Избранное - Григорий Горин

Эми (аплодирует). Браво, ваше высочество!

Кефельд. Так что? Она утонула?!

Принц. Где?

Кефельд. В Вероне… Но ведь Верона в Италии.

Принц. Абсолютно верно. Сразу чувствуется, граф, что вы посол и хорошо знаете географию. У нас, в Лондоне, молодые девушки бросаются из окна… в экипаж! И уезжают к тому, кто завладел их сердцем.

Елена. И кто же этот удачливый соперник лорда?

Принц. Эдмунд Кин.

Эми (Елене). Ну, что я вам говорила? Чудовище! Коварное чудовище.

Кефельд. Бедный лорд Мьюил… Он оскорблен. Что ж теперь будет? Дуэль?

Принц. Это невозможно, граф. Жениться на женщине незнатного происхождения лорд еще может, но драться с простолюдином…

Кефельд. У нас в Дании на это смотрят иначе. Кто бы ни был твой оскорбитель – шпагу наголо!

Принц. Да… да… Мы это знаем. Поэтому в «Гамлете» в конце такая гора трупов…

Елена. И все-таки, что ж делать бедному Мьюилу?

Принц. Знаете, графиня, когда я был маленьким, я первый раз влюбился. Мне было семь лет, не больше… Я влюбился в юную фрейлину. Но она мною пренебрегла. Тогда в слезах я прибежал к отцу и закричал: «Папа! Я люблю девочку, она меня не любит. Что мне делать?» И знаете, что мне ответил король Англии? «Что делать, сын? Страдать!» Это же можно посоветовать и лорду Мьюилу.

Елена. Это жестоко, ваше высочество.

Принц. Ну, ну… Не так страшно. Все-таки ему не семь лет, а в десять раз больше… Впрочем, посмотрим! У вас сегодня интересный обед…

Кефельд. Какой ужас! Я ведь ничего этого не знал. И пригласил к себе не только лорда, но и Кина…

Принц (радостно). Как? Он тоже придет? Браво, граф! Восхищен вашей фантазией. Какое изящество сюжета…

Кефельд. Посольство Дании. Суверенная территория… Мог бы случиться невероятный конфликт.

Принц. Почему «мог бы»? Умоляю, граф, ничего не отменяйте.

Кефельд. Слава богу, мистер Кин отказался прийти…

Принц (с досадой). Черт! Так и знал… Пятница – несчастливый день!

Появляется Соломон.

Соломон. Мистер Кин!

Общее замешательство. Соломон уходит.

Принц (хватает кресло, садится). Все! Я занял место… Не мешайте!

Входит Кин.

Кин (почтительные поклоны). Леди… Милорд. (Заметил Принца.) Ваше высочество… (Пауза.) Умоляю вас меня простить. Мое поведение кажется непоследовательным…

Кефельд. Да, мистер Кин. Я человек новый в Лондоне и, очевидно, еще не знаю местных правил. Но мне кажется странным, что гость отказывается прибыть, когда его приглашают, а затем приходит, когда его уже не ждут.

Кин. Господин посол, я понимаю безрассудность своего визита, но чрезвычайные обстоятельства побудили меня забыть о правилах вежливости. Речь идет о чести юной девушки… И о моей. Я узнал, что лорд Мьюил должен прибыть к вам…

Кефельд. К счастью, его пока нет. И меньше всего мне бы хотелось, чтоб вы встретились с ним на этой территории…

Кин. Значит, этот нелепый слух дошел и до вас… Тем более я правильно сделал, что пришел, и умоляю вас всех меня выслушать… Я не знаю, кто такая Анна Дэмби. Я с ней незнаком и никогда ни о чем не говорил… Возможно, это одна из моих многочисленных юных поклонниц, которых всегда достаточно у любого театрального премьера… И влюблены они не в меня, а в принцев и королей, которых я изображаю… Все это так понятно! Но вот юная невеста бежит от престарелого жениха, и все в один голос начинают кричать, что виной тому актер Кин. Почему? Потому что он – чудовище, обольститель, похититель, не знаю, кто еще… Таково, очевидно, свойство людей: сначала они плачут и смеются над твоим искусством, а потом тебя же ненавидят за те чувства, которые ты в них вызвал…

Принц. Подождите, Кин. Монолог страстен, но давайте по существу. В газете написано, что Анну Дэмби видели вчера вечером входящей в ваш театр.

Кин. Ваше высочество, каждый день в театр входят несколько сотен людей.

Принц. Да. Но потом все выходят…

Кин. Все? Разве их кто-то пересчитывает?

