Путь к Истоку - Анастасия Штука

— Прости, — Азария на ходу заглянула в лицо Яснине, состроив самую виноватую мордашку, на которую только была способна, — я все испортила, да?

— Мы с князем просто разговаривали.

— Я о цветах, — тяжело вздохнула девушка, нервно покусывая губы.

— Я не догадалась, почему твой брат так странно отреагировал, поэтому ты здесь совершенно не причем.

— Тебе они не понравились?

— Азария, в мире не существует человека, которого Поцелуй Солнца оставил бы равнодушным, — она постаралась, чтобы ее улыбка вышла естественной и теплой, — просто мне никто и никогда не дарил цветов. Я удивилась.

— Никто? — Девушка даже остановилась от неожиданности, словно забыв, что это именно она по одной ей известной причине ведет колдунью в тронный зал. — Но… Но…

— Я - чародейка, Азария, к тому же далеко не самая добрая. У меня не было настолько близких людей, которые могли бы это сделать, а от любого постороннего человека такой жест я восприняла бы как откровенное издевательство, сделав с храбрецом какую-нибудь малоприятную вещь. В Талвинии довольно чревато последствиями такое поведение по отношению к ведьме. Особенно, если она окажется не в настроении, или же у нее просто отсутствует чувство юмора.

— Я понимаю, что ты шутишь, — девушка робко взглянула на нее, словно не решалась продолжить. Затем вздохнула, видимо, собираясь с мужеством, и тихо добавила, — вот только твои слова звучат слишком горько.

— Некоторые поступки твоего брата ставят меня в тупик, я не понимаю, зачем он их совершает, так как не привыкла к подобному, поэтому и теряюсь, не зная, как на них нужно правильно реагировать.

— Но ведь даже чародейки в вашей стране заводят себе… любовников, — она заметно смутилась, произнося последнее слово, — а многие из них выходят замуж. Я читала об этом в книгах, которые давал мне Лим.

— Это другое, Азария, — Янина тяжело вздохнула, не зная, как выйти из щекотливой ситуации. Младшая сестра князя была ей глубоко симпатична, но она не хотела делиться неприятными подробностями своей жизни именно с ней. Да и не готова была невинная и благовоспитанная девушка с таким наивным взглядом на жизнь слушать о том, что она могла ей рассказать. Все это уже давно осталось в прошлом, превратившись в неприятные воспоминания, а колдунья не любила вспоминать.

— Но ты примешь предложение Камлена? — Девушка окончательно смутилась, покрывшись ярко-красным румянцем, залившим ее нежные щечки и спустившимся даже на шею. — Я знаю, это не мое дело, но мне действительно так хочется, чтобы ты его приняла!!!

— Я для него не самый лучший выбор. Нас столько всего разделяет, что об этом даже не стоит говорить, потому что перечисление грозит затянуться до утра.

— Но он любит тебя!

— Я знаю…

— А ты его?

— Люблю…

Действительно, ведь это так. Она произнесла это простое слово вслух, и все сразу стало на свои места. Именно это чувство поселилось в ее сердце, опаляя невыносимым жаром, заставляя поступать так, как она никогда бы и ни за что не поступила прежде. Любовь, и ни что иное, изменило ее, смягчив, сделав терпимее и спокойнее. Она не чувствовала ничего подобного раньше, даже не представляя, сколь много она потеряла. Еще с детства учитель убеждал их всех в том, что любовь — постыдная и мерзкая слабость, худший порок, на который только способно человеческое сердце. Он считал, что только избавившаяся от этого грязного чувства, отравляющего все существо, душа может обрести величие. На самом деле, он просто хотел, чтобы они вырастали жестокими, беспощадными и лишенными малейшей слабости убийцами, чья рука никогда не дрогнет. Она с самого начала понимала это, но находила в его словах свой, особый смысл. Они казались ей справедливыми и правильными, ведь в тот момент она жила мыслями о своей семье, которая выбросила ее из своей жизни. И не было ничего правильнее заставить себя отречься от всех ненужных чувств и мыслей, которые мучили и терзали ее.

И у Яснины это великолепно получилось. Она всегда была способной ученицей, поэтому и этот урок выучила на «превосходно». Первые теплые чувства, похожие на симпатию, она почувствовала лишь спустя годы по отношению к перепуганной девчонке, отчаянно боящейся провалить свое испытание, какой тогда была Велислава. Позже она встретила Врана и Сиару, к которым так же испытывала смесь самых разных чувств. Но никогда даже не задумывалась о том, что она способна полюбить мужчину. Именно это чувство казалось ей совершенно ненужным и лишним в жизни колдуньи. Почему-то оно представлялось ей своего рода слабостью, а их она была всегда лишена. Яснина и представить не могла, какую всепоглощающую, огромную, яростную и беспощадную силу скрывала под собой эта слабость…

Она жестом предложила восторженно округлившей глаза девушке продолжить путь. Азария от досады прикусила нижнюю губу, обиженно глядя на нее своими большими и по-детски чистыми и наивными глазами, словно безмолвно просила продолжить интересующий ее разговор. Яснина отрицательно покачала головой, заставив ее огорченно вздохнуть. Но вместо заслуженного возмущения или негодования, княжна лишь сложила руки перед собой, направившись вперед по широкой галерее, стены которой были расписаны яркими и живописными фресками, изображающими забавляющихся на опушке леса малышек-фей. Они вышли к огромным арочным дверям, ведущим в тронный зал, которые были широко распахнуты. Шестеро стражников в позолоченных доспехах — по трое с каждой стороны — удивленно переглядывались, но не трогались с места. Заметив их, они согнулись в поклонах.

— Госпожа…

До Яснины донесся приглушенный голос Велиславы, в котором нотки радостного удивления смешались с искренним недоумением и непониманием.

— Как ты здесь оказалась?

— Велислава, — звонкий и громкий голос веселым колокольчиком разлился по тронному залу, доносясь и до дверей, у которых они остановились, — я так рада видеть тебя!

— Я должна была догадаться, — простонала колдунья, прижимая ладонь ко лбу, с досадой осознавая, что уже поздно обвинять себя в недогадливости. Она должна была предугадать, что Сиара и не подумает появиться только тогда, когда будет уверена, что Яснина находится в полном одиночестве. Сколько бы она не билась над этим, девушка упорно отказывалась понимать, какое впечатление производит на посторонних людей. Скрепя сердце, Сиара согласилась с условиями колдуньи, когда самовольно поселилась в ее доме, вынужденная идти на определенные уступки, потому что боялась, что новая хозяйка, которую она выбрала для этой роли самостоятельно, не поставив в известность ее саму, может с легкостью вышвырнуть ее, если пожелает. Но при любой малейшей возможности, выпадающей довольно редко, она с огромной радостью и восторгом нарушала установленные правила, не способная побороть свое неумеренное любопытство, требующее удовлетворения.