Текст ухватил себя за хвост - Сухих Анатолий

А о чём я там говорить буду – увидите. И услышите, конечно, пару 'светил' я там, в списке уже углядел, вот они-то визг и поднимут. Как мне кажется. Потому что именно им все эти вакханалии в отрасли меньше всего нужны, потому что гранты и кредиты не любят, когда кто шумит, скандалит, а уж тем более, когда непонятки творит.

Хороший такой бум-тарарам получится, завтра уже и получится, я же первым списком пойду, не на секции, а на пленарное впендюрюсь. Под самый свет софитов.

Как там, в Греции?

Если вам лет почти столько, сколько и мне, то у вас в подкорке тоже сидит этот мем, вы тоже им инфицированы. Если вам лет мало, то я поясню, хотя очень это неблагодарное дело, шедевр своими словами пересказывать.

В общем так, герой миниатюры, которую Аркадий Исаакович Райкин читал, домой, вроде как из медвытрезвителя звонит, ну чтобы не волновались типа, и жену свою Люлёк называет. Он, вроде, её всегда так ласково называет, но суть не в этом.

Суть в том, что лебезя и подлизываясь, ну чтобы скалкой потом не получить, он объясняет, что именно с ним произошло, в каком именно состоянии он находился и находится, еще типа поздравляет с вообще непонятным праздником тоже солидарности трудящихся женщин всех цветов. Но при этом его больше всего и волнует, как там, в Греции.

Как там, в Греции нас всех всегда волнует. Это просто свойственно нашему менталитету. Потому что ехал Грека через реку. Куда он ехал? Из варяг в греки, естественно.

Они, греки эти самые, еще которые древние были, они, то в бочке сидели, то квадратуру круга делали, то руно золотое добывали, и вообще в Греции всё есть.

Они даже с нами алфавитом поделились, не все, конечно, двое только и поделились, в смысле придумали, и теперь у нас не такой как у всех алфавит. Он, вообще-то не у всех такой, вот у китайцев вообще алфавита нет, и ничего, живут как то. Интересно так живут. Но они же не знают, что ехал Грека через реку. И если им это сказать, они этого не поймут. Вернее поймут, конечно, но не так, неправильно они поймут. Не как надо.

Впрочем, нам оно и не надо чтобы они это правильно понимали. А им тем более.

Но это говорит о том, что если в Греции что-то происходит, мы воспринимаем это совсем не так, как китайцы. Потому что ни один китаец так не озабочен, как был озабочен герой Аркадия Исааковича.

Как там в Греции?

Не могут же все быть такими идиотами. Юрий Васильевич проработал практически всю прессу за последние пару недель, и практически везде обнаружил то, что и искал. И левые, и правые, и обозреватели, и аналитики – все оказались заряжены, или лучше сказать заражены этой заразой.

Если не знать, что искать – ни за что не догадаешься, а вот если знать. Главное, механизм стал совершенно понятен, и источник вообще-то достаточно легко просчитывается. Явление уже приобретает форму эпидемии, даже пандемии.

Притом, всё выполнено достаточно грамотно, вброс прошел сразу с нескольких направлений, а технология новенькая. Бинарная технология, если кто понимает.

Разрозненные фрагменты должны сами соединяться в мозгу обывателя, политика, бизнесмена. В зависимости от уровня культуры комбинации получаются разные, но итог то один подразумевается, и итог этот практически неминуем. Итог этот как бы сам по себе получиться должен.

И ведь скоро, очень скоро найдётся тот, кто соединит несоединимое и подставится. Да и не один найдётся, их много и сразу найдётся. А инициаторы вообще как бы ни при чем. Оно якобы само назрело. Как бы само оно так получилось.

Что самое-то забавное – ведь и не подкопаешься. Всё так безобидно внешне, кажется совершенно безвредным и даже невинным. Но заседает в мозгу крепко, можно сказать вколачивается в мозг. А что там получится – от мозга зависит. Но результат, результат-то просчитан, хороший такой результатец. И сделать уже практически ничего нельзя. Просто не успеть.

Тем более нельзя докладывать по инстанциям. Потому что тогда оно ещё более усугубится, и самим можно стать крайними. А может именно на это и рассчитано? Может, таким образом, сразу два зайца убивается?

Тогда стоит снять шляпу и типа подмести ею перед инициаторами. Потому что задумано и реализовано не просто грамотно, гениально, можно сказать, организовано. Не зря денюжки потрачены, ой не зря.

Жизнь – не серия симметрично оборудованных ламп, жизнь это светящийся ореол, полупрозрачная оболочка, окутывающая нас с появления на свет и до конца.

