на миллион отгруженных устройств за шесть лет сократилось с 8500 до 100; себестоимость производства на стадии изготовления снизилась на 30 % за три года, а время изготовления чипов — на 20 % за один год. Частично рост был связан и с тем, что пророчества Эда Гелбаха и Гордона Мура о негативных последствиях отказа Intel от бизнеса DRAM так и не сбылись.

Гелбаха беспокоило то, что потребители будут не столь охотно покупать полупроводники у поставщика, который не может предложить полного ассортимента продуктов. Эту проблему решили очень просто, подписав долгосрочное соглашение с лидирующим южнокорейским производителем чипов Samsung, который пытался сделать по отношению к японцам то же самое, что они проделали с американцами. Мур считал DRAM необходимым "технологическим двигателем": по его мнению, без миллионов пластин динамической оперативной памяти, на которых можно практиковаться, Intel не смогла бы разрабатывать новые производственные процессы и повышать эффективность существующих. Это мнение также оказалось ошибочным.