Нечисть по найму - Елена Малиновская

Словом, только вмешательству главаря наемников Шерьян был обязан тем, что я предстала перед его глазами в более-менее вменяемом состоянии.

Храмовник лежал именно в том шалаше, в котором не так давно очнулась я. По иронии судьбы и велению Ларса охраняли его все те же Гур и Альс. При виде меня в сопровождении своего главаря оборванцы вытянулись, словно по струнке.

– Хорошо ты их надрессировал, – не удержалась я от язвительного замечания, окидывая придирчивым взглядом этих горе-охранников.

Посмотреть действительно было на что: глаза от испуга и старания вытаращены, а для пущего устрашения в руках обнаженные ножи. Я подошла ближе и задумчиво провела пальцем по одному из лезвий, чем безмерно напугала Альса – тот с таким ужасом отшатнулся, будто умертвие прямо перед собой увидел.

– Почему твои бравые ребята оружие-то не точат? – поинтересовалась я у отца. – Таким тупым ножом даже черствого хлеба не отрежешь.

– Чего ты к ним привязалась? – миролюбиво ответил вопросом на вопрос Ларс. – Все равно воины из них аховые. В схватке один вред от таких помощников будет. Пусть уж лучше под ногами не путаются. А для выполнения мелких поручений не обязательно хорошее оружие иметь.

Я скептически приподняла бровь, но возражать не стала. В конце концов, отцу виднее. Он сам в гильдию людей набирает и вряд ли потерпит советы в столь непростом и ответственном деле. Даже от дочери.

– Можете расслабиться. – Милостивым кивком главарь наемников разрешил двум друзьям принять более свободную позу, после чего продолжил: – Что-нибудь интересное происходит?

– Нет! – четко отозвался Альс. – Пленный спит, по всей видимости. Из шалаша ни звука. Мы к нему не заглядывали, все равно парнишка, ежели что, присмотрит.

– Ну и правильно, – похвалил Ларс бродягу, и тот расплылся в гнилозубой улыбке. – Ладно, стойте дальше на страже. Я с Тефной посмотрю, что там с храмовником творится. А вы никого не пускайте внутрь, чтоб не мешали.

– Будет исполнено! – гаркнул Гур так оглушительно, что у меня заложило уши.

Я недовольно поморщилась от такого усердия и первой зашла в шалаш, чуть пригнувшись при входе.

Шерьян лежал на многострадальном плаще Гвория и, по всей видимости, чувствовал себя намного лучше. По крайней мере, дышал он теперь мерно и спокойно, а на щеки лег слабый румянец. Словно храмовник просто решил передохнуть и случайно задремал.

– Как он? – спросила я у Рикки, который встал с пожухлой травяной подстилки при нашем появлении.

– Лучше, – улыбнулся юноша и с нежностью посмотрел на отца. – Намного лучше. Я думаю, он скоро придет в себя.

– Это хорошо, – буркнула я, присаживаясь рядом с лежащим храмовником. Зябко поджала под себя босые ноги и многозначительно посмотрела на отца. Не люблю, когда кто-нибудь присутствует в момент решения денежных вопросов.

– А ты почему без обуви по лесу шатаешься? – проигнорировал этот взгляд Ларс, с нехорошим интересом рассматривая мои грязные ступни. – Или ногу наколоть сучком каким-нибудь хочешь?

– Потому что одеть вы меня одели, а сапоги или ботинки хоть самые завалящие дать забыли, – пояснила я. – Да и потом, чай, мне не привыкать босоногой по лесу бегать. Все детство, считай, так провела.

– По-моему, это самое детство у тебя до сих пор в голове бродит, – укоризненно заметил отец и с тяжким вздохом предложил: – Ладно, пойду тебе чего-нибудь на ноги отыщу. Чтоб не позорила мои седины. Взрослая девица, а словно сорванец щеголяешь.

Я привычно промолчала на недовольное бурчание отца. Знаю ведь – если сейчас осмелюсь возражать, то мы еще добрый час препираться будем, вспоминая, кто больше учудил в свое время. Я ведь тоже могу много чего рассказать о своем папаше. Например, как он однажды одним махом высадил бочонок перебродившей медовухи и потом в медвежьем облике целый поселок распугал. Хорошо еще, что там охотников за нечистью не оказалось. Представляю, как бы они обрадовались столь легкой добыче: вусмерть пьяному медведю, который залез на самую вершину столетнего крепкого дуба и оттуда горланил неприличные песни. Ох, помню, как мы с матушкой на следующее утро веселились, когда хмурый похмельный отец пытался спуститься с дерева и не сорваться при этом. Конечно, в итоге он благополучно рухнул с высоты в два человеческих роста, но хорошо хоть ничего не сломал себе при этом. Этот случай мы с матушкой припоминаем отцу каждый раз, когда тот начинает сетовать на нашу неуемную тягу к приключениям. Сам-то ничем не лучше нас, даром что медведь, а не вальяжный кот.

– Рикки, поможешь! – скомандовал Ларс и направился к выходу из шалаша.

Юноша растерянно посмотрел на отца, потом перевел взгляд на меня, словно спрашивая совета.

– Иди, – разрешила я. – Мне тут с твоим отцом надо кое о чем переговорить.

Рикки кашлянул и вдруг нахмурился, будто заподозрил что-то неладное.

– Да не трону я его, – без слов поняла я те мысли, которые сейчас тревожили юнца. – Дурная, что ли, сначала спасать вас всех вместе взятых, а потом по одиночке убивать? Оплату за договор стребую, и все.

Только после этого Рикки наконец-то решился оставить отца со мной наедине. Я дождалась, когда снаружи раздался звучный глас Ларса, по привычке замысловато обругавшего горе-охранников, и повернулась к Шерьяну.

Он лежал с закрытыми глазами. Темные волосы прилипли ко лбу, на котором обильно выступила испарина, губы плотно сжаты, словно даже во сне он продолжал с кем-то бороться или спорить. Не выдержав, я легонько провела тыльной стороной ладони по щеке храмовника, проверяя, теплая ли она. Затем скользнула пальцами ниже, на шею, где легко отыскала спокойный и ровный пульс. Против воли кинула взгляд на грудь мужчины, которая виднелась в просвете распущенной шнуровки, и только сейчас рассмотрела на левой стороне глубокую кровавую царапину. Видимо, именно там Марий наметил место будущего удара. Потом бы к Шерьяну подтащили упирающегося Рикки, принудили бы мальчика взять в руки кинжал и пронзить им сердце отца.

– Я начинаю смущаться, – вдруг прервал мои тяжкие раздумья хрипловатый голос храмовника.

От неожиданности я подпрыгнула и поспешила отдернуть руку, которую все еще держала на его пульсе. Шерьян улыбнулся, потом с удовольствием потянулся и внимательно посмотрел на меня, видимо, ожидая каких-либо разъяснений.

– Ты пришел в себя? – не нашла лучшего вопроса я. И тут же замолкла, поняв, как смешно это прозвучало.

– Нет, я еще сплю, – с томными интонациями протянул храмовник. – И вижу чудесный сон, в котором меня обнимает прекрасная девушка.

– Я тебя не обнимала! – густо покраснев, поспешила оправдаться я. – Просто хотела убедиться, жив ты еще или уже упокоился.