Рунный след - Инна Живетьева

— Вот на ней сегодня утречком из деревни и выехали.

Не доверять глазу опытного воина было глупо, и мальчик согласно кивнул.

Дайарена погрела ладони о бока кружки:

— Элика, бывшая княгиня Семи Рек — моя дочь, — чуть поморщилась с досады. — Нет, не с этого начинать надо…

Талем ослабил шнуровку на вороте рубахи, сглотнул. Чуял: женщина говорит правду, а узнать такое про княгиню, пусть и покойную — не самый удачный способ обеспечить себе спокойную жизнь.

— Дайарен становится все меньше и меньше. Через пару десятков лет не останется ни одной, — жар от костра колыхал воздух, шевеля длинные седые пряди. — Наша сила переходит от матери к дочерям, но сила ничто, если нет невозможности ею управлять. Уже больше полувека не рождалось ни одной девочки, способной пробудить свой дар. Ни одной. Элика тоже была дайарой — имеющей силу, но не имеющей над ней власти.

— Почему так случилось? — вклинился в паузу ведун.

— Это мы поняли много позже, — бесцветные, истонченные губы женщины дрогнули в насмешке, но не над вопросом Талема, а скорее над судьбой. — Право управлять даром дается той, что зачата по любви. Не по влечению, не по страсти, не из благодарности — а только по любви. Мы становились все сильнее, но вместе с этим все меньше и меньше обращали внимания на дела людские. И на самих людей. Мы стали сильны как никогда — и потеряли способность любить. Я одна из последних рожденных по любви. Для Элики я специально искала отца. Не торопилась — мы живем намного дольше людей и дольше остаемся молодыми. Вот только старость приходит, как первый снег в горах, мгновенно убеляя сединой. — Дайарена помолчала.

Женщина, изображавшая в Вадране нищенку, неслышно подошла и с поклоном поставила плоскую деревянную тарелку, полную незнакомых ребятам засушенных фруктов.

— Тоже дайара, — кивнула на нее дайарена. — Только и может, что человека нужного быстро отыскать.

— Нас, значит? — неприязненно отозвался Рик.

— Тебя через ведуна, — уточнила дайарена и продолжила рассказ: — Не для того я мужчину выбирала, чтобы полюбить. Чего не дано — того не дано. Была другая надежда: сильный ведун мог передать дочери хоть что-то. Не получилось.

Рик, слушая, как равнодушно — словно об опыте каком с племенным животным! — говорит о его матери дайарена, сжал кулаки.

— Отец ее недаром силы был великой, все чувствовал: и что его не люблю, и что дочь-дайара мне не нужна. Увез, пристроил в семью, не слишком знатную, но и не из последних. Сам навещал. Вот и повел раз в Высшую школу. А туда князь, только-только венец возложивший, заявился. — Дайарена посмотрела на Рика. — Мужчины не могут управлять силой, только хранят ее для будущих поколений. Ребенок, зачатый мужчиной-дайаром и дайареной, равен по силе дридам, а в чем-то и превосходит их. Только это уже неважно — ты слишком молод, самая младшая же из нас вот-вот постареет. А детям от ваших женщин сила не передается.

Женщина выудила из складок одежды яркие бусы, перемежавшиеся кусочками меха и перьями. Каменные и деревянные шарики, постукивая в руках, рождали завораживающий ритм. Перо, попавшее в ненужный момент под пальцы, безжалостно вырвали и отправили в костер.

— Теперь тебе понятно, ведун, зачем мне нужна твоя любовь? Если нет своей, то почему бы не воспользоваться чужой? Если у нас ничего не получится и самая младшая из нас постареет раньше… — дайарена громче щелкнула бусинами. — Я верну тебе любовь, обещаю!

Талем, приложив руку к груди, чуть поклонился. Славка не нашел в этом жесте ни малейшей иронии, а только благодарность.

— Если бы ты рассказала мне это раньше, я согласился бы по доброй воле, — сказал ведун. Лера уколола Талема взглядом и ухватилась за косу, наматывая на пальцы прядки. — Я уважаю ваш народ и готов помочь, чем могу, его возрождению.

Дайарена не поблагодарила даже кивком, снова щелкнула бусинами:

— Мой народ… Ведун, я не люблю свой народ. Свой народ, свои горы, своих духов. Есть только долг. И ничего больше. Я и вас нашла только потому, что так захотели духи. Взяв твою любовь, ведун, я узнала всех, кого ты любишь. Догадаться, что этот мальчик мой внук, совсем не сложно. Я могла понять и раньше, когда он попал в наш поселок не как гость, а как пленник. Но какое мне было дело до заплутавшего в горах мальчишки? А теперь наши духи велят следовать с вами по вашему пути и провести через границу. Что вы ищете? Может, мой народ поможет вам.

Талем процитировал зашифрованное рунами послание. Дайарена, чуть склонив голову — чем снова напомнила Славке птицу, — осмотрела своих воинов. Она не сделала ни единого жеста, только чуть опустила ресницы, но один из мужчин сорвался с камня и бросился к шкуре:

— Да, мой дед пришел из этих мест, когда они стали проклятыми.

— Кто проклял ваши земли? — вмешался Талем.

— Не знаю. Но только сначала умерли Зеленые горы, а потом замолчало и все кругом.

— А ты не брешешь? К Зеленым горам не то что дед твой, а и прапрадед близко не подошел бы, — бросил Риктор.

Воин даже головы не повернул к проводнику.

— Почему? — не смолчал ведун.

Риктор пошевелил носком сапога торчавшую из костра ветку, держа паузу. Аля громко хмыкнула, и проводник недовольно покосился на девочку:

— Там водились драконы.

Камь должны были обойти западнее. После ночной грозы некоторые тропы завалило, другие были слишком опасны. Проводник обещал, что дальше их ждут скалы, холод и полное отсутствие деревьев. Дровами запаслись в долине, и Влад хоть согрелся, пока их рубили. Впрочем, холодный влажный ветер быстро выдувал тепло, заставляя ежиться.

Ведун, вплетая в речь вежливые слова, пристроился к дайарене, заслужив ревнивый взгляд молодого парня, ее охранника и пажа. Женщину тяготила беседа. Талем это чувствовал, страдал, но не мог не спросить: способна ли дайарена определить — есть в ребятах что-нибудь необычное?

Признал с тяжким вздохом, что ни он, ни его учитель не сумели ничего понять. Но ведь должно же что-то быть, недаром с ними происходят порой странные вещи!

Дайарена вытащила из прически длинную деревянную шпильку, украшенную резьбой, покрутила в руке:

— Сила у всех одна, — палец скользнул вдоль палочки. — Но дриды — на одном конце, а ведуны — на другом. Наш же род — посредине. Сила одна, — повторила, снова пряча заколку в тяжелом узле волос. Оглянулась на прислушивавшихся к разговору ребят и заговорила чуть громче. — Мы отличаемся тем, где берем эту силу. Ведуны черпают ее в себе. А сколько ее там есть в человеке? Вы можете питать ваши камни, накапливать в них силу, а после брать. Но нельзя взять больше, чем есть. А дриды хитры. Они берут силу извне, и потому намного могущественнее вас. Я же могу попросить милости у наших духов, а могу и заглянуть в себя. Только, умея делать все, я ни в том, ни в другом не могу достичь совершенства. — Дайарена говорила об этом равнодушно, принимая такое положение вещей как должное.