Новые приключения Шерлока Холмса (антология) - Г. Китинг

Наши шаги по неровной каменистой тропе отдавались неестественным эхом, темные тучи заслонили луну, и лишь несколько звездочек слабо светилось на горизонте.

— Я решительно предпочитаю квартиру на Бейкер-стрит, 221-б, — признался я.

Мой спутник хмыкнул, выпустив длинную цепочку искр из своей трубки, которую он успел раскурить по пути от коттеджа. Его худое лицо с орлиным носом озарилось огненным пунктиром.

— В этом я с вами полностью согласен, друг мой, — ответил он.

На другое утро я поднялся рано, однако Холмс опередил меня: я нашел его уже завтракающим в веселенькой столовой, в большие окна которой просачивались робкие и тусклые лучи солнца. Когда мы окончили трапезу, Холмс быстро вскочил и прошагал к двери, едва дав мне время снять с вешалки пальто и последовать за ним, подавив возражения, так и просившиеся мне на язык.

— Время поджимает, Ватсон, — объявил он, когда я нагнал его на неожиданно оживленной улице. — Первым делом мы должны нанести визит мистеру Амосу Хардкаслу, тому самому адвокату, и узнать его мнение об этой истории.

Всего через триста-четыреста ярдов мы увидели латунную табличку на конторе этого господина. Отведя меня в сторону, Холмс притворился, будто изучает содержимое витрины шорной мастерской.

— Разговаривать предоставьте мне, любезный друг. Я назовусь Робинсоном, так нужно.

Не успел я как следует это осмыслить, как Холмс прошел вверх по пыльной лестнице, и мне пришлось подняться вслед за ним. Мы очутились перед прочной деревянной дверью, повторявшей надпись на табличке. Далекие часы отбивали всего только девять, но в конторе уже вовсю кипела работа, и Холмс без колебаний открыл дверь. Я прошел за ним внутрь.

Пожилая седовласая дама поднялась из-за стола в приемной и приветствовала нас кривой усмешкой. Когда Холмс представился (Робинсоном) и объяснил, что не отнимет у мистера Хардкасла больше десяти минут, она кивнула и, пройдя к внутренней двери, постучалась, прежде чем войти. Из-за прикрытой створки послышался приглушенный разговор, затем дверь снова открылась. Юрист оказался немолодым тяжеловесным человеком в жилете, запачканном табаком, и пенсне в золотой оправе. Его неопрятная седая челка свешивалась на лоб. Держался он вполне приветливо и попросил нас с Холмсом присесть по другую сторону его обшарпанного стола.

Свет проникал в комнату через два больших запыленных окна. В дальнем конце высились кипы бумаг, а пространство позади стола Хардкасла от пола до потолка занимали ряды жестяных ящиков, снабженных ярлыками. Холмс-Робинсон заявил, что Смедхерст подумывает продать свой коттедж и что он, Робинсон, подумывает его купить. Вместе со мной он якобы приехал осмотреть эту недвижимость, но Смедхерст, судя по всему, куда-то убыл на несколько дней. Может быть, у адвоката найдется ключ, чтобы мы могли взглянуть на дом изнутри?

На лице у стряпчего тотчас же появилось профессионально-настороженное выражение.

— Господи помилуй, мистер Робинсон, я впервые обо всем этом слышу. У вас имеется какой-нибудь документ, подтверждающий ваши слова? Вы сами понимаете, это простая формальность, любезный сэр, но я уверен, что вы отдаете себе отчет…

— Конечно.

Я еще больше поразился, когда Холмс достал из кармана своего ольстера помятое письмо и протянул его адвокату Смедхерста. Тот проглядел его сквозь пенсне, покусывая губу.

— Похоже, все в порядке, мистер Робинсон, — заметил он, отдавая бумагу обратно.

Он повернулся к рядам массивных лакированных ящиков и, быстро окинув их взглядом, вытащил один из нижних и предварительно потряс, словно ожидая обнаружить в нем что-то неприятное.

— Вот здесь.

Он опустил его на стол, обтрепанным рукавом смахнул с ящика пыль, открыл его и просмотрел лежащую внутри кипу пожелтевших бумаг. Казалось, он листает их невыносимо долго. Наконец он покачал головой:

— Не хочется вас разочаровывать, мистер Робинсон, но у меня тут ничего нет. Если я правильно помню, мой покойный клиент принадлежал к числу людей, весьма склонных к уединению. К тому же он страшно боялся грабителей, хотя понятия не имею, какие такие ценности могли у него храниться. — Он хрипловато рассмеялся. — Несколько лет назад он сменил замок на входной двери. Вместе с замком поставлялся массивный ключ в единственном экземпляре. Этот ключ он постоянно носил с собой. Не сомневаюсь, что у мистера Смедхерста он остался. Примите мои сожаления, господа.

