О людях и нелюдях - С. Алесько

Винка хорошо помнила бой Дрозда с людоедом, и поначалу не слишком тревожилась. Но уже через несколько мгновений поняла, что вожак Воинов Клыка — гораздо более опасный противник. Почувствовал это и пес. Он будто вновь сцепился с обычным волком, диким кровожадным зверем без проблеска сознания. Дрозд не знал, что бойцы-оборотни, как и он сам когда-то, много времени проводили в схватках с лесными волками, а иногда с рысями и даже медведями. Это входило в обязательную подготовку нелюдей. Некоторые гибли, большинство получало великолепную закалку.

Сиплый полагал, что справится с псом с первого же захода, поэтому удивился, когда тот успел отскочить, да еще и попытался цапнуть волка за ухо. Мечом щенок, понятное дело, орудовать учен, а вот откуда ему известна премудрость боя в зверином обличье? Пес и волк начали кружить по свободному пространству, примериваясь, время от времени делая попытки ухватить противника за шею, но пока не сцепляясь. Наконец Сиплый стремительно кинулся на Дрозда. Тот встретил противника грудью, попытался добраться до волчьего горла, но челюсти утонули в густой шерсти. Зубы вожака тем временем впились в песью шею.

Сиплый зарычал, легко прокусив кожу под короткой шерстью. Еще чуть-чуть, и пес завизжит, прося пощады. Убивать его не следует, но щенок должен знать, кто здесь главный. Может, на двух ногах он и сильный воин, а на четырех — жалкая шавка, рожденная человеком, не знающая ни звериной силы, ни ярости.

В последнем волк просчитался. Дрозду была известна ярость пострашней звериной. Во всяком случае, он сам так считал. Зубы вожака все сильнее впивались в шею, грозя добраться до несущих кровь жил, а сам Сиплый наваливался сверху, пытаясь показать свое превосходство, подмять под себя, будто сучку… Чтобы сын Соколиного потом каждый раз при встрече пригибал шею и поджимал хвост? В горле заклокотало рычание, мышцы напряглись, и Дрозд невероятным усилием извернулся, стараясь сбросить противника, освободить из захвата истерзанную шею. Это ему удалось и даже получилось сбить волка с ног. Терять достигнутое с таким трудом преимущество было нельзя, и пес тут же вцепился в горло Сиплого. На сей раз ухватить сумел как следует. Волк захрипел, попытался вырваться, но безуспешно. Пес будто взбесился, все сильней сжимал челюсти, не сдерживая рычания, в котором звучала ярость хуже звериной. Сумасшедшая ярость Соколиного.

Сиплый из последних сил заскулил, прося пощады. Он недооценил щенка, но совсем не хочет погибать от его клыков. К тому же, если душегубово отродье будет с тем же пылом стоять за свое новое племя, нелюди, пожалуй, получат, наконец, то, за что так долго сражались.

Дрозд, услышав скулеж, разжал челюсти. Волк тут же отполз подальше и перекинулся. Пес тоже принял человеческий облик, чтобы избавиться от ран.

— Побери Клыкастый, — Сиплый никак не мог выровнять дыхание. — Никогда б не подумал, что человек способен так драться.

— Я давно не человек, — усмехнулся Дрозд. — За что скажи спасибо Когтю. И поблагодари Луня за то, что я не желаю стать вашим врагом.

— Не тебе произносить его имя, — выступила вперед Ненасыть, начиная раздеваться. — У твоего отца рука не дрогнула убить старика.

Волчица стянула рубаху, и Дрозд увидел тянущийся поперек ребер с левой стороны безобразный шрам. Значит, рана была нанесена заговоренным серебром. Не ее ли исцелил Лунь?

— Я не судья Соколиному. Если хочешь выяснить, кто из нас сильнее, замолчи и перекидывайся.

Ненасыть сжала зубы, сбросила оставшуюся одежду, и начала оборот. Пес быстро перекинулся, но не успел подняться на лапы, волчица налетела на него. Клацнула зубами у самой морды, будто намереваясь лишить глаза. Дрозд едва успел увернуться. А потом они сцепились и покатились по земле, рыча.

Винка прижалась к Вьюну, кошак безотчетно обнял ее за плечи. Поединки с воинами-мужчинами не были окрашены столь сильной взаимной ненавистью. Сейчас каждый из противников не только хотел одержать верх, но и жаждал расправиться с давним врагом. Пес и волчица дрались долго, почти не расцепляясь. На изрытой, истоптанной земле виднелись кровавые пятна, сами оборотни заметно устали. Винка уже набралась было храбрости попросить Хвата (он, как виденный раньше, внушал меньше страха, чем Колун или Сиплый) прекратить поединок, но тут дерущиеся замерли. Дрозд, шкура которого от пыли стала серой, поднялся на дрожащие лапы, его челюсти крепко сжимали горло лежащей волчицы. Ненасыть молчала. То ли не могла взвизгнуть, прося о пощаде, то ли не хотела. Пес постоял какое-то время, потом разжал зубы и отступил от тела. Бока Ненасыти тяжело вздымались, но сама она не двигалась.

— Перекидывайся, Кречет. Победа за тобой, — сказал Хват. — Несытька все поняла, но ни за что в этом не признается.

Дрозд на нетвердых лапах отошел подальше от оборотней, лег на землю и перекинулся. Потом кое-как отряхнулся и принялся одеваться. Не худо бы смыть с себя пыль и кровь, но плескаться на виду у воинов, да еще у знакомого колодца… Нет, сполоснет потом лицо, и хватит.

— Вопрос главенства между нами четверыми решен? — спросил у подошедших вожаков.

— Да, — ответил за всех Сиплый. — Но Колун сказал верно: с остальными все будешь выяснять сам. Мы лишь засвидетельствуем, что верим тебе и согласны подчиняться, покуда это не идет в разрез с интересами дела.

— Спасибо. На большее я не рассчитывал, — кивнул Дрозд. — Могу я теперь встретиться с князем?

— Почему ты ни разу не назвал его отцом? — спросил Хват. — Подозрительно.

— Потому что я уже не его сын. Не человек. Я смогу называть его отцом, если он признает меня.

— Пойдем, отведу, — сказал Хват. — Мальчишку-оруженосца возьмешь? Жизнь готов был отдать за господина.

— Да, пусть идет, — кивнул Дрозд. — Не тебе, часом, он этой самой жизнью обязан?

— Мне, — признался волк. — Я не воюю с детьми и женщинами. Эй, оруженосец! Поди сюда, — махнул рукой Лиственю.

Паренек подбежал к волку и псу, почтительно вернул меч хозяину. Дрозд поблагодарил, про себя посмеиваясь над изменившимся отношением мальчишки. Повесил оружие на пояс и пошел к колодцу вымыть лицо. Представать перед князем, выглядя бродягой, не хотелось.

— Господин Кречет, — осмелел Листвень. — Вы оставите девушку здесь, с оборотнями?

Дрозд оглянулся на испуганно-смущенную Винку, которая жалась к более чем уверенному кошаку.