Слуга Империи - Раймонд Фейст

Опасаясь, как бы рассерженный приказчик не сболтнул лишнего, Хантиго снова взял дело в свои руки:

— Мой господин приказал мне выяснить, каковы твои требования, и столковаться о выкупе заключенных тобой контрактов на аренду складов в трех вышеупомянутых городах. После двухдневных переговоров мы так и не смогли точно установить, какую цену ты назначаешь.

В дальнем конце зала в тени возникло какое-то движение, которое привлекло внимание Мары: это вошел — как всегда, тихо и незаметно — Аракаси. Он сразу понял, что госпожа его заметила, и подал ей знак, чтобы она не отрывалась от своего дела.

Мара в упор взглянула на посланца из Кеды:

— Хантиго, планы Акомы относительно тех хранилищ — это дело Акомы. Скажу только, что мы лишимся серьезных преимуществ на осенних ярмарках будущего года, если не сохраним за собой ныне действующие контракты.

— Госпожа моя, да позволено мне будет заметить, — возразил он, — интересы семьи Кеда не распространяются на осенние ярмарки будущего года. Речь идет только о нынешней весне: наше зерно должно быть отправлено по реке при первой же возможности. Когда твой торговый агент в Джамаре пренебрег предложениями нашего агента, мы попытались начать переговоры о краткосрочной передаче арендных прав… — Он прокашлялся и постарался, чтобы в его голосе не прозвучала нотка снисходительности: перед ним сидела не капризная девочка, а опытная участница Большой Игры. — Мы не сразу обратились к тебе, поскольку обычно властительницы не утруждают себя мелкими коммерческими заботами, но, госпожа, времени осталось так мало, что каждый день может стать решающим!

— Да, решающим… для Кеды, — уточнила Мара. Из донесений, поступающих от разведчиков Аракаси, можно было понять, что зерно весеннего урожая, собранного на полях Кеды, лежит в житницах на фермах, расположенных в верховьях реки, и управляющие ждут лишь известия, что зерно пора отправлять в портовые хранилища. К началу весенних паводков предполагалось приготовить все таким образом, чтобы можно было быстро погрузить зерно на лодки и баржи для доставки на рынки Священного Города, Сулан-Ку и Джамара. Сухие зимы в низменных областях Келевана были единственным временем года, когда река Гагаджин — главная транспортная артерия и торговый путь Империи — становилась почти несудоходной. Зимой по реке могли передвигаться легкие челны торговцев рыбой, но отмели, расположенные между Сулан-Ку и Джамаром, оказывались непреодолимым препятствием для глубоко сидящих груженых барж. И только по весне, когда начиналось таяние снегов в горах Высокой Стены, вода в реке поднималась и грузовые суда могли пуститься в путь. Мара пыталась завладеть портовыми территориями и в Кентосани, Священном Городе, но потерпела неудачу: согласно одному из имперских эдиктов, никому не дозволялось единолично распоряжаться портовыми складами по долгосрочным контрактам, поскольку это могло нанести урон интересам Империи.

И все же, невзирая на эту неувязку, Мара сумела поставить мощный барьер на пути торговых конкурентов, но сделала это, не прибегая к каким-либо явным акциям или угрозам. Уже одно то, что властитель Кеды прислал своего первого советника в чужой дом для заключения сделки, говорило о многом. Замысел, рожденный по какому-то наитию, позволил Маре нащупать слабое место у могущественного аристократа. «Зерновой тупик» мог сослужить хорошую службу.

Мара сделала следующий шаг.

— Ну хорошо, раз мои советники не дали тебе ясного ответа, позволь мне самой определить условия. — Она помолчала, словно что-то считая в уме. — Мы передадим вам все права на наши склады в Силмани без каких-либо ограничений, начиная с сегодняшнего дня и кончая днем после того, как ваш урожай будет отправлен со складов на юг. Точно так же вы получите неограниченный доступ к складам во всех южных торговых городах, где вы ведете дела, и будете пользоваться этими складами, пока не закончите продажу зерна последнего урожая этого года, но не позднее первого дня лета.

Первый советник не шевельнулся. Затаив дыхание, он ждал, какую цену назначит Мара за эту уступку.

Жаль было разочаровывать его, но пришлось:

— Со своей стороны, ваш властитель должен дать мне обещание, что при одном из голосований в Высшем Совете он отдаст свой голос в пользу того решения, на котором буду настаивать я, — безоговорочно и не задавая вопросов.

Забыв о требованиях протокола, первый советник властителя Кеды выпалил:

— Невозможно!

Мара подчеркнуто промолчала. Для Накойи это послужило сигналом, и она сурово одернула дерзкого:

— Первый советник! Ты забываешься!

Пристыженный Хантиго покраснел и постарался загладить неловкость:

— Прошу у госпожи прощения. — Затем он снова скрылся за броней хладнокровия. — Однако я был бы недостоин доверия своего господина, если бы на подобное требование дал любой другой ответ, кроме решительного «нет».

Чувствуя на себе одобрительные взгляды Аракаси и Люджана, скрывающего несвоевременную улыбку, Мара безупречно играла свою роль:

— Такова наша цена.

Чиновники и приказчики заметно приуныли. Их предводителя кинуло из жара в холод.

— Госпожа, ты требуешь слишком многого.

— Можно взять в аренду фургоны и доставить зерно на южные рынки по суше,

— шепнул возмущенный приказчик.

— Если бы даже у нас была такая возможность, — процедил сквозь зубы Хантиго, — я бы и шагу не сделал за порог господского дома! Время, которое у нас было в запасе, растрачено впустую. Допустим, мы бы сумели отправить такой караван прямо сейчас, сию минуту… и что тогда? Зерно поступит на рынок слишком поздно, и мы будем вынуждены продавать его за любую цену, какую предложат посредники! — Он в упор взглянул на Мару:

— Честь семьи Кеда не может служить разменной монетой.

А ведь Аракаси разведал, что в этом году властитель Кеды оказался в затруднительных обстоятельствах. Если гордость для него превыше всего, он может продать зерно себе в убыток и дождаться следующего года, чтобы возместить потери. При этом чутье подсказывало Маре, что загонять его в угол опасно: незачем наживать себе еще одного сильного врага. Лучезарно улыбнувшись, она сменила тон:

— Первый советник Хантиго, ты неверно понял меня. Я не имела в виду оказывать хотя бы малейшее неуважение к господину Андеро из Кеды. Позволь заверить тебя при всех этих свидетелях, что я попрошу твоего хозяина поддержать меня только в таком деле, которое жизненно важно для семьи Акома, и поданный им голос не сможет нанести урон чести семьи Кеда. Я не попрошу ни военной помощи Акоме, ни нападения на какую-либо третью сторону. И речи быть не может об акции, которая сопряжена с риском для собственности или благосостояния Кеды. Я просто стараюсь заручиться гарантиями, которые позволят мне поставить заслон против любых будущих попыток ослабить мое положение в Высшем Совете. Ты, безусловно, при-поминаешь, какие трудности выпали на долю моего дома из-за повеления Света Небес выступить с войском на защиту границы?