Крест и король - Джон Холм

Наконец все было установлено, и Удду доверили вытащить последнюю стопорную задвижку, которая удерживала жернова и шестерни. Что он и сделал. Ветер дунул, крылья наполнились воздухом и повернули вертикальное колесо, которое вертело шестерню, вращавшую жернов. Ничего не произошло, не считая скрипа огромных бревен. Удд вставил задвижку на место.

– Нам нужны крылья побольше, – сказал он.

На следующий день мельница работала на полным ходу. Герьольф потирал руки при мысли о выгоде, которую можно будет получить, если установить такие мельницы по всей Скандинавии. Почти везде в стране было трудно использовать силу текущей воды, а вот мельница, которая мелет весь год, окупилась бы быстро. Жрецы Пути гордились тем, что содержат сами себя за счет своей работы, а не за счет десятины и землевладений, как христианские священники. Более того, они бы не возражали, разбогатей один из них благодаря новым знаниям – коль скоро он поделился бы этими знаниями с остальными.

Однако успех ветряных мельниц, по-видимому, лишь разжег аппетиты Удда. Как только первая из них заработала, он прожужжал Герьольфу уши своим следующим замыслом: изготовить теперь механический молот, рисунок которого он набросал Шефу в Каупанге годом раньше. Герьольф сначала слушал с сомнением, не раздражаясь, но просто не в силах понять, что же предлагает Удд.

Замысел был достаточно прост. Железо, хотя и хорошо знакомое норманнам и известное во всем западном мире, оставалось металлом если не драгоценным, то довольно дорогим. Одной из причин превосходства франкских и немецких копейщиков был вес того железа, которое они носили на себе. Железо многое значило в мире, где крестьянская лопата была деревянной и имела только узкую полоску железа по краям и где плуг был всего лишь обшитой железом сохой. Цена железа определялась не тем, что его трудно было найти, как серебро или золото, а тем, что оно требовало больших трудов. Руду приходилось раз за разом нагревать и вручную ковать молотом, пока из нее не выходил весь шлак, а потом еще переплавлять в примитивных печах, топившихся древесным углем. Железо Ярнбераланда было лучшим в мире. И все равно оно требовало обработки, как и любое другое, за исключением очень редко встречающихся небесных камней из чистого железа. У Герьольфа было топливо, у него была руда. Если бы можно было сократить время на обработку, к весне он сделался бы заметно богаче. Но как вращающееся колесо может двигать молот вверх-вниз?

Удд снова чертил на снегу свои рисунки, а Шеф, которого призвали в связи с разгоревшимся спором, переводил с английского на норманнский, – Удд так и не овладел чужим языком по-настоящему. В конце концов Герьольф вздохнул и дал согласие на попытку.

– Нам еще повезло, – отметил он, – что в этот раз машина будет в два раза меньше, чем в прошлый.

– Молот легче поднять, чем крутить жернов, – пояснил Шеф. – Удд говорит, что начнет с легкого молота.

– Насколько легкого?

– В центнер весом.

Герьольф потряс головой и отвернулся.

– Предложи ему разыскать Нарфи, жреца Тюра и летописца, пусть тот даст Удду пергамент и перо. Его рисунки легче будет разобрать, если изобразить их чернилами, а не палкой на снегу. И опять же, если он окажется прав, когда-нибудь люди будут драться за каждый листик его рисунков.

Скоро, когда подул ветер, застучал ковочный молот, обрабатывая металл с неслыханной скоростью, подобно никогда не останавливающемуся молоту Вёлунда, хромого кузнеца богов.

Следующий шаг сделал не кто иной, как Квикка. Не обладая никакими иными умениями, кроме игры на волынке и стрельбы из катапульты, он обычно занимался самой монотонной работой. Однажды, сражаясь с кожаными мехами, с помощью которых поддували воздух в раскаленный горн, и ошалев от непрестанных понуканий кузнеца «не останавливаться, иначе все пропало», Квикка снял ногу с верхнего рычага мехов и заявил:

– Для этого тоже нужна машина!

Превратить привод молота в привод для мехов оказалось довольно легко. И все же усовершенствование потребовало многих переделок, потому что каждое изменение влекло за собой еще одно. Приток воздуха в печи, где плавилась руда, существенно улучшился, и жар в ней заметно усилился. Кузнецы говорят, что железо сначало будет сине-фиолетовым, и это довольно опасно, так как можно нечаянно схватиться за него рукой, а потом нагревается до красного каления, когда оно становится достаточно мягким для обработки. Очень редко доводится им увидеть железо при белом калении, когда оно начинает плавиться. Хотя им иногда удавалось получить чугун, но обычно лишь при особо счастливом стечении обстоятельств, и вот теперь благодаря механическим мехам стало возможным плавить железо и делать отливки.

