Пифагореец - Александр Морфей

когда был голодный год. Боюсь, твое воровство и распитие вина не будут считаться достаточно важным и полезным для жителей поступком, чтобы разрешить тебе остаться. Но это еще не самое плохое. Тебе придется беседовать с нашим правителем – тираном Поликратом. И совершенно очевидно, что ты не сможешь ему ответить ничего внятного и правдоподобного по поводу того, кто ты, откуда и чем занимался до того, как приехал сюда, как и о том, чем занимается и как живет твоя семья. Поликрат прекрасно осведомлен об укладе жизни в Афинах этого времени, а ты – нет. Тебя, вполне вероятно, могут посчитать шпионом и казнить. И я ничем не смогу тебе помочь. Политическая и бюрократическая система всегда сильнее обычного человека.

У Тео похолодело внутри. Интересно, как тут проводятся казни? Картины одна мрачнее другой начали проноситься в его голове.

– Эх, и завещание написать некому. Да и негде – нотариусов тут еще не придумали… Хотя даже если бы и придумали, все равно мое имущество сейчас находится «вне зоны действия абонента», – грустно улыбнулся сам себе Тео. – Учитель, а как же этот ваш правитель может меня казнить без доказательств, что я какой-нибудь шпион, без решения суда? Есть ведь презумпция невиновности, наконец! Это незаконно!

– Мой юный друг, испорченный сытой жизнью, – совсем скоро правители южной Италии из мести будут выносить смертные приговоры моим ученикам, которые не захотят принять этих самых правителей себе в друзья. Сократа будут приговаривать к смертной казни просто по доносу, без единого разумного доказательства его вины. А еще позже императоры Рима будут убивать людей публично, вообще ради своего удовольствия. Поэтому извини, но ты не в том времени, чтобы опираться на презумпцию невиновности и объективную судебную систему. Совсем недавно мы с тобой уже обсуждали местные законы, так что просто вспомни, что я тебе уже рассказывал, и не говори пустые глупости.

Хуже плохой власти может быть только ее отсутствие – безвластие .

– Но вот вы тогда объясните мне, – взволнованно и эмоционально начал говорить Тео повышенным тоном, – я достаточно много успел пообщаться с вашими современными соотечественниками и вижу, что это, несмотря на их необразованность, совсем не глупые и свободолюбивые люди! Если все видят, что ваш местный правитель, тиран Поликрат, такой жестокий, то почему же вы, все вместе, не свергнете его и не приведете к власти своего правителя – справедливого? Да хотя бы вас! Представьте, сколько хорошего вы смогли бы сделать, если бы стали правителем Самоса! И все люди бы вас поддержали!

Пифагор слушал Тео с нескрываемой улыбкой. В его взгляде было видно, что он с пониманием относится к горячему темпераменту молодого человека, но не согласен с его наивностью. Кроме того, было очевидно, что речь и мысли Тео продиктованы не столько заботой о жителях Самоса, сколько заботой и тревогой о себе самом. Учитель укоризненно на него посмотрел, но все же решил ответить по существу.

– Мой дорогой пока еще ученик, Теодор. Давай я отвечу на твои вопросы, от простого к сложному. – Тео одобрительно кивнул, и Учитель продолжил. – Итак, о том, стоило бы мне стать правителем, или нет. Представь себе ведущего физика-ядерщика, который являлся ключевой фигурой для разработки ядерной программы для страны – скажем, Роберт Оппенгеймер, отец ядерной программы США. И тут у него появляется возможность стать директором местной школы где-нибудь, скажем, во Арканзасе. Конечно, он мог бы сделать там очень много полезного, и для школы, и для детей – с его-то знаниями и связями! Но его главная миссия имела государственное и историческое значение. Поэтому, если бы он даже и хотел, то не смог бы себе позволить такую роскошь. Его миссия была слишком важна, и историческая польза от этих двух видов деятельности была бы несопоставима.

Моя миссия, Тео, – заложить научную, культурную и нравственную базу для всей будущей европейской цивилизации. Это даже не Манхэттенский проект, это куда важнее. Поэтому я должен и буду заниматься только тем, чем должен.

Послушай меня внимательно, Тео, и запомни то, что я тебе сейчас скажу. У каждого человека в жизни есть и будет много соблазнов делать то одно, то другое. Но разумный человек должен определить для себя самого, что он хочет делать и сделать в своей жизни, что для него важно, и самому для себя определить свою роль в мире и в жизни. И тогда он должен, не распыляясь, делать именно это, не поддаваясь на соблазн заниматься разными другими вещами. Если ты решил, что ты философ, то, к примеру, если где-то идет война, и тебе безумно жаль тех людей, и ты хотел бы пойти сражаться с ними плечом к плечу – но ты философ, ты сам определил свою роль и должен заниматься именно этим. А если ты решил, что ты воин – тогда иди, тренируйся, осваивай военное дело, но больше не занимайся философией. А если поддаваться соблазнам и бегать в разные стороны каждый раз, когда меняется ситуация в жизни, – в итоге ты не сделаешь в своей жизни вообще ничего стоящего, и потратишь ее впустую. Да, многие говорят, что каждые 7 или 10 лет человек должен менять свою деятельность. Спорно, но допустим. И даже в этом случае, в каждый такой период человек должен играть именно ту роль, которую он сам себе отвел.

А теперь по поводу того, чтобы сделать революцию и свергнуть нашего правителя. Да, Тео, наш Поликрат, несмотря на все хорошее, что он сделал для меня лично, он чрезвычайно жесток с простыми людьми, которые тут живут. Он гораздо более жесток с чужеземцами. Он очень часто несправедлив, тщеславен и самолюбив. Но что может быть хуже самого плохого правителя? Хуже плохой власти может быть только ее отсутствие - безвластие.