Играя в жизни. Полное издание - Мери Ли

13. Каторга

Тренировкам не было ни конца, ни края. Чейза я практически не видела с момента разговора в кабинете, когда я решила прислушаться к своему разыгравшемуся воображению. Иногда он проплывает мимо безмолвной тенью. Пару раз видела его в доме, один – на улице, но мы не разговаривали, Чейз всегда куда–то спешил, а я была выжата после тренировок.

Теперь нашу группу лузеров тренирует Джек, а вот он со мной не хорохорился. Заставлял выполнять все наравне с остальными. И я действительно старалась. Пыхтела, мычала, но выполняла все, даже когда нужно было задействовать обе руки. Левая по–прежнему не может справиться со всем, что я на нее возлагаю.

Три недели пролетели в усталости, боли и беспробудном сне. Стоило мне оказаться у кровати, я падала на нее и отключалась. Но когда утро наступает, я снова в строю – умываюсь, наспех ем и отправляюсь в ангар. Шанти иногда приходила на тренировки, но ей было необязательно истязать себя до потери сознания. Она искренне мне сочувствовала, а иногда и подбадривала, особенно в те моменты, когда за моей спиной начинали шушукаться. Левая рука стала моим проклятьем. По всем нормативам я практически добралась до остальной пятерки и уже дышала им прямо в затылок, но стоило задействовать четырехпалую руку, как я падала на дно и тащила команду за собой. За это они меня и ненавидели, или по крайней мере презирали.

Время бежало слишком быстро, как бы я ни хотела зависнуть в моменте, у меня не получалось. Приближающаяся Игра наступала на пятки и подгоняла вперед. Я должна была уметь: стрелять лучше Джека, бегать быстрее машины, ползать лучше змеи, прыгать выше своего роста, прятаться лучше Чейза. И что–то действительно мне подсказывало, что он от меня прячется. Пару раз вечерами я видела его у дома, но стоило мне оказаться на крыльце, как тот исчезал, словно призрак. Ну и пусть. Плевать. Помимо амурных дел, которые я сама себе придумала, у меня есть более насущные – выжить. Иногда мне кажется, что вся история моего существования крутится вокруг одного – выгрызть себе право на жизнь. До Игр остались считанные дни, а я до сих пор не выпала из сотни, к сожалению.

– Еще круг и можно будет отдохнуть, – сказал Джек и отошел в сторону.

Изначально я была удивлена тому, насколько собранным и серьезным был Джек на первых тренировках, но сейчас уже привыкла к его второй личности. Здесь он не позволяет себе никаких шуток или баловства. Я замечала, что с каждым днем, который приближал нас к играм, Джек становился все более требовательным и беспощадным. Спасибо ему за это. Пока первый начал проходить круг, я отправилась следом за Джеком.

– Что нас ждет там? – спросила я и затаила дыхание.

– На играх?

– Да.

Джек пожал плечами и сложил руки на груди.

– Этого никогда не знаешь наверняка. Но Чейз уже говорил, что люди из нашего Клана станут мишенью. Но подробности мы узнаем уже только на поле боя.

Киваю и осмотревшись по сторонам спрашиваю:

– Где Чейз? Почему его никогда нет на тренировках? – Я вообще не собиралась про него спрашивать.

Джек тоже осматривается по сторонам и, подтащив меня к себе, понижает голос до едва слышного шепота:

– Он и Рик готовятся к побегу. Когда купол падет, мы должны быть с провизией и оружием. И старайся об этом вообще не разговаривать даже со мной.

– Почему?

– Потому что сейчас вокруг нас постоянно крутятся летуны, – с раздражением отвечает Джек.

И то верно. Я столько камер давно не видела. Да никогда я столько не видела. Не представляю, сколько раз мое лицо мелькало на экране после того, как я убила Веласа. Мысли о нем до сих пор наводят на меня панику.

– Из Топоров и Шпор нет вестей? – аккуратно спросила я.

– Если ты о том, нападали ли они на нас, то нет. От них вообще ничего не слышно. Затаились, тоже готовятся к Игре. Они сейчас явно в невыгодном положении.

Киваю и разворачиваюсь, чтобы вернуться к остальным для последнего круга тренировки.

– Рэйвен, если они знают, что это ты взорвала здание, то тебя попытаются убрать.

Оборачиваюсь к Джеку.

– Могут не переживать, я не полезу к ним снова.

– Дело не в том, что они тебя боятся. Это дело чести.

– Честь на Ристалище. Не думала, что насильники и убийцы ею страдают.

– Она не чужда даже самым отвратительным личностям, просто у каждого она своя.

Осталось молиться, что люди из Клана Топоры и Шпоры никогда не узнают, что я повинна в их страданиях.

– И я задели их честь, – прошептала я.

– Безусловно.

Через две минуты я уже бежала в сторону импровизированной стены из бетонных блоков, которая была выше меня ростом, перемахнуть ее удалось с четвертой попытки, а это уже успех. Дальше нужно было ползти под колючей проволокой, которая уже изрядно подпортила мне не только одежду, но и кожу. После колючки шли колеса, которые были завалены песком, пробежав их, я оказалась перед самой ненавистной вещью в этом мире – канат. Из–за отсутствующего пальца моя левая рука стала слабой. Доктор Викки объяснила это тем, что в мизинце, представляете себе, в мизинце заключается пятьдесят процентов силы руки. Как бы я ни тренировала мышцы, левая рука никогда не сможет стать сильной, как правая. За спиной я слышала шепотки, отрывки фраз долетали до меня, и я морщилась от злости. Хант не единственный, кто считает меня слабым звеном. Я то и дело слышу: она не сможет, у нее не получится.

И они, сука, правы. Я ни единого раза за три недели не смогла добраться до вершины каната. Мой максимум – это два метра от земли, а дальше пальцы не в силах удержать вес.

В безрезультатных попытках победить канат, я не заметила, что в ангар уже пришли остальные, тренирующиеся отдельно от нас, члены сотни. Но недовольный шепот стал более объемным, по нему–то я и поняла, что устраиваю представление для всех. Черт.

Мастерски делая вид, что не слышу, как