Вернись и расскажи. Том II - Олег Александрович Волков

Коль уж назвались разведчиками, то друзья не просто устремились на всех парусах на север. Время от времени «Точка выхода» приближалась к берегу. Егор с Арамом попеременно осматривали в добротный морской бинокль. Увы, но найти хотя бы ещё одну общину выживальщиков так и не удалось. Зато несколько раз они замечали стойбища мародёров и мусорщиков.

Ближе к вечеру 22 сентября яхта «Точка выхода» вошла в Тилгезкий залив, на берегу которого раскинулась Нуора, столица островной республики. Первоначально друзья планировали найти место для причаливания на восточном берегу залива, но из-за подозрительной баржи предпочли добраться до противоположного западного берега, где удобное место для стоянки ещё надо найти.

Так-то, в принципе, причалить можно где угодно, хоть посадить яхту на мель, но друзья решили не рисковать. Как оно там получится, то ведают лишь боги «Другой реальности». Не стоит сжигать мосты за собой. Не исключено, что им придётся вернуться в Гидицан не солоно хлебавши. А потому друзья предпочли пришвартоваться у причала какого-то яхт-клуба. Риск, конечно же. На всякий случай они сняли парус и компас. Арам предложил было открыть кингстоны и притопить яхту, но Егор убедил друга не делать этого.

На следующий день с рассветом друзья отправились на своих двоих вдоль берега к Ниланской набережной, к тому самому месту, где год назад они высадились с экранолёта. Это только по карте кажется, будто прямой путь самый близкий. В реальности плутать по незнакомому городу лишь зря рисковать.

Была надежда разжиться чем-нибудь ценным на месте высадки 67-го десантно-штурмового батальона. Ведь все «Шельмы» так и остались на берегу. Кто-то из солдат успел эвакуироваться на экранолёте, кто-то нет. Однако элементарный здравый смысл подсказывает, что у отступающих десантников не было времени, да и желания, заодно эвакуировать и боевые машины. Но не свезло.

БМП, а так же подбитые полицейские машины, кто-то уже обшмонал самым тщательным образом. Без внимания не остались даже трупы, с некоторых поснимали даже обычную форму. Хорошо, что хоть тошнотворного запаха больше нет, остатками солдат и полицейских закусили природные падальщики.

Вполне ожидаемо Луружский проспект упёрся в очаг ядерного поражения. Да и детектор радиации тревожно затрещал. Ионизирующие излучение не то, чтобы смертельно опасное, однако друзья не стали искушать судьбу. Пробираться в подступающих сумерках ко дворцу Милдоф может быть смертельно опасно. В одном из уцелевших домов на Луружском проспекте, в комнате на первом этаже, где детектор радиации перестал тревожно трещать, друзья устроились на ночлег. И лишь утром 24 сентября, когда достаточно рассвело, друзья отправились к бывшей резиденции правительства островной республики.

– У меня такое впечатление, будто я попал в учебник по ядерному оружию, – вдруг признался Арам.

– С чего это вдруг? – прямо на ходу Егор обернулся и глянул друга.

– Ну, как по учебнику, – пояснил Арам. – Сперва мы прошли через зону слабых разрушений, сейчас идём через зону средних, там, дальше по проспекту, просматривается зона сильных разрушений.

– А в конце нас ждёт зона полных разрушений, – закончил Егор.

– Боишься, что дворец Милдоф, того, тоже полностью разрушен? – предположил Арам.

– Нет, – Егор отрицательно мотнул головой, – тут возможны варианты. Уже сейчас можно понять, что взрыв был воздушным, на достаточно большой высоте и точно над Дворцом.

– И что это значит? – поинтересовался Арам.

– Ничего это не значит, – буркнул Егор. – Скоро сами всё увидим.

Разговор заглох, да и трудно говорить через защитную маску на лице. Но Арам прав. Егор в очередной раз огляделся по сторонам. Ещё на Земле они много раз видели фотографии ядерной бомбардировки Хиросимы. Тотальное пепелище – это, конечно, сильное зрелище. Но реальность, в очередной раз, оказалась иной. А всё из-за того, что в 1945 году Хиросима по большей части была застроена деревянными домами, в том числе традиционными японскими домиками. А что представляет из себя традиционный японских дом? Грубо говоря, это крыша на столбах. Внутри стены из тонких перегородок, снаружи более толстые. Не удивительно, что воздушная ударная волна на манер цунами снесла все эти деревянные домики, а световое излучение и пожары обратили их обломки в пепел.

В противовес Хиросиме, Нуора построена из стали, бетона и кирпичей. Конкретно историческая часть из кирпичей, толстых стен со стальными балками перекрытий. А потому характер и размер разрушений оказался совсем другой. Заодно Егор понял, почему с воды Тилгезкого залива он так и не сумел заметить ни одного очага ядерного поражения.

Когда после ночлега друзья двинулись на юг по Луружскому проспекту, то сперва они и в самом деле прошли через зону слабых разрушений. Капитальные кирпичные здания в целом уцелели. Внешне посрывало крыши, вырвало двери и окна, особенно те, что обращены к проспекту. В зоне средних разрушений здания пострадали заметно сильней. Кроме снесённых крыш и вырванных окон, стены пошли многочисленными трещинами. По мере приближения к эпицентру, всё чаще и чаще стали попадаться обвалы наружных стен. На обломках стальных балок повисли обугленные деревянные полы, а у стен замерла поломанная мебель.

Если здания в первых двух зонах ещё можно восстановить, то в третьей зоне сильных разрушений и в самом деле сильные разрушения. От кирпичных домов остались лишь остовы и углы. Крыши обвалились полностью, мало где уцелели межэтажные перекрытия. На проезжую часть выплеснулись многочисленные обломки. Асфальт исчез под слоем колотых кирпичей, разломанной черепицы и прочего строительного мусора.

Глава 22-2. Где-то здесь

Сильней всего друзей поразила зона полных разрушений. Как будто вышли из леса на опушку перед чистым полем. Капитальные кирпичные дома снесло к чёртовой матери под корень. Асфальт Луружского проспекта полностью скрылся под слоем колотых кирпичей