Бог из глины - Иннокентий Соколов

Надежда сглотнула.

— Скальпель… зачем?

Доктор хрипло рассмеялся.

— Как же, дорогуша — тебе наверняка интересно, кто будет — мальчик или девочка? Вот мы сейчас и посмотрим.

— Я не… — последние слова потонули в неразборчивом хрипении, когда сильная рука доктора вцепилась в шею.

Айболит с силой прижал ее к креслу.

— Сейчас… сейчас — торопливо бормотал он, примериваясь, как лучше сделать первый надрез.

Да он разрежет тебя сейчас! — внезапно поняла Надежда.

(Вспорет твое брюхо, разрежет как свинью, чтобы всласть покопаться в теплых еще внутренностях…)

Ага, детка, все так и произойдет, если ты и дальше будешь продолжать лежать в этом гребаном кресле.

— Пусти! — прохрипела она, извиваясь. — Пусти…

— Конечно, конечно — шептал Айболит, занося скальпель.

(Сейчас детка, сейчас… Потерпи немного, боль будет очень сильной!)

— Я взрежу твой маленький животик, и мы посмотрим, что там, внутри…

Доктор прокричал эти слова, прямо ей в лицо, так, что она ощутила смрадное дыхание — запах гниющей плоти, запах сырой (глины) земли, запах смерти.

(И что, ты так и будешь покорно сжиматься от страха, словно трусливая овца, позволишь этой мрази осквернить твое тело своими мерзкими прикосновениями?)

Это даже не доктор, это какое-то существо, пришедшее из снов, чтобы мучить, измываться, нести боль и смерть…

Надежда извернулась, и что есть силы, саданула существо ногой. Айболит выронил скальпель и схватился за живот. Надежда с трудом даже не слезла — вывалилась из проклятого кресла, и на карачках поползла к выходу. Существо сзади схватило ее за ногу.

— Врешь, мерзкая похотливая сука, ты будешь в моей власти…

Надежда закричала, пытаясь освободиться. Железная хватка Айболита не ослабевала. Надежда вновь ударила ногой, целясь в лицо существа, и вновь, и вновь…

Существо заверещало, падая на пол. Оно ползло за ней, и Надежда слышала, как из его рта вырывается тяжелое дыхание. Существо надсадно сопело, пытаясь дотянуться до нее.

Надежда рванулась к выходу. Она, что есть силы, толкнула дверь, и вывалилась в коридор. Существо взревело и бросилось за ней. Надежда успела закрыть дверь, прежде чем существо смогло дотянуться до ее лица. Дверь вздрогнула. Существо билось об дверь, словно не соображая, как можно открыть ее. Оно бесновалось там, в своем кошмарном кабинете, и Надежда, дрожа от страха, теряла спасительные секунды, вместо того, чтобы броситься сейчас к спасительной двери в конце коридора.

Существо, наконец, догадалось открыть дверь кабинета. Надежда что есть мочи припустила по коридору, который казалось, удлинялся на глазах, растягивался в бесконечность.

Она бежала, и закрытые двери мелькали вереницей золоченых номеров.

(Беги, детка, беги…)

Где-то сзади ее догоняло существо, похожее на сказочного доктора Айболита, чтобы распотрошить своим скальпелем. И от того, кто первым достигнет заветной двери, зависела вся ее дальнейшая жизнь.

По мере того, как Надежда приближалась к концу коридора, ее дыхание становилось все тяжелее.

(Черт, когда она шла к регистратуре, он казался таким маленьким, но теперь же, коридор стал похож на дорогу без конца.)

Дверь была уже совсем близко. Так же как и существо. Надежда явственно слышала его неровное дыхание. И шепот, больше похожий на шипение:

— Давай, маленькая сучка, беги так быстро, как только сможешь, но я все равно доберусь до тебя, похотливая тварь… Я вырежу твое отродье, брошу к твоим ногам окровавленные ошметки. Беги, крошка, беги…

Надежда схватилась за холодную бронзовую ручку, и, что есть силы, толкнула дверь. Дверь даже и не думала открываться. Она оставалась неподвижной, словно кто-то задвинул засов с другой стороны, чтобы дать шанс существу добраться до ее рыхлого тела.

(Боже, ну за что мне это…)

— Давай, давай, Наденька, моя пышечка — существо приближалось, еще несколько мгновений и…

Надежда потянула дверь на себя. Та отворилась с неохотным скрипом, и Надежда выскочила на улицу, оставив за дверью тягостный больничный кошмар.

Она вывалилась из полутьмы коридора, и яркий солнечный свет на мгновение ослепил ее. Тысячи звуков и запахов — они казались нереальными, так же как казались ненастоящими темный коридор и живущее в нем существо из снов.

Надежда открыла глаза, и уставилась на приборную панель "Москвича". Она сидела за рулем автомобиля, хлопала ресницами, с трудом привыкая к тому, что дурной сон закончился, и солнце, слепившее глаза, нагрело дерматиновую обивку сидений через лобовое стекло, наполнило салон запахом искусственной кожи.

(Да детка, ты просто задремала в машине, и все приключения в темном коридоре больницы не стоят и ломаного гроша…)

Надежда вышла из машины. Здание женской консультации стояло там, где и раньше. Щербатые ступени по-прежнему вели к высокой двери.

(Все как во сне…)

Надя остановилась перед дверью.

(Ну как детка, ты готова рискнуть. Кто знает, может быть, ты сейчас вытянешь главный приз, и за этой дверью окажется все тот же коридор?)

Надежда застыла как вкопанная. Меньше всего ей сейчас хотелось оказаться там, во сне.

Мимо нее прошли две женщины, у одной из них уже был достаточно большой животик. Они о чем-то весело щебетали, совершенно не обращая внимания на Надежду. Та, что с животиком толкнула дверь, и подруги вошли в отделение. Надя, мышкой юркнула вслед за ними, и открыла рот, увидев широкий светлый коридор, совершенно не похожий на тот бесконечный туннель, по которому она бежала не так давно, спасаясь от существа, что так стремилось заключить ее в свои смертельные объятия.

12. Лучшее из времен

На чердаке было душно. Пахло пылью, застарелым пометом и чем-то еще. Словно само время источало этот горьковатый аромат. Время было во всем, — в запахах, в темноте, что скрывала все вокруг, в чудесах и разных разностях, которых наверняка было не счесть здесь — только поищи, и все чудеса на свете упадут к ногам.

(Только наклонись, парень, и все, что здесь есть, станет твоим навеки)

Когда-то давно, когда дедушка еще не построил голубятню во дворе, здесь жили голуби. Дед отгородил небольшое пространство толстыми фанерными щитами, сделал полки, поставил деревянные ящички. Бабушка первое время терпела, а потом, когда ей надоел постоянный шорох на чердаке, все это хозяйство благополучно было снесено вниз, на голубятню. Теперь от этих времен остались только кучки высохшего голубиного помета, скрутившиеся от жары перья да растрескавшиеся ящички.

В дальней стене находилась дверь, которая вела дальше, в глубины чердака. Сергей на ощупь, пока привыкали глаза, открыл ее, и шагнул дальше.