Семь престолов - Маттео Струкул

— Что же я могу сделать, чтобы исправить то, что совершил? Если я сейчас восстану против Жана Анжуйского, он тут же убьет всех дорогих мне людей.

Изабелла молчала, не зная, что еще сказать. Она надеялась, что ее слова напомнят дяде о долге чести и родственных узах, но, похоже, этого оказалось недостаточно.

— Единственное, что в моих силах, — это медлить и выполнять приказы Жана Анжуйского с опозданием. Я не смею открыто выступить против него, но готов способствовать победе Ферранте своим бездействием. К сожалению, это все, что я могу предложить. Мои руки связаны.

— Уже это будет неоценимой помощью, дядя.

— Вряд ли, но это хотя бы что-то. Простите, что я не могу выступить против анжуйцев рядом с Ферранте Арагонским. Условия, в которых я оказался, не позволяют мне сделать это. Однако я надеюсь, что ваш супруг сумеет извлечь пользу из моего промедления, и тогда он наверняка одержит победу.

— Благодарю вас, дядя, я не могу и просить вас о большем, — сказала Изабелла. — Я понимаю, на какой риск вы идете.

— А теперь, Изабелла, пожалуйста, идите в покои, которые я подготовил для вас, примите горячую ванну. Уверен, вы ужасно устали после такого тяжелого путешествия. Я распоряжусь, чтобы вам принесли чистую одежду. Позже, когда вы отдохнете, мы поужинаем вместе, нам есть что обсудить.

— Спасибо, дядя, я последую вашему совету.

— Замечательно. Возможно, сегодня вечером мы вместе найдем способ выиграть эту проклятую войну.

ГЛАВА 93

ДРАКУЛА

Папская область, млюк Святого Ангела

— Вы видели его? — спросил понтифик у папского легата, только что вернувшегося из Будапешта.

— Конечно, ваше святейшество.

— И он в самом деле так ужасен, как все говорят?

— Он не слишком высок, но очень силен и выглядит устрашающе: крепкий, холодный, безжалостный, — отвечал Никола ди Модрусса. — У него большой орлиный нос, похожий на клюв хищной птицы, раздутые ноздри, лицо худое, с красноватой кожей. Огромные зеленые глаза смотрят на собеседника так, словно хотят проникнуть ему в душу, а кайма из длинных черных ресниц усиливает пугающий угрюмый вид. Он бреет бороду, но носит усы. У него высокий лоб, широкие виски, бычья шея и длинные черные волосы, которые подобно змеям струятся по его плечам, крепким, как скала.

— Друг мой, вы описываете человека совершенно необыкновенной внешности.

— Это так, ваше святейшество.

— А правда то, что о нем рассказывают?

— Насчет того, каким образом он убивает врагов?

— Именно.

— Да. Когда я встретил его при дворе Матьяша Корвина, короля Венгрии, он утверждал, что посадил на кол свыше двадцати тысяч человек, повергнув в ужас Мехмеда Второго Завоевателя. И поверьте мне, этот человек гордится своими деяниями.

Да помилуй нас Господь. Но ведь это война. Ваши слова заставляют обливаться кровью мое сердце. Никола, но все же, сражаясь с великим злом, необходимо провалять решимость. Я вынужден признать, что этот дьявол, этот князь тьмы оказался единственным, кто ответил на мой призыв сплотиться против турок. Если бы не он, вряд ли бы мы сейчас могли спокойно беседовать.

— Матьяш Корвин также рассказал мне, что Влад Дракула не только поверг в ужас Мехмеда Второго, но и нанес ему значительные потери во время ночной вылазки. Правда, князю не повезло: говорят, Дракула хотел найти палатку султана и убить его, но тот, опасаясь за свою жизнь, приказал поставить в лагере не меньше десятка одинаковых палаток, чтобы убийца не знал, в какой его искать. Вот почему той ночью треть лагеря была уничтожена, но Мехмед остался жив.

— Этот человек ужасен, но при этом отважен.

— Как бы то ни было, Мехмед понес серьезные потери во время этого нападения. Затем он двинулся в сторону Тыр-говиште — столицы Валахии, откуда Влад правит своими землями, и там его встретил целый лес из тел, насаженных на кол. — Папа Эней Сильвий Пикколомини молча слушал Николу ди Модруссу, пораженный ужасным рассказом. — Затем воевода Валахии и Трансильвании отравил воду в колодцах и выставил против турок отряд больных чумой, чтобы распространить заразу среди войска султана. Тогда Мехмед якобы заявил, что не будет воевать на земле человека, готового идти на такое, чтобы защитить свой народ, и отступил, оставив сражаться своего фаворита.

— Своего фаворита? — переспросил понтифик, по-прежнему внимательно слушая легата.

— Раду Красивого, брата Влада.

— Что?!

— А, вы не знаете историю про двух сыновей Влада Второго Валашского?

— Нет.

— Ну, я расскажу, она недлинная. Каждый год воевода Валахии и Трансильвании должен в качестве дани отдавать султану тысячу мальчиков со своих земель. Отобранные у родителей и воспитанные турками, они потом образуют пехоту османской армии.

— Янычары! — воскликнул папа.

— Именно, ваше святейшество. Влад и Раду были в числе этих детей. Они жили в плену в крепости Эгригез, терпели пытки и лишения. В результате этого ужасного военного воспитания мальчики выросли совершенно разными: если сердце старшего, Влада, пропиталось жгучей ненавистью к туркам, то Раду стал любовником Мехмеда.

— И теперь поход на Валахию и Трансильванию превратился в братоубийственную войну…

— Иначе и не скажешь.

— Но это ужасно. Как будто без того мало горя…

— Именно. Вот почему Влад просит вас помочь ему окончательно разгромить Раду и османское войско.

— Я немедленно займусь подготовкой войска при содействии Венеции, а также соберу деньги, которые мы передадим Матьяшу Корвину, чтобы он поддержал Влада Дракулу в этой кампании.

— Имейте в виду, что Раду располагает не меньше чем сорока тысячами солдат, а также бомбардами и осадными орудиями, которые ему оставил султан. Кроме того, он поднимает против Влада венгерских бояр!

— Как сделал Жан Анжуйский, когда привлек на свою сторону неаполитанских баронов, чтобы сражаться против законного короля Ферранте Арагонского.

— Насколько я слышал, король, хота поначалу ему пришлось непросто, сейчас успешно отражает наступление.

— Надеюсь, что ему удастся одержать победу как можно скорее! Понимаете, Никола, ужасно, что перед угрозой османского нашествия христианские короли и герцоги не могут продумать ничего лучше, чем убивать друг друга. Когда несколько лет назад я выпустил буллу Vocavit nos, чтобы призвать их всех в Мантую и организовать крестовый поход, никто не явился: все слишком заняты своими мелкими проблемами, внутренними сварами из-за лишнего клочка земли и не понимают, что целой цивилизации, всей нашей культуре грозит гибель. Константинополь стал первым уроком, но эти несчастные уже позабыли о нем и снова пекутся лишь о себе! Подумать только, ведь они основали Итальянскую лигу во имя поддержания мира. И в чем, спрашивается, состоит их помощь? Так что, как видите, Дракула наводит ужас, но он хотя бы защищает веру