Эдемский Маг. ТОМ I - Игорь Швейц

это плохо? Неужели и такие люди за свой нечеловеческий труд и старание должны гореть в аду? Вместе с преступниками, вместе с ничтожным, жалкими и чудовищными людьми…

Отец, где же твоя хвалёная справедливость? Разве так должны награждаться лучшие? Разве их можно ставить в один ряд с настоящим стадом и скотом? И Адам… Он должен был мучиться в аду вечно? Отец, где твоя доброта, прощение и милосердие к собственным детям! Или наш общий урок должен длиться вечность?…»

* * *

Домик был маленьким, но вполне себе опрятным. Здесь и жил Мартен, питаясь покупной едой из ближайшей деревни да попивая воду из рядом журчащего родника. Демиург обучал его, улыбался рогатому малышу и объяснял, почему рога не делают его ни уродом, ни тем более чудовищем.

— Не слушай этих людей. Ты же видишь… Своего собственного уродства им не понять, а в