Везуха - Сергей Чекмаев

– Все это байки, Андрей, не слушай. Не было ничего такого, а если и было – все равно треп… Алексей, что там у тебя?

Бортинженер не отвечал, лишь молча указал командиру на экранчик бортовой ЭВМ. Андрей не заметил, как за его спиной космонавты обменялись тревожными взглядами.

В переходном тамбуре было тесно. Как учили, Андрей в три движения освободил лунный скафандр, расстегнул его. В таком виде «Кречет» напоминал тело человека героических пропорций с распоротым животом.

«Черт! Ну и ассоциации…»

Андрея передернуло.

Все равно надо идти. По программе полета «Россия» должна находиться на поверхности всего семь часов, за это время нужно успеть сходить туда и обратно. И нечего рефлексировать.

Да, это страшно. Это почти невозможно. Это выше человеческих сил. Лучше все это время просидеть в тесной, но такой уютной кабине, пристегнуться к креслу и никуда не выходить. НИКУДА!!

Только зачем тогда он прилетел сюда? За триста восемьдесят тысяч километров от Земли?

Нет, мил-друг Андрей, если взялся – надо делать.

Тем более, как теперь точно решено, – для себя…

– Командир, я просчитал на компе маршрут возвращения… У нас на старте был перерасход топлива.

– Много?

– Вторая ступень отвалилась за восемь секунд до истечения работы двигателей. Я прикинул – взлететь нам хватит. И на пару коррекций на обратном пути хватит. А вот тормозиться нечем.

– А если, как «Аполло-13», – затормозим атмосферой? Попробуй. Тем более что на Земле не могли не заметить перерасхода. Даже без связи сообразят, как подкинуть поправки на коррекцию. Но ты все-таки попробуй связаться с ЦУПом. Нам теперь без них совсем никуда…

– Андрею скажем?

– Нет. Он же у нас Везунчик. Лучше ему пока ничего не знать. Ладно, ты считай, а я пойду, помогу Везунчику скафандр надеть… Пусть прогуляется.

В многочисленных фантастических романах о Луне нет-нет да и встречается ситуация, когда герой, спасая товарищей от очередной неотвратимой опасности, «помчался вперед гигантскими прыжками». Почему-то принято считать, что так передвигаться значительно быстрее. Не в шесть раз, конечно, – момент инерции тоже надо учитывать, ведь на Луне во время прыжка приходится толкать вперед еще и тяжеленный скафандр, но все равно – быстрее.

Однако не получается: шаги-то действительно выходят не маленькие, метров по пятнадцать, но зато скорость передвижения замедляется. Притяжение меньше, прыжок вместо стремительного броска превращается в неспешный заплыв над лунной поверхностью.

Передвижение по Луне Андрей более или менее отработал в Звездном, закаленные в условиях земного притяжения ноги, еще не совсем, правда, отошедшие от невесомости, резкими толчками несли его к цели. Если бы еще не ослепительный диск солнца над головой! Конечно, четыре килограмма воды в охладительной системе «Кречета», постепенно испаряясь через плечевые дюзы, делают свое дело, затемненный фильтр прикрывает глаза, но все равно легче не становится.

Андрей сверился с картой – вот она, нужная точка, рукой подать. У подножья вот этой иссеченной метеоритами скалы. Да, впрочем, мог бы и не смотреть на карту. Его тянуло в Девятую точку с неодолимой силой, неизвестно, смог бы он противиться этому зову, если б захотел.

Тяжелый ботинок ступил на каменный горб микрократера, растер его в пыль. Андрей на секунду потерял равновесие, взмахнул руками и…

Зов иссяк. Как будто путник, страдавший от жажды в пустыне, рухнул без сил в полноводное пресное озеро, как будто ученый, годами бившийся над разгадкой очередной тайны, отложил ручку и увидел перед собой четкие строчки формул.

Везунчик пришел на зов Удачи.

По лицу Андрея струился пот – даже водяное охлаждение не спасало полностью от палящего солнца, но он не замечал этого, стоял неподвижно. Усталость от изматывающего полета, лунной жары, долгой прогулки в тяжелом скафандре отступила.

Он как будто снова ощутил себя на Земле, в зеленеющем весеннем лесу ранним утром после дождя. На распустившихся листьях блестят росинки, буйная подушка трав пружинит под ногами…

Чувствуя непреодолимое желание вздохнуть всей грудью, Андрей недоуменно оглядывается: кругом – сияющие ослепительной белизной лунные цирки, изрезанные миллионолетней метеоритной эрозией скалы, черные провалы трещин…

Он поднял руки к шее, потянул вбок крепления шлема. В ушах зашумело, кожу на лице словно бы обдул легкий ветерок. Андрей провернул тяжеленную, совершенно ненужную и бесполезную сферу и, обхватив руками, стянул шлем с головы. Кто-то маленький внутри него закричал: «А-А!! Что ты делаешь!», но сам Андрей ничего не почувствовал, разве что при следующем вдохе ощутил вокруг себя пьяняще чистый воздух с запахами влажной травы, свежести и мокрой коры, как это бывает в лесу после дождя.

Первым его увидел Ильдаров. Бортинженер мельком глянул в иллюминатор и застыл.

– Что ты там увидел? – спросил Хрусталев.

Вместо ответа тот показал рукой: смотри сам, мол.

Капитан несколько раздраженно приник к исчерченному перекрестьями системы наведения окошку – его должны были использовать для ориентации при посадке на ручном управлении – и не смог сдержать удивленного возгласа:

– Твою мать!

Со стороны висящего над горизонтом голубым фонариком диска Земли к «России» медленно приближался скафандр с непокрытой головой. Везунчик словно резвился – делал широкие шаги то в одну, то в другую сторону, подбрасывал вверх шлем, ловил его, а однажды даже наподдал по нему ногой, как по футбольному мячу.

Везунчик что-то сказал, космонавты увидели, как двигаются его губы.

– Щипать друг друга будем? – спросил Хрусталев.

Бортинженер ошалело посмотрел на командира, помотал головой.

– Везунчик, значит… – проговорил командир вполголоса. – Ну-ну…

Андрей хотел было попросить открыть люк, но потом передумал. Зачем ему теперь люк, корабль…

– Улетайте! – крикнул он, махнул рукой. – Улетайте без меня!

Если космонавты его и слышали, то никто не отозвался. И только через минуту Андрей сообразил почему и чуть не хлопнул себя по лбу: «Ну, конечно – вакуум!»

Он надел шлем, включил радио и, не обращая внимания на ворвавшиеся под шлем удивленные возгласы, произнес, наслаждаясь новой силой:

– Взлетайте без меня. Немедленно!

Неизвестно, что подействовало на экипаж больше – мощь его голоса или фантасмагорическое зрелище, которое они и думать не могли увидеть на Луне: тяжелый скафандр «Кречет», увенчанный непокрытой головой Везунчика. Андрей улыбался, а волосы на голове немного колыхались, как если бы их касался легкий ветерок.