Тот, кто следит за тобой 2 (СИ) - Наталья Новикова

это, я не могла найти себе места, нервничая и переживая. Я перерыла свой гардероб, пытаясь найти в нем что-то особенное. Я была уже не девчонка и подобных нарядов, что я носила раньше уже не было. В глубине шкафа я нашла пастельного цвета платье, красивое, легкое, с длинной струящейся юбкой в пол и глубоким вырезом сбоку. Лиф был немного откровенным, открывая взглядам неизменно красивые полушария больших грудей. На мгновение я подумала, что это платье слишком открытое для подобной встречи, но меня неизменно тянуло к нему. Плюнув на все, я надела его. Поняв, что моему образу чего-то не хватает, я взяла такого же оттенка легкий шарфик и повязала его на шею, очень утонченно и женственно. Волосы убрала в высокую прическу, оставив несколько прядей у лица. Совершенно очаровательно. Нанеся легкий дневной макияж, я взяла сумочку и вышла на улицу. Сев в машину, я завела ее. Любимый мини Купер довольно заурчал, когда тронулся с места.

Всю долгую дорогу до тюрьмы, я ужасно волновалась, а когда прошла необходимые процедуры и оказалась в комнате для свиданий, еще больше занервничала. Это была обычная комната, с двуспальной кроватью, телевизором, небольшим диванчиком, столом и даже холодильником с плитой. Рядом была комната с ванной и санузлом. Когда я договаривалась о длительном свидании, я не думала, что нам предоставят отдельную комнату, максимум это стол, за которым мы будем сидеть и общаться. Но полноценная комната… Пока ждала его, ужасно изнервничалась, сердце бешено колотилось в груди, грозясь вот-вот выпрыгнуть из своей клетки. Несколько раз я пыталась позорно струсить и уйти, но каждый раз отдергивала себя, нет, эта встреча должна состояться.

Взяв себя в руки, я подошла к окну. Не замечая за железными решетками ничего интересного, я просто тревожно ждала.

Наконец, дверь за спиной скрипнула, и он вошел. С него сняли наручники и закрыли дверь на замок, оставив нас запертыми в одной комнате. Я не могла найти в себе мужества повернуться к нему лицом и взглянуть на него. Он тоже стоял у двери, не в силах приблизиться. На мгновение промелькнуло осознание, с кем в одной комнате я нахожусь, сколько людей пало от его руки, но вместе с тем пришло и понимание: мне он ничего не сделает.

Я напрягла свой слух, он стал таким острым, что слышала отчетливо шелест его одежды, дыхание и неспешные шаги, которые становились все громче, приближая Амита еще ближе ко мне. И вот я оказалась в объятиях, прижатая к его широкой каменной груди спиною. По моим щекам побежали слезы, когда я коснулась рук, сжимающих мою талию, ладонью.

— Анетт… как долго я тебя ждал… как скучал… — он крепко обнимал меня и вдыхал мой запах. — Все-таки наша дочка смогла убедить тебя. — «наша дочка», то с какой нежностью он сказал это глубоко тронуло меня, и я еще пуще зарыдала. — Прости меня, пожалуйста, прости за все, что я сделал. — Повернувшись к нему лицом и невидящими от слез глазами, я взглянула на него. Сквозь пелену слез его образ оставался прежним, точно таким, каким я его помнила.

— Амит… я пришла. — только и смогла промолвить я, когда его губы накрыли мои. Дух захватило тотчас, когда его руки впечатали меня в тело, а поцелуй стал еще глубже. Голова отключилась сразу, теряя контроль над разумом. Как долго я не испытывала ничего подобного, последний раз был именно с ним. И как после стольких лет обиды я по-прежнему могу все это ощущать с ним? Как? Я не могла этого понять.

— Постой. — я коснулась его груди, выстраивая между нами дистанцию. Все-таки голова еще могла немного соображать и понимала, что это не выход, как бы сильно мы этого не желали.

Слезы высохли, и я смогла внимательно рассмотреть его. Прошло больше десяти лет, на его лице появилось несколько морщин на лбу и переносице, а на висках появились седые нити. Он был гладко выбрит, а черные волосы коротко пострижены, от его прекрасной густой шевелюры не осталось и следа. Он был по-прежнему хорошо сложен и все также, в моих глазах, неизменно красив и притягателен. Синие глаза Амита сияли восхищением и нежностью, когда его взгляд блуждал по моему лицу, волосам и телу. Ладонь Амита взлетела к моему лицу и погладила щеку.

— Ты все так же красива, малышка, годы не властны над тобой. — мои руки также коснулись его лица, погладили складки на переносице и лбу, разглаживая их.

— Амит, почему это произошло с нами? — дрожащим от слез голосом, спросила я. Амит устало выдохнул, вперив усталый, грустный взгляд в сторону.

— Потому что я идиот, не смог ценить то, что было самым важным в жизни.

— Ты сожалеешь? — Амит горько улыбнулся.

— Не было и дня здесь, чтобы я не сожалел. Но это все равно ничего не меняет, мои сожаления не изменят всего зла, что я совершил в жизни.

— Это так, — кивнула я. — но главное, ты осознал все. Нарин рассказывала о том, что виделась с тобой. Ты правда больше не чувствуешь к ней ненависти?

— Она хорошая и так похожа на тебя, пусть не внешне, но я сразу заметил в ней тот свет, что всегда видел в тебе. Нарин не моя мать и никогда ей не будет.

— Рада, что ты понял это. — удовлетворённо ответила я.

— И я был безумно счастлив, что она пришла ко мне.

— Она всегда тебя любила. — печально ответила я.

— Да, знаю и я сожалею, что не смог быть с ней рядом, пока она растет. Я был ей нужен.

— Ты нужен был всем нам… если бы ты только рассказал мне обо всем, все могло быть иначе.

— Теперь я это понимаю. — обреченно выдохнул он. Глядя на Амита, я испытывала невероятную бурю в груди, нежность, желание и невероятное чувство теплоты. Он по-прежнему был любим мною. И даже все зло не смогло убить во мне этого прекрасного чувства. Я глупая или же наивная, но мне так хотелось испытать все те чувства, что испытывала только с ним одним.

Подойдя к нему ближе, я коснулась его губ пальцами. Перехватив руку, он стал нежно покрывать мою кисть поцелуями. Волна нежности заполнила мое сердце, когда он прижал мою ладонь к своему сердцу.

— Чувствуешь? Мое сердце все еще бьется только для тебя. — сказал он такую знакомую фразу, которая была сказана в кафе, когда Амит впервые пригласил меня встретиться. Мои глаза наполнились слезами, а уголки губ задрожали. — Не плачь, малышка, больше не