Земля-кормилица Рассказы Очерки - Пятрас Цвирка

— это Эревань, бывший в царские времена маленьким грязным захолустным городишкой, а теперь, в годы сталинских пятилеток, выросший в прекрасную столицу. Уже с высоты птичьего полёта мы замечаем, что это город-красавец.

Недавно над Эреванью долиною Арарата пронёсся яростный циклон, тропические ливни промочили землю, и когда мы вышли из самолёта — нас встретил запах дождя и трав, а подошвы наших ног облепила та самая глина, на которой, может быть, еще сохранилась пыль от ног воинов великого Тиграна или легионеров Помпея.

Нас волновали не только героическое прошлое древнейшей страны, не только то, что история Армении заслужила такого же внимания, как и история самых передовых народов, не исключая ни египтян, ни эллинов, ни римлян, — нас волновало самое большое чудо этой страны, это возрождение вырезанного, истребленного народа, возрождение Армении. Ведь многие историки уже заносили Армению в список народов, погибших, исчезнувших, растаявших в эмиграции и в океане народов ближней Азии. Ведь знаменитая долина Дилижана рядом с равниной Арарата — это все армянские кладбища, где в один и тот же час легли сотни тысяч армян — отец с матерью, брат с сестрой, истребленные империалистическими шакалами по наущению их турецких и немецких хозяев. Только за годы империалистической войны 1918–1919 г. г. было истреблено полтора миллиона армян, и ужасающий вопль Константинопольской и Киликийской резни облетели тогда весь свет.

Турецко-немецкие империалисты, умыв обагрённые в крови руки, объявили, что армянский вопрос урегулирован ими навсегда и армянская земля очищена ими для новых колонистов. Такова была судьба одного из культурнейших народов мира, имевшего уже в III–IV веке рукописные переводы творений греческих философов и драматургов, уже в начале нашей эры создавшего рукой Месропа Маштоца армянский алфавит (402–406 г.), уже в раннем средневековье давшего великих мужей науки и поэзии и образовавшего очаги гуманизма в Антиохии, Смирне, Львове, Константинополе, Венеции, Мадрасе, Турине, Александрии…

И этот народ возродился. Выросли его города, расцвели его когда-то бесплодные пространства. Смешно звучат утверждения тех учебников и энциклопедий, в которых 10–15 лет тому назад давалась, например, такая характеристика Армении:

«Армения грубая страна с бедной природой. Поверхность её образует каменистое, бурого цвета, плоскогорие. От моря она отделена голыми горами. Зимы долгие и холодные… Деревьев очень мало и растут они только вдоль рек. Ввиду того, что зимой бушуют холодные вьюги, а деревьев нет, жители в защиту от холода строят свои жилища из каменных плит на половину на уровне земли» (Лит. энциклопедия, т. I). И эти писания унылых летописцев энциклопедии настолько устарели, что подобная характеристика пейзажа и быта Армении, может быть, более подходит к стране канадских эскимосов, нежели к Советской Армении. Одно слово Армения вызывает сегодня у каждого гражданина нашего Союза представление о цветущих долинах, садах, о необъятных площадях виноградников, о хлопке, прекрасном вине. И мы не без основания называем одну из прекраснейших наших сестер — солнечной Арменией. Пока летописцы буржуазной Литвы готовили свой второй том энциклопедии, пионеры социализма, условия нового труда и производства, смелая большевистская рука, не только изменили внешний вид Армении, выкопали новые каналы, оросили некогда бесплодные земли, но и климат ее сделали приятным.

Многострадальный армянский народ в короткое время воздвиг свое прекрасное светлое обиталище и разослал глашатаев во все концы мира, призывая рассеянных отцов, братьев и сестер вернуться на свою родину. И мы были свидетелями того, с какой теплотой правительство Советской Армении, с каким гостеприимством весь народ ее встречают своих братьев, и с каким душевным подъемом тысячи армян, вернувшихся из эмиграции, смотрели удивленные и очарованные на новую Армению, на ее научные учреждения, новые театры, на расцвет её национальной культуры, на прекрасную литературу, на промышленные гиганты, а особенно на новый тип советского армянина, волевого, горячего патриота своей страны, воспитанного в духе сталинской дружбы народов.

За сравнительно короткое время в Армению вернулись много тысяч армян, и родина мать приютила их со всей заботливостью. Они получили просторные квартиры, правительство построило им целые кварталы, детям возвращенцев открыло двери школ и институтов.

Столица Советской Армении Эревань, как и многие новые города Армении, построена из туфа. Туф это камень вулканической породы. Из такого камня построен Неаполь и почти все итальянские города на побережье Неаполитанского залива. Однако араратский туф еще более прочен. Сотни миллионов тонн туфа розоватого, желтоватого, голубо-фиолетового цвета залегают в недрах Армении. Его режут на куски и без дальнейшей обработки употребляют для строительства. Сочетание разных цветов туфа дает эффект прекрасной мозаики. Величественный образец постройки из туфа — здание армянского правительства в Эревани, дворец печати, театры и т. д. Из туфа построены и новые, уже после войны выросшие поселки армян, вернувшихся из эмиграции, которые мы видели по дороге в Ечмиадзин.

Мы, группа литовских писателей (А. Венцлова, А. Жукаускас, И. Паукштялис и автор этих строк), были первыми посланцами литовского народа в братской Армении, посетившими ее несколько месяцев тому назад. Нас приняли поэты и писатели Армении со свойственным кавказцам гостеприимством. Но это гостеприимство имело глубоко поучительный смысл, я бы сказал, что это было гостеприимство советского стиля, когда пребывание в гостях превращается не в воспоминания о хорошо сервированном столе, но становится изучением края и его культуры и взаимным обменом ценностями и знаниями. На каждом шагу мы чувствовали заботу правительства и ЦК ВКП(б) Армении. Не было часа, дня, чтобы круг наших знакомств не увеличивался все новыми и новыми друзьями, — артистами, учеными, общественниками, военными. Они приходили к нам в гостиницу, люди всяких профессий: композиторы знакомили нас с музыкой Армении, художники с изобразительным искусством, и мы очень неловко чувствовали себя, когда на каждом шагу от нас требовали произведений литовских поэтов, текстов литовских песен, трудов наших критиков и публицистов о нашей истории, о достижениях нашей республики, всего того, из чего армянин мог бы узнать о своей молодой сестре, Советской Литве. Всего этого мы с собой не захватили, и все-таки усилиями Союза Советских Писателей Армении был организован большой вечер литовской поэзии. Армянские поэты приложили все усилия и из толстейших комплектов разных центральных газет набрали кипу стихотворений литовских поэтов, которых с истинным вдохновением и перевели на свой язык. Строфы Саломеи Нерис и Людаса Гира, А. Венцлова и Мозурюнаса прозвучали по-армянски, и председательствовавший на этом вечере дружбы двух советских литератур Аветик Исаакиан, один из величайших современных лириков (которого Ал. Блок и Брюсов увенчали пальмой первенства) качал своей седой головой, слушая литовские строфы. Эти строфы нашего северного соловья Саломеи Нерис, Гира и молодых советских поэтов рассказывали о нашем крае янтарной Прибалтики и о далёком Немане, они