Крещендо - Бекка Фитцпатрик

А также я дала показания полиции. Я была почти уверена: детектив Бассо решил, что присутствие Скотта в подсобке мне привиделось. А также он наверняка думал, что я не договаривала что-то о Риксоне. Но тут он был прав, даже если бы я рассказала детективу абсолютно все, он вряд ли нашел бы Риксона. А вот Патч очевидно это уже сделал, по крайней мере, он сказал, что это было в его планах. Но остальное было мне неизвестно. С тех пор как мы уехали из Дельфийского парка, мое сердце так и норовило выпрыгнуть из груди, когда я размышляла о местонахождении Патча или о том, что произошло после того, как я отключилась.

Мы вышли из машины, и детектив Бассо проводил меня до двери.

— Спасибо вам еще раз, — сказала я ему. — За все.

— Позвони, если я понадоблюсь.

Зайдя в дом, я сразу включила свет. И пошла переодеваться в ванную комнату, надо сказать это представлялось делом весьма затруднительным, учитывая, что верхняя часть левой руки была полностью забинтована. От моей одежды пахло страхом и паникой, и я оставила её валяться на полу. Обернув бинты полиэтиленом, я забралась под душ.

И пока горячая вода стекала по телу, передо мной начали всплывать картинки минувшего вечера. Я представила, как вода смывает и их тоже, забирая с собой в водосток все, что мне пришлось пережить. Теперь все было кончено. Абсолютно все. Но мысли только об одной вещи я никак не могла смыть. О Черной Руке.

Что если Патч не был Черной Рукой, а кто тогда ею был? И как Риксон — падший ангел — мог столько знать о нем?

Двадцатью минутами позже, я вытерлась полотенцем и отправилась проверить телефон на наличие на нем сообщений. Один звонок из "Энзо", спрашивали, не смогу ли я сегодня выйти на работу. Один звонок от разгневанной Ви, спрашивающей, где я была. Полиция выгнала её с парковки и закрыла парк развлечений, перед этим уверив её, что со мной все в порядке, и велев отправляться домой и оставаться там. Её сообщение заканчивалось гневной тирадой: "Если я пропустила что-то действительно грандиозное, я буду очень, очень зла!"

Третье сообщение было с неизвестного номера, но я узнала голос Скотта с первых же слов.

— Если ты расскажешь полиции об этом сообщении, я буду уже далеко за пределами их досягаемости. Просто хотел еще раз извиниться, — он остановился, и я практически услышала, как он расплывается в улыбке. — И поскольку я уверен, что ты ужасно беспокоишься обо мне, решил сообщить тебе, что моя рана уже затягивается, и совсем скоро я буду полностью здоров. Спасибо за подсказку о моем, хм, организме.

Я почувствовала, что внутри тоже расплылась в улыбке, и гора неизвестности свалилась с моих плеч. Скотт все-таки был в порядке.

— Было приятно познакомиться с тобой, Нора Грей. Кто знает, может, это не последний раз, когда ты слышишь обо мне. Может, наши пути еще пересекутся в будущем, — еще одна пауза. — И еще кое-что. Я продал Мустанг. Слишком сильно бросается в глаза. Не стоит до потолка прыгать от радости, но на оставшуюся наличку я купил тебе кое-что. Слышал, ты положила глаз на Фольксваген. Владелец пригонит его тебе к завтрашнему дню. Я также заплатил за полный бак бензина, так что удостоверься, что тебя не обманут.

На этом сообщение закончилось, но я продолжала пялиться на телефон. Фольксваген? Для меня? Я была преисполнена восторгом и сбита с толку от удивления. Машина. Скотт купил мне машину. И в попытке отплатить ему услугой за услугу, я стерла сообщение, уничтожая все улики, указывающие на то, что он когда-либо звонил. Если полиция найдет Скотта, это будет не по моей вине. Хотя я все равно сомневалась, что им удастся его найти.

Взяв в руку телефон, я позвонила матери. Дальше откладывать это было уже нельзя. Сегодня я и так слишком близко подошла к смерти. Я намеревалась внести серьезные изменения в свою жизнь, начать все с чистого листа, а сделать это нужно было прямо сейчас. И последнее, что отделяло меня от новой жизни, был этот звонок.

— Нора? — ответила она с паникой в голосе. — Я получила сообщение детектива. И уже на пути домой. Ты в порядке? Скажи, что с тобой все в порядке!

Я тяжело вздохнула. — Теперь — да.

— О, малышка, я так тебя люблю. Ты ведь знаешь это, да? — рыдала она.

— Я все знаю, — пауза. — Я знаю о том, что на самом деле случилось шестнадцать лет назад, — уточнила я.

— О чем ты говоришь? Я уже почти дома. Я не переставала трястись с тех самых пор, как положила трубку после разговора с детективом. Я — развалина, самая настоящая развалина. Они, вообще, имеют хоть какое-нибудь представление о том, кто такой этот парень — Риксон? Что ему нужно было от тебя? Я не понимаю, как ты оказалась замешана в это.

— Почему ты не могла просто рассказать мне? — прошептала я, сквозь слезы.

— Малышка?

— Нора.

Я больше не маленькая девочка. — Все эти годы ты лгала мне. Все то время, когда Марси издевалась надо мной. Все то время, когда мы смеялись над тем, какие Миллары глупые и бестактные богачи… — мой голос сорвался.

Если раньше я была просто поглощена своей злостью, то сейчас я даже не знала, что должна испытывать. Разочарование? Усталость? Потерянность и недоумение? Все началось с того, что мои родители оказали Хэнку Миллару услугу, но в итоге полюбили друг друга… и меня. У нас все получилось. Мы были счастливы. И даже теперь, когда моего отца не стало, он по-прежнему думал обо мне. Продолжал заботиться обо мне. Он хотел, чтобы я собрала то, что осталось от нашей семьи, и сохранила это, вместо того, чтобы отворачиваться от матери.

И я тоже этого хотела.

Я сделала глубокий вдох. — Когда ты приедешь, нам нужно будет поговорить. О Хэнке Милларе.

Я подогрела кружку горячего шоколада и отнесла её в свою комнату. Моей первой реакцией был страх оттого, что нужно было оставаться одной в этом доме, зная, что Риксон бегает на свободе. Моей второй реакцией было тихое спокойствие. Я не могла сказать почему, но каким-то образом я знала, что была в безопасности. Я попыталась вспомнить, что произошло в подсобке за пару мгновений до того, как я отключилась. Патч вошел в комнату.

А дальше словно белый лист. Что весьма раздражало, потому что мне казалось, там должно было быть что-то еще. Оно ускользало от меня, но я знала, что это было важно.

Спустя некоторое время я бросила попытки восстановить в памяти все детали, и мои мысли направились в опасное и тревожное русло. Мой биологический отец был жив. Хэнк Миллар подарил мне жизнь, а затем отказался от меня, чтобы защитить. Сейчас у меня не было ни малейшего желания выйти с ним на контакт. Даже думать о том, чтобы связаться с ним, было больно. Это было так, словно я признала бы, что он был моим отцом, а я не хотела этого. Мне и без того было трудно вспоминать лицо моего настоящего отца; я не хотела заменить его кем-то другим, или забыть его еще быстрее, чем это уже происходило. Нет, я оставлю Хэнка Миллара там, где он был — подальше от себя. Я задумалась над тем, что однажды я могу передумать, и такая возможность пугала меня. И не только тот факт, что от меня была скрыта целая другая жизнь, но и то, что, согласившись на эту жизнь, та, которой я жила раньше, навсегда изменится.