Ощутить эту изменчивость, этот неведомый и ничем не связанный дух, – каковы бы ни были его аберрации, как бы ни был он сложен, – и при этом передать, насколько возможно избегая примеси чуждого и внешнего?

Вот только чуждое, не здешнее, чуть было не написал, потустороннее, оно на каждом шагу подстерегает, за каждым углом. Но оно вовсе не потустороннее, потому что у ленты Мебиуса всего одна сторона, и никакого объема не только нет, ему и взяться неоткуда.

Оболочка полупрозрачная – суть двумерна, я бы даже еще сузил, одномерна, и все остальные измерения, они не только не существуют на самом деле, на самом деле они не более чем фантазии, но и фантазии тоже, не только плоские, вообще одномерные фантазии, однако.

Может ли дерево думать? Вопрос, конечно, интересный, но глупый. Перед тем, как его задавать, надо в принципе определиться с терминологией. Чтобы думать, вообще-то нужна думалка. Что это такое, я не знаю.

Но знаю, что она должна быть, и быть в исправном состоянии. Иначе такого надумать можно. Или навыдумывать. Как я, например. У меня вроде думалка есть, вот я и навыдумывал разных сущностей, которые теперь чего хотят, того и воротят.

Потому что я их навыдумывал как бы с думалками, и они теперь думают, что тоже могут думать. Я и дерево мог бы выдумать с думалкой, но я этого делать не буду.

Потому что все думают, что оно, то есть он, в смысле дерево, думает, а он, может и не думает совсем, просто все, кто подходит к дереву, начинают думать не так, как до этого.

Они как бы вступают с деревом в ментальную связь. Или в телепатическую. Я еще этому названия не придумал, потому что на самом-то деле никакой связи и нет, наверное, а зачем придумывать название тому, чего на самом деле нет.

То есть получается, что человек может думать, потому что у него есть думалка. Человек и дерево могут думать уже не так, как просто человек, потому что думалка у них есть, пусть одна на двоих, но она уже не такая, как у просто человека, который без дерева.

Правда, я таких людей не знаю, потому что связь с деревом возникает, и она потом уже никуда не исчезает, потому что если пот так постоять у дерева, а потом уйти, то уже эта связь с деревом никуда не денется, если она возникла.

А если не возникла, то и говорить не о чем. И думать тоже. Потому что если есть думалка, то она может думать, а может и не думать. Вернее, я думаю, что думалка думать совсем-то уж не может, но она может думать совсем не о том.

Они, значит, и есть фокус-группа. Все трое. Бенедикт и Кардинал и Ларошфуко. И Ирина. Ирина и есть Бенедикт. Или Кардинал. Она сама точно не знает. И никто не знает. Даже Ларошфуко. Потому что он дерево. Он тут сразу деревом служит. Ну, или не сразу, потому что где-то он раньше служил.

До того как попал в контору. Как он сюда попал, не знает никто, а у него не спросишь. Кто же у дерева то спрашивает. Но они всё равно все трое фокус-группа.

А я к ним приставлен, значит. Главным фокусником. Они об этом не знают, но возможно догадываются. Особенно Ларошфуко.

Но у него же не спросишь. А я попал в контору совершенно случайно. Или наоборот, закономерно. Как меня вычислили, я не знаю, я вообще не понимаю, каким образом они нас вычисляют.

И кто они, я тоже не знаю. Может быть они это мы, а может и наоборот. Босс его знает. Потому что Босс точно один из них. И один из нас. А может, он к нам просто приставлен. Или мы к нему. Особенно если они это мы.

Или наоборот. Мы это они. Стоит задуматься. Прогресс не стоит на месте там, где он несёт под собой большую выгоду. Выгоду только никто и никак посчитать не может, может быть имеется только возможность посчитать вред, но и это вряд ли.

Я, кажется, догадался. Кто из нас демиург, а кто кукловод. Это, оказывается, я самый и есть. Потому что я всю эту муть замутил. И бензинчику плеснул, и батарейки вставил. И зелёненькие именно ко мне прилетели.

И к вам, естественно, тоже, но вы об этом не знали и даже не догадывались. Пока не прочитали. Теперь знаете. Но не верите.

У вас есть полное римское право не верить. Потому что это фантастика. В фантастике всегда так бывает – никто не верит. Сперва. Потом, правда, верит, но уже поздно.

Потому что, скажете вы, написать то можно вообще всякую фигню. Про гиперболоид какой-нибудь, к примеру, или про Наутилус. Потому что те, которые пишут, они же головой-то не думают. Напишут какую-нибудь фигню, а потом американцы возьмут и построят Наутилус.