Холмс с готовностью поднялся и протянул адвокату руку.

— Я просто думал — вдруг… Простите, что мы вас побеспокоили.

— Ничего, ничего.

Улыбаясь, он помахал нам. Когда мы снова оказались на улице, я повернулся к Холмсу:

— Скажите, ради всего святого, откуда вы раздобыли это письмо?

Мой спутник улыбнулся;

— Не думайте об этом, старина. Я решил, что оно может нам пригодиться. У меня есть кое-какие таланты в этой области, и я применяю их время от времени. Теперь нам следует побеседовать с юной леди. Полагаю, это задача более деликатная. А потом я попрошу Смедхерста приготовиться к отъезду.

— Как к отъезду, Холмс? — Мы быстро шагали по оживленной улице. — Вы меня совсем сбили с толку.

— И не в первый раз, друг мой, — заметил он с ухмылкой. — Но, надеюсь, со временем вам все станет ясно как день.

Пройдя несколько сот ярдов, мы свернули в переулочек, по обеим сторонам которого возвышались опрятные каменные коттеджи старинной постройки. Холмс остановился у третьего справа и открыл ворота из кованого железа. Мы попали в миниатюрный садик, где этой ранней весной боролись за существование чахлые растения. Приветливая пожилая дама лет шестидесяти с небольшим открыла на стук Холмса парадную дверь. Она посмотрела на нас с понятным удивлением.

— Мы хотели бы видеть мисс Эвелину Рейнольдс по очень важному делу. Пожалуйста, не волнуйтесь, мадам. Наша краткая беседа принесет ей только пользу.

Ее лицо тут же прояснилось.

— Входите, прошу вас. Моя племянница вышивает в соседней комнате. Как мне вас…

Холмс наклонился и прошептал ей что-то на ухо. Я заметил в ее лице неожиданную перемену.

— Уверена, она будет только рада увидеть вас в свете того, что вы мне только что сообщили.

Она провела нас в премило обставленную гостиную с дубовыми потолочными балками. За пяльцами там сидела стройная золотоволосая девушка лет двадцати восьми. При нашем появлении она вскочила и вопросительно взглянула на тетушку.

— Пожалуйста, не беспокойся, милая. Это друзья мистера Смедхерста.

— Ах!

Девушка не смогла сдержать сорвавшегося с ее губ восклицания. Тетушка безмолвно удалилась, и мисс Рейнольдс подошла к нам и вежливо пожала нам руки, а затем пригласила сесть в мягкие кресла у гостеприимно пылающего камина.

— У вас есть новости об Аристиде? Я так за него волнуюсь…

Она смотрела на нас таким умоляющим взглядом, что я заметил: даже манера Холмса решительно переменилась.

— Дело очень трудное, мисс Рейнольдс. Но, боюсь, мы забыли про правила хорошего тона. Позвольте представиться: я — Шерлок Холмс, а это мой друг и коллега доктор Ватсон. Я попросил вашу тетушку не разглашать наших имен, и вас я попрошу о том же.

Девушка, сидевшая в кресле, резко подалась вперед, но Холмс предупреждающе поднял ладонь:

— Позвольте мне продолжить. Мистер Смедхерст попал в весьма затруднительное положение и попросил меня ему помочь. Как я понимаю, ваша помолвка расстроилась?

Она прикусила губу.

— Не по моей вине, мистер Холмс. За последний год он изменился, стал вести себя уклончиво. Он больше не поверяет мне свои тайны. Он начал сильно пить. А теперь еще и отрастил эту смешную бороду!

Ее щеки гневно заалели.

— Снова прошу меня извинить, моя юная леди, но мистер Смедхерст, судя по всему, полагает, что вы теперь дарите своим вниманием другого.

Девушка потрясенно воззрилась на Холмса и вдруг расхохоталась.

— Вы, верно, о мистере Джейкобе Эштоне. Это молодой австралиец, он довольно давно приехал к нам в деревню. По профессии он землемер. Мы с тетушкой иногда обедаем или ужинаем в «Георгии и драконе». Там мы с ним и познакомились. Он проходит здесь практику. Но мы просто друзья, не более того.

— Что ж, прекрасная новость, мисс Рейнольдс, — произнес Холмс, вдруг вставая. — Пока я не могу раскрыть вам все тайны, но будьте уверены: отношения между вами еще удастся наладить.

— Если бы я могла верить этим словам, мистер Холмс!

— Можете. Стоит добавить, что среди своих нынешних неурядиц он думает только о вас. Он просто не хочет вас в них втягивать.

Девушка сердечно пожала нам руки, и, после того как Холмс еще раз попросил ее никому не открывать наше инкогнито, мы покинули этот дом, оставив его жителей в более радужном настроении, чем до нашего прихода.