Младший вовсе был дурак - Илья Одинец

Сердце сжалось. Война окончена, пришло время подсчитывать потери. С другой стороны, все могло закончиться гораздо хуже, если бы не пришел рефери и не сказал "Брейк".

Противники разошлись по своим углам, никто ни на кого не нападает и в ближайшем будущем нападать не станет. Одна часть Камня осталась у Тьмы, вторую забрали Высшие, а третью, многострадального королевича Ивана, Бюро из своих рук не выпустит. Части Камня преткновения никогда не соединятся, воевать бессмысленно. По крайней мере, из-за этого артефакта.

Я посмотрел на обескровленное тело вахтерши и спросил Ленку:

— Акулину Гавриловну можно оживить? Ее выпил вампир, но она может сама стать вампиром и жить дальше.

— Не может, — качнула головой Лаврентьева. — Он выпил ее до конца, а для ритуала превращения нужен всего лишь укус.

— А "Дар жизни"? Этот артефакт способен превращать вампиров и оборотней в людей!

— Но не оживлять мертвецов, — Ленка поднялась и помогла подняться мне. — Тебе нужно к доктору.

Я не стал спорить, тем более что нога болела невыносимо, а синяя ткань бывшей шторы основательно пропиталась кровью.

Ленка проводила меня в лазарет. По дороге я видел множество мертвых тел, казалось, в замок проникли тысячи и тысячи порождений Тьмы, и бой был настолько жестокий, что не выжил никто: ни свои, ни чужие. Я видел убитых молодых людей и девушек, растерзанных демонов и эльфов, ангелов с поломанными крыльями, тела кикимор, домовых, орков, гномов, гоблинов и десятка других существ, которым не мог подобрать названия.

— Не смотри, — прошептала Лаврентьева, но не смотреть мы не могли.

Лазарет оказался просторной комнатой с десятком кроватей, стены которой были задрапированы желтой материей. Я рухнул на ближайшую к двери кровать и забылся.

Сон перешел в полубессознательное состояние.

Я ухал в бездну беспамятства, не в силах сопротивляться течению. Меня то затягивало в глубину, то выносило на поверхность, и тогда я слышал голоса, чувствовал прикосновения чужих рук и догадывался, что кто-то читает рядом заклинания. Мое тело временами превращалось в студень, который колыхался от малейшего движения, а временами я не мог даже поморщиться — мышцы сводило судорогой. В минуты, когда сознание приходило, я силился открыть глаза, но не получалось.

— … ввели в магическую псевдокому. Он не очнется, пока не закончим лечение…

Я узнал голос. Это доктор, остроухий эльф Ла—Лот.

— … шрамов не останется, но шить придется…

Снова он же. Как хочется открыть глаза!

— … много погибших… церемония прощания получилась очень трогательной…

Кажется, это Люциус, но уверенности не было, сознание уплывало.

— … жаль Дзарта, хороший был товарищ…

Кто такой Дзарт?

— … Сергей должен скоро очнуться…

Это снова доктор.

— … навестить его можно самое раннее завтра, тогда и выпишем, а сейчас, извини…

Кто-то пришел меня навестить. Эй, кто здесь? Я сделал отчаянную попытку проснуться, и окончательно утонул в темноте. Это походило на перемещение, только вместо пространственных нитей в темноте вспыхивали и гасли электрические лампочки.

С чего вдруг? Я сто лет не видел электрических лампочек — в Бюро пользовались факелами, а во всех мирах, где довелось побывать, электричество не изобрели. Но они все вспыхивали и гасли, гасли и вспыхивали. Желтые, белые, серебряные, оранжевые, охровые, абрикосовые, пурпурные, лимонные, золотистые…

Я что-то забыл, и лампочки, как символы озарения, вспыхивали ярче.

Что-то забыл.

Но что?

Я думал об этом, и лампочки мелькали все быстрее и быстрее, а потом стали трансформироваться в нечто круглое с розовой жилкой внутри. В "Дар жизни"! Вот, что не давало мне покоя! Я никому не сказал, где лежит артефакт. Мертвых он не оживит, а вот живым может помочь. Нужно очнуться, нужно обязательно придти в себя…

Проснулся я утром свежим и бодрым. Первое, что увидел: желтые стены, первое, что почувствовал: дикий голод. Сколько времени меня лечили?

"Есть хочу", — пробурчал желудок, и я спустил ноги с кровати. Одежды в ближайшем пространстве не наблюдалось. Меня либо решили подержать в лазарете еще денек, либо не хотели, чтобы я ушел без разрешения. Раз так, я решил дождаться врача, потому что ходить голым уже надоело. Хватит.

Кроме меня в палате находился только один пациент: ковыряющий в носу гоблин. На плоской физиономии существа застыло довольное и даже мечтательное выражение, он явно наслаждался процессом, нижняя половина его туловища была туго спеленута бинтами.

— Очнулся, — поприветствовал он меня и вытер палец о простыню. — Ла—Лот скоро придет.

— Сергей, — представился я.

— Эдуард—Гард—Вольдемар Исидорский. Для друзей просто Эдик.

Я улыбнулся. Не ожидал от гоблина с обвисшими ушами, бородавкой на мясистом носу и заплывшими глазками длинного благородного имени.

— Я из отдела квестов, а ты? — поинтересовался Эдик.

— А я так, мимо проходил.

— Понятно. Попаданец. Ничего, скоро тебя обратно отправят. Память подчистят, во избежание разглашения, и будешь дальше под нашим руководством миры спасать.

— Я не попаданец, точнее, попаданец, но, надеюсь, память мне чистить никто не будет.

— Попаданцам обязательно завесу ставят, — пожал плечами гоблин и вновь залез пальцем в нос. — Сегодня вот двоих отправили: парня и девчонку. Ох, и красивая же, но стерва. Представляешь, прыщом меня обозвала! Это из-за бородавки что ли?

Я качнул головой.

— Ее, случайно, не Грэттой зовут?

— Ага. Грэттой. Ее, кажись, в Черную Мирну забросили. У нее там миссия. А пацана в Ленорию, на дракона охотиться.

Я кивнул. Все правильно. Попаданцам ни к чему знать о существовании Бюро, у них своя работа, они избранные, им миры спасать надо. И неважно, что они будут помнить не то, что нужно. Убить дракона под чутким руководством специалистов из Отдела сопровождения, пользуясь незримой помощью ребят из отделов квестов, коммуникаций и снабжения и продовольствия, совсем не то, что воевать по-настоящему и по-настоящему спасти мир. Все миры.

Надеюсь, мне память не сотрут.

— Очнулся!

В лазарет вошла Ленка. Одета она была в короткие сапожки, обтягивающие ноги черные штаны и розовый топ с жемчужными пуговками. Тонкие золотые цепочки обвивали шею, спускаясь в ложбинку между грудей, туда, куда взгляду мешала проникнуть одежда. На поясе ее была закреплена небольшая кожаная сумочка. Как и полагается девчонкам, Лаврентьева предусмотрительно взяла с собой пакет.

— Надеюсь, у тебя там бананы и апельсины, — произнес я. — Больным полагается доза витаминов.