Эми. Какая дерзость! Так отвечать принцу…

Принц. Нет. Ничего… Реплика есть реплика…

Кин. Еще раз повторяю: я не видел Анну Дэмби. Я нашел в дверях своей гримуборной лишь это письмо. Ознакомившись с ним, вы поймете, что я никогда не похищал и не прятал эту девушку…

Кефельд. Ну так почему вы не предъявите его журналистам?

Кин. Актеру все равно не поверят до конца. Лицедей! Изображает страсть, изображает коварство. Значит, может изображать и невиновность… Вот если б за меня заступился кто-то из людей, кому само происхождение дает право на всеобщее уважение… Если б кто-то поручился перед лордом Мьюилом…

Кефельд (в отчаянии). Но почему именно здесь? В посольстве?!

Кин. Господин посол, я столько раз страдал за судьбу Дании в «Гамлете»… Может Дания один раз защитить честь своего принца?!

Елена. Покажите ваше письмо, мистер Кин.

Кин. Благодарю вас, графиня… Я верил в ваше великодушие и рад, что не обманулся. (Протягивает Елене письмо, смотрит ей в глава.)

Принц. Я надеюсь, мы его тоже услышим?

Кин. Простите, ваше высочество, но я этого не допущу. Такая тайна может быть доверена только женщине. Женщине с нежным сердцем и тонкой душой…

Елена (вглядываясь в письмо). Я не понимаю…

Кин. Почерк неразборчив… Но чувства, которые руководили писавшим его, будут ясны вам через секунду… Вчитайтесь, графиня, очень прошу вас…

Пауза. Елена смотрит в письмо, потом на Кина, затем сворачивает письмо, убирает в конверт.

Елена. Да. Все – правда! Мистер Кин не похищал Анну Дэмби. Я сегодня же постараюсь убедить в этом лорда Мьюила… Возьмите ваше письмо, сударь.

Эми. А могу я взглянуть, мистер Кин? Я тоже женщина.

Кин. Безусловно, леди Госуилл. Но почерк так неразборчив. Надеюсь, графиня лучше перескажет вам все своими словами… (Кланяется Елене.) Благодарю вас. (Поклон Кефельду.) Господин посол, еще раз прошу меня извинить. (Поклон Принцу.) Ваше высочество.

Принц. Надеюсь, мы скоро увидимся, Эдмунд?

Кин. Как только вы того пожелаете… (Быстро выходит.)

Принц (радостно вскочил). Браво! Все-таки с ним всегда интересно. Непонятно, но интересно… (Кефельду.) Теперь мы с вами, господин посол, будем ломать голову: что бы это все значило?..

Входит Соломон.

Соломон (объявляет). Лорд Мьюил.

Принц (азартно). Наконец-то. Итак, представление продолжается. Делаем сочувственные лица…

Все делают «сочувственные лица».

Затемнение.

Картина вторая

Уборная Кина. Сейчас она выглядит достаточно шикарно: нарядные шторы, дорогие статуэтки. Из открытого окна доносится музыка. Соломон вместе с рабочим втаскивает новый диван.

Соломон. Аккуратней… Аккуратней… Не поцарапай! Вот сюда… (Устанавливает диван.) Все, вы свободны.

Рабочий многозначительно смотрит.

Ах да. Получите… (Сует рабочему монеты. Теперь тот смотрит на Соломона недовольно.) В чем дело? Договаривались за двадцать шиллингов, но вы несли только половину дивана…

Рабочий уходит, Соломон оглядывает комнату, сокрушенно вздыхая. Подходит к окну.

Музыкант! Да, это вам… Подождите пиликать. Я же сказал: играть только по моему знаку.

Входит Кин. На нем дорогой яркий восточный халат.

Кин. Пусть играет, Соломон. Музыка создает хорошее настроение…

Соломон. Или – плохое. Как только вспомнишь, сколько стоит минута звучания.

Кин. Как же ты меркантилен, друг мой. Запомни: все, что можно купить за деньги, – уже дешево!

Соломон. Отличная фраза, сэр. Но лучше б ее произносить тому, у кого эти деньги есть. А когда в кармане шаром покати… Я просто на вас удивляюсь. Вы же из скромной семьи. Имели бедное детство… Откуда ж эта тяга к роскоши?

Кин. Оттуда, Соломон. Из моего бедного детства. Из моей нищей юности… Когда я был уличным акробатом и зарабатывал шиллинги, стоя на голове, я видел, что мир устроен неправильно. И поклялся, что как только встану на ноги, то переверну его. Так и произошло! Мне кидали медяки – я кидаю золото… (Подходит к окну, швыряет монету.) Играй, музыкант!