Синяя трава - Пётр Кантропов

После небольшого замешательства, вызванного тем, что Галия отчего-то зазевалась, Аркадию удалось вытолкнуть санитарного инспектора на ораторское место. Пытаясь собрать мысли в кучку, дама закашлялась, но ненадолго:

– Мне, в общем-то, особо рассказывать не о чем, но попробую. Никаких серьёзных инфекционных проблем нам пока не грозит. Заболеваемость есть, но в рамках приличий. Есть двое тяжёлых больных, но Алтуфьев уверенно идёт на поправку. Плохо пока только с ЛингВу, но мы рассчитываем на её выздоровление. Со скотиной тоже пока всё хорошо, но с грызунами что-то нужно делать. Ещё раз напоминаю – не бейте лисиц возле посёлка! Что ещё? Ах, да, одежда! Обувь меховая есть у всех, а вот с шубами плохо. Нужно бы всю одежду перевести в личное пользование, но пока нет такой возможности. Благодаря ткани вскоре, видимо, снимется проблема с рукавицами и прочей рабочей формой. За тем, чтобы дети гуляли на улице ежедневно, я слежу, но вот женщинам тоже нужно бы проветриваться хотя бы по часу в сутки. Мужчины как-то меньше сидят в помещениях. Теперь о лекарствах. Что-то мы, конечно, делаем, но вот с антибиотиками и анестетиками пока прогресса нет. И, видимо, не будет, пока не появится стеклянная посуда. С постельным бельём и одеждой для стационарных пациентов проблема вскоре должна сняться.

На этом ее речь закончилась, и все повернулись к искалеченному представителю научной общественности, который с самого начала занял сидячее место около «трибуны», потому что в связи с двумя нерабочими правыми конечностями, любое его передвижение становилось мучительно проблематичным как для него, так и для окружающих. Пётр Алтуфьев честно признался, что к научным достижениям можно отнести лишь определение длительности суток, измерения на реке, географические открытия, да сбор гербария. Ну, можно ещё добавить наблюдения за животным миром и отработку гончарных технологий. В общем, пока совсем не густо.

Вышла третья женщина. Рита постаралась выучить текст на русском языке, хоть это оказалось и не просто. Благо, в русском языке слова спокойно читаются по буквам, поэтому небольшая бумажка с текстом помогла. Француженка внутренне содрогалась от мысли, что скоро бумага, а также все авторучки с карандашами закончатся, и придется царапать на неудобной бересте, как натуральные дикари. Эх, успели бы сделать что-нибудь разумное взамен, когда кончится то, что есть…

– Мы закончили строить все жилые бараки, – начала Рита читать по слогам. – И зернохранилища. И овощехранилища. И баню. И мастерские. Несколько дней назад закончили вторую мастерскую для гончаров. Все главное построили. Начали делать временное жилье на заимках и на другом берегу реки. Еще не построили. На следующий год будем строить еще. Нужны материалы.

Место француженки вновь занял Рокотов:

– Вношу поправку на качество перевода. Нового здания для гончаров нет, но есть предложение его построить, чтобы выделить кирпичный завод. Нужно построить кузницу. Видимо, в ней же нужно предусмотреть место для литья металла и экспериментов со стеклом. Соответственно, где-то выше по реке нужна заимка специально для углежогов. Собственно, то, что я сейчас сказал, мы и должны будем обсудить после того, как основные ораторы завершат свои выступления.

Максим в своём выступлении говорил о разборке авиалайнера и необходимости строительства простеньких холодных складов под запчасти. Оживление вызвало лишь предложение подумать над постройкой планера и стартовой площадки для него. Мысль народу понравилась, но без кузницы проект никуда двинуться не мог.

Господин Хоменко знал, что часть публики его недолюбливает за то, что он явно отдаёт приоритет тяжелой промышленности в ущерб лёгкой.

– Коля, не забудь, что мы сегодня обсуждали, – процедил Рокотов на ухо автомеханику. Тот вздохнул, вспомнив, что не стоит намеренно вызывать всеобщую ненависть, что к хорошему такой подход не ведет. И бывший бизнесмен, в меру имеющихся сил, попытался скорректировать мнение народа о своей персоне.

– Бабоньки, я же не враг вам! Вот нужны нам козы и овцы для шерсти, а как ловить скотинку-то без верёвок? А как прясть и ткать вручную? Мы тут что, в средневековье стремимся? А чтобы ставить станки, нужна кузница с углём. Нужен какой-то движитель. Да хоть ветряк поставить – уже облегчение для вас. Может быть, и стиральную машину сделаем. И стекло хочется получить вместо пузырей от бычков. А на огороде чем мы землю-то рыть будем, если инструмент не сделаем? Так что, терпите ещё какое-то время!

Володарский, прежде всего, привёл численность подготовленных бойцов обоего пола с разбивкой по сортам. Потом разъяснил народу предназначение гончарной мастерской:

– Какая может быть посуда, если у нас еще ни одно здание не покрыто черепицей? Если дикари пожгут это наше сено, которым мы прикрываем свои дома, им таки даже не понадобится нас убивать – подождут, пока мы тихо – мирно вымерзнем, да и всё.

Или сами случайно пожар устроим. Разумеется, не стоит забывать о качестве оружия и амуниции, которое сейчас, мягко говоря, не дотягивает до нужных кондиций. Офицер продолжал в том же духе и на одном дыхании. Напомнил собравшимся о необходимости заняться флотом и гужевым транспортом. Призвал не жалеть усилий на исследование территорий, особенно зимой, когда врагов легче выявить по следам. Выразил удивление тем, что в планах строительства нет крепостной стены с парой башенок, и предложил скорректировать имеющийся несовершенный план в направлении, соответствующем здравому смыслу.

После того, как люди более ли менее расселились по баракам, готовили часто уже хоть и централизованно, но не на все племя, а на барак. Приготовление пищи в жилом помещении было удобнее для поваров, но добавляло ароматов к общему смраду. Примерно половиной обитателей каждого барака были женщины, и каждый день две из них назначались дежурными на день. В принципе, некоторые с удовольствием обменивали на дежурства другую свою работу и занимались любимым делом – кулинарией – чуть ли не каждый день. Они же носили еду своим больным сожителям, причем в инфекционное отделение еду передавали через Антонину.

Саша и Алена дежурили по кухне в своем бараке. И после ужина, надев все свои теплые вещи, засеменили в медицинский корпус. Они протопали через просторный жилой блок, который мог бы вместить в себя и гораздо больше людей, чем там проживало на данный момент, и передали через Антонину еду своим заразным сожителям. То и дело доносились хрипы и кашель больных. И неразборчивые крики китаянки. Когда дверь открылась, девушки заглянули внутрь, насколько успели, и увидели, как Линг извивается в спальнике, который ей одолжил сочувствующий Павел, а в ее волосах путаются травинки от сена, которое служило матрацем.