Черная роза - Томас Костейн

— Таффи, это невозможно, — сказал Уолтер. — Боюсь, что эту чудесную жизнь вскоре сметет страшная буря. Но даже если ничего не изменится, нам негоже тут долго оставаться. Мы должны жить в Англии. У меня дома будет много работы.

Мариам кивнула головкой и вздохнула:

— Конечно, я понимаю, что мы должны возвратиться. Я не думала иначе. Уолтер, с тобой я буду счастлива в любом месте.

Но она с любовью оглянулась вокруг. Легкий ветерок покачивал лимонные деревья, и чудилось, что зеленые листья пытаются проникнуть прямо в комнаты домика. Отсюда не было видно крышу Приюта Вечного Блаженства. Казалось, они полностью отгородились от остального мира.

Девушка снова вздохнула:

— Как здесь прекрасно! Как удивительно прекрасно!

Последний певучий возглас «Аминь!» прозвучал в Приюте Вечного Блаженства. Отец Теодор убрал пергамент в кошель, подвешенный к поясу. Мариам прижалась к Уолтеру. Они счастливо улыбались.

— Смотри не выпей все вино, — заметила девушка. — Мне кажется, что в этом есть какой-то смысл, не так ли?

— Это значит, что я буду терпеливым и щедрым мужем. Но так будет независимо от того, выпью я вино или нет.

Уолтер взглянул на сапоги с загнутыми вверх носами и на изображенные на них желтые фигурки разъяренных леопардов.

— Я в первый раз надел сапоги, оставленные мне отцом. Мариам нагнулась к Чи Вангти, который радостно бегал вокруг нее. Девушка нежно прижала собачку к щеке.

— Мой маленький Чи, твоя госпожа теперь по-настоящему замужем. — Мариам обратилась к священнику: — Благодарю вас, отец Теодор. Служба была такой торжественной. Жаль, что я не все слова поняла.

— Все ритуалы Несторианской церкви очень красивы, — ответил священник, искоса поглядывая на Уолтера, как будто ожидая, что он станет протестовать. — Я должен поскорее начать свою миссию на Востоке: надо завоевывать умы верующих, чтобы они могли понимать наши молитвы.

Уолтер отвел его в сторону:

— Всем известно, что Хубилайн-хан весьма терпим к любой религии. А правительство Сун с подозрением относится к миссионерам. Я собираюсь предложить вам кое-что. Я в этом кровно заинтересован, и вам будет легче работать, если Баян станет вам покровительствовать. — Он внимательно взглянул на священника. — Так вот, совершенно необходимо послать гонца в лагерь монголов. Я уверен, что лучше всего было бы, если бы отправились вы. Вы вернетесь, когда город будет в руках Баяна, и без помехи начнете проповедовать.

Отец Теодор задумался:

— Вы сделали умное предложение. Что я должен сделать?

— Мы хотим, чтобы Баян знал, каков размах движения за мир в городе. У меня готово для него сообщение, и желательно, чтобы оно поскорее попало в его руки. Полководец должен знать о возникших препятствиях, чтобы он не считал себя обманутым, когда узнает, в какой роскоши я живу во дворце. Чанг By даст вам проводника, так что путешествие будет неопасным и недолгим.

— Я поеду, — согласился священник, немного подумав. Потом он, как бы сомневаясь, добавил: — Мне, конечно, очень жаль, что приходится покидать это место так скоро. Наконец я увидел женщину, которая мне приятна. Для меня всегда была важна фигура, и вот наконец я увидел женщину благородных пропорций. — У отца Теодора разгорелось лицо, он начал хрустеть пальцами. — Я видел ее только дважды. Как она чудесно держит спину! Она достаточно плотная, но ходит с такой грацией. И какие умные глаза! Она готовит здесь, во дворце, — оба раза, когда я ее видел, она раскатывала тесто.

— Отец Теодор, она действительно вам понравилась?

— Она вдова, — увлеченно продолжал священник. Он все больше возбуждался, перечисляя важные для него качества идеальной женщины. — Так даже лучше. Мужчины, выбирая женщин в жены, обычно желают неопытную. Они не правы. Я предпочитаю зрелое партнерство, а не жалобные вопли невинности.

Проходили дни, и становилось очевидно, что желтый дом в густом зеленом саду назван так не зря. Блаженство молодоженов было настолько полным, что казалось, оно будет длиться вечно. Счастливые часы ничто не омрачало. Ни тени ссоры. Тишь да благодать.

Дни были похожи один на другой, но им никогда не было скучно. Мариам вставала первой, принимала ванну и одевалась, и только потом просыпался Уолтер, нежась на атласных простынях.

Девушка радостно приветствовала любимого мужа. Уолтеру не хотелось вставать. Но ему приходилось подниматься, потому что Мариам всегда что-нибудь придумывала, что требовало его участия. Уолтер тоже принимал ванну в комнате, огороженной решетками, где под рукой были пушистые полотенца и ароматные соли.

Утро они, как правило, проводили в саду. В нем был пруд, в котором плавали рыбки с красной чешуей и плавниками. Резвясь в кристально чистой воде, рыбки поднимали целые фонтанчики. Мариам и Уолтер хотели ознакомиться с дворцовыми зданиями, возвышавшимися за стенами, окружавшими их Приют, но у них не было возможности. Им не позволяли покидать пределы сада. За ними постоянно присматривали три охранника, и когда они приближались к запретной границе, то всегда видели хотя бы пару раскосых глаз, глядевших на них из-под чудного шлема. Мариам назвала это трио Эак, Минос и Радамант в честь страшных судий подземного мира. Она пыталась завести с ними знакомство, предлагая им еду и фрукты. Нельзя было точно сказать, добилась она успеха или нет, но время от времени жена радостно сообщала Уолтеру:

— Минос мне сегодня улыбнулся. Если я еще его подкормлю, мне кажется, он позволит мне прогуляться по Аллее Вечной Весны.

Они были уверены в одном: за внешними стенами никогда не стихал звон мечей и осторожные шаги. Мариам постоянно копировала китайские манеры и речь. Ей удавалось это удивительно хорошо. Когда они прогуливались, она отставала от Уолтера и начинала семенить ногами, сложив руки под широкими отворотами халата, и спрашивала его нараспев:

— Мой уважаемый муж все еще любит свою преданную и скромную жену?

Днем было очень тепло, и Уолтер обычно делал записи обо всем, что он видел в этой удивительной стране. Он детально записал все их поразительные изобретения. Мариам сидела рядом. Она вышивала или играла с Чи. Собака очень к ней привязалась, и если хозяйка на несколько минут его покидала, Чи принимался жалобно скулить. Девушка недовольно следила, как перо быстро бежит по листам бумаги, но никогда не прерывала работу мужа. Но Уолтер сам часто отвлекался. Он откладывал перо в сторону и любовался темной головкой, склоненной над вышиванием.

— Ты знаешь, как тебе идут китайские костюмы? — спрашивал Уолтер жену. — Мне трудно работать, когда я знаю, что мы могли бы провести время более интересно.