Двигали же людьми внешняя угроза и страх, если не предчувствие, войны. Шеф посовещался с Хагбартом и Нарфи, жрецам Тюра, и, следуя благоприобретенной привычке, попытался составить тарра, карту тех мест, где он побывал со своим отрядом. Сопоставив то, что он услышал и увидел сам, Шеф понял, что попал в настоящую ловушку, даже более опасную, чем побережье Норвегии. Оттуда, будь у него корабль, он мог бы отправиться в открытое море и, совершив долгий переход к берегам Шотландии, свернуть к восточному побережью Англии. Из этих же мест, даже имея «Аурвендилл» Хагбарта, он будет вынужден пробираться через залив, отделяющий Швецию от дальнего берега Восточного моря, где живут балты, а затем идти домой вокруг Скаане и через пролив, разделяющий Скаане и датский Сьяелланд.

– Какова там ширина пролива? – поинтересовался он.

– Три мили, – отвечал Хагбарт. – Именно так и разбогател старый король Кольфинн. Взимал пошлину за проход. Как я слышал, его там уже нет. Если ты прав и Рагнарссоны действительно расправились с Хрориком, там не осталось почти никого, кто мог бы остановить их.

– А где находится их знаменитый Бретраборг, Цитадель Братьев?

– Здесь, – сказал Хагбарт, ткнув в точку на карте, находящуюся на северном берегу Сьяелланда милях в пятидесяти от пролива. Каких-нибудь полдня под парусом.

Единственный оставшийся путь в Англию, который мог придумать Шеф, требовал от него вернуться в Гедебю и через болота пройти в Дитмарш, к исходной точке своих странствий. У него снова не будет корабля. И в любом случае, если его видение было истинным – а это подтверждали достоверные сведения Хагбарта о начале осады, – Гедебю давно попал в руки врагов. В руки Рагнарссонов. А что могло быть хуже, чем попасть в лапы Сигурда Рагнарссона? Шеф скорее предпочел бы умереть и быть подвешенным в коптильне Эхегоргуна.

А металлурги тем временем изготавливали не только чугунные чушки и пользующиеся спросом товары, вроде топоров. Следуя указаниям Удда, они также выпускали арбалет за арбалетом, с их пружинами, заводными рычагами и железными стрелами. Бывшие рабы вырезали деревянные части и складывали их штабелем. Каждые несколько дней они меняли род работы и приступали к сборке. Шеф подметил, насколько быстрее идет дело, если изготовить сначала, скажем, двенадцать наборов деталей, а уж потом собрать их, вместо того чтобы следовать освященному временем обычаю работать над каждым изделием с начала и до конца и, только закончив его, приступать к следующему. Гора арбалетов росла, их давно уже стало больше, чем нужно.

– Мы всегда можем их продать, – обрадованно сказал Герьольф.

– Хорошо бы, чтобы они нам вообще не понадобились, – ответил Шеф.

Из всех усовершенствований Удда ничто так не заинтересовало Торвина и других кузнецов, как закаленная сталь. Они немедленно ухватились за щит Кутреда, испытывали его на прочность и пришли в полный восторг. Стремительно рождались новые замыслы. Делать из необычайно твердого металла кольчуги. Оказалось, что осуществить это невозможно – слишком трудно сгибать кольца и соединять их. Попытка взять готовую кольчугу и обработать ее как единое целое принесла лишь чрезвычайно дорого обошедшуюся груду наполовину сплавившихся между собой колечек, совершенно напрасная потеря целого месяца труда хорошего кузнеца, как не преминул заметить Герьольф. Плоские пластины было сделать сравнительно легче, но они не находили себе применения. Люди не настолько плоские, чтобы эти пластины пришлись им впору. Казалось, что новая сталь абсолютно бесполезна для военных целей, за исключением щитов, но и те имели свои недостатки. Щиты делали выпуклыми, потому что стрелы и дротики отскакивали от изогнутой поверхности, и – немаловажное соображение – круглый щит легче носить на плече. Никто, даже Бранд или Кутред, не смог бы маршировать весь день со щитом в руке. В битвах быстрее всех погибали те, у кого раньше уставала держащая щит рука.

Закаленный металл, при всех своих волшебных свойствах, выглядел бесполезным для войны. Однако Шеф никак не мог забыть слова, которые бросил ему пленник Свипдаг: «Чтобы пройти через то, что тебя ждет, нужно иметь железную шкуру». Шеф знал, кто ждет его в Бретраборге. Где же его железная шкура? И как ее носить?