Сумеречный дозор - Сергей Лукьяненко

Абсолютный Иной.

Абсолютный нуль.

Самый сильный, самый слабый…

Я собрал отданную мне Силу — и вложил ее в заклинание седьмого уровня, одно из самых простых, которым владеет каждый Иной.

Щит Мага.

Наверное, еще никогда Силу не тратили так бессмысленно.

И, наверное, еще ни один маг в мире не был так надежно защищен.

От всего.

Белый сетчатый кокон возник вокруг меня. Нити кокона похрустывали от струящейся в них энергии — он уходил куда-то туда, в самые глубины мироздания, где теряется счет слоям Сумрака, где нет ни материи, ни пространства, ни времени — ничего, понятного человеку или Иному.

— Ты… чего? — спросил Костя — и лицо его стало по-детски обиженным. — Ты что, Антон?

Я молчал. Стоял и смотрел на него. Пусть даже тени мысли не мелькнет на лице. Пусть он подумает то, что ему хочется подумать.

Пусть.

— Ты испугался? — спросил Костя. — Ты… да ты… ты трус, Антон!

Я молчал.

И Высшие молчали. Нет, не молчали, наверное. Орали, ругались, проклинали меня — потому что я ухнул всю собранную ими Силу в абсолютную защиту для себя самого.

Если сейчас по Байконуру ударит термоядерный заряд — я останусь целым и невредимым. Плавающим в облаке плазмы, вплавленным в кипящий камень — но абсолютно целым.

— Я даже и не знаю, что сказать… — развел руками Костя. — Да я и не собирался тебя убивать! Я все равно помню, что ты был моим другом!

Я молчал.

Прости, но я не могу сейчас назвать тебя другом. И потому ты не должен понять то, что понял я. Не должен прочитать мои мысли.

— Прощай, Антон, — сказал Костя.

Техники подошли к нему и опустили стекло гермошлема. Он еще раз посмотрел на меня сквозь стекло — непонимающе, обиженно. И отвернулся.

Я думал, что он откроет портал в космос прямо сейчас. Но Костя и впрямь готовился к прыжку основательно. Что и говорить, я никогда не слышал даже о попытках перенестись на борт летящего самолета, не то что космической станции.

Оставив космонавтов и персонал пребывать в оцепенении, Костя вышел из зала. Лас посторонился, покосился на меня, взглядом указывая на пистолет.

Я покачал головой и он не стал стрелять.

Мы просто пошли следом.

В зал управления полетами — где как сомнамбулы сидели за компьютерами техники и программисты.

Когда он успел подчинить всех своей воле?

Неужели сразу, как только оказался на Байконуре?

Обычный вампир легко держит под контролем одного-двух человек. Высший может управиться и с парой десятков.

Но Костя и впрямь стал Абсолютным Иным — весь отлаженный механизм огромного космодрома крутился сейчас вокруг него.

Косте приносили какие-то распечатки. Что-то показывали на экранах. Он слушал, кивал — и даже не смотрел в нашу сторону.

Умный парень. Хорошо образованный. Учился на физфаке, потом ушел на биологический, но физику с математикой, похоже, не разлюбил. Мне бы эти схемы и графики ничего не объяснили, а он готовился провесить магический портал на орбиту. Выйти в космос волшебными средствами — маленький шаг для Иного, огромный прыжок для всего человечества…

Только бы он не затянул.

Только бы не запаниковал Гесер.

Только бы не нанесли ядерный удар — это не поможет, и это ненужно, ненужно, ненужно!

Костя посмотрел на меня, лишь когда открыл призму портала. Посмотрел презрительно и обиженно. Губы за стеклом гермошлема шевельнулись и я понял: «прощай».

— Прощай, — согласился я.

С чемоданчиком системы жизнеобеспечения в одной руке и с чемоданчиком, хранящим «Фуаран» в другой — Костя шагнул в портал.

Я поспешил себе снять щит — и чужая Сила, ухнула в пространство, растекаясь вокруг.

«Как ты все это объяснишь?» — спросил Гесер.

— Что именно? — я сел на подвернувшийся стул. Меня колотило. На сколько там хватает кислорода в легком полетном скафандре, вовсе не предназначенном для выхода в космос? На пару часов? Вряд ли больше.

Косте Саушкину оставалось жить совсем немного.

«Почему ты уверен…» — начал Гесер. Замолк. И мне даже показалось, что я слышу какой-то обмен репликами между ним и Завулоном. Что-то о приказах, которые надо отменить, о бомбардировщиках, которым требуется вернуться на аэродромы. О команде магов, которая станет заметать следы творившихся на Байконуре безобразий. Об официальной версии сорванного старта.

— Что случилось-то? — спросил Лас, садясь рядом. Техник, которого он бесцеремонно согнал со стула, недоуменно озирался. Люди вокруг приходили в себя.

— Все, — сказал я. — Все кончилось. Все почти кончилось.

Но я знал, что это еще не конец. Потому что где-то высоко в небе, выше облаков, в холодном звездном свете, кувыркается в украденном скафандре Абсолютный Иной Костя Саушкин. Пытается — и не может открыть портал. Пытается — и не может достичь проплывающей мимо станции. Пытается — и не может вернуться на Землю.

Потому что он — Абсолютный Нуль.

Потому что все мы — вампиры.

И там, за пределами теплой, живой Земли, вдали от людей и животных, растений и микробов, от всего того, что дышит, шевелится, спешит жить — мы все становимся абсолютными нулями. Лишенными дармовой Силы, что позволяет нам так красиво и ярко бросать друг в друга шаровые молнии, исцелять болезни и наводить порчу, превращать кленовый лист в банкноту, а прокисшее молоко — в выдержанный виски.

Вся наша Сила — чужая.

Вся наша Сила — слабость.

И это то, чего не мог понять и не хотел принять хороший парень Костя Саушкин.

Я услышал смех Завулона — далеко-далеко, в городе Саратове, стоя с бокалом пива под зонтиком летнего кафе, Завулон всматривался в вече реющее небо — искал в нем новую быструю звезду, чей полет будет ярок, но недолог.

— Вроде как ты плачешь, — сказал Лас. — Только слез нет.

— Верно, — ответил я. — Слез нет, сил нет. Обратный портал не открою. Придется лететь самолетом. Или подождать группу зачистки, может, помогут.

— Кто вы такие? — спросил техник. — А? Что происходит?

— Мы — инспекция министерства здравоохранения, — сказал Лас. — И лучше бы вы объяснили, кто додумался сжигать скошенную коноплю у воздухозаборников системы вентиляции.

— К-какую коноплю? — начал заикаться техник.

— Древовидную! — отрезал я. — Пошли, Лас. Мне еще положено дать тебе необходимые объяснения.

Мы вышли из зала — навстречу бежали какие-то сотрудники, какие-то солдаты с автоматами. Бардак был такой, что на нас внимания не обращали — а может быть, нас прикрывали остатки магического щита. В конце коридора мелькнула розовая задница немецкого туриста — он бежал вприпрыжку, так и не вынув палец изо рта. За ним спешили двое в белых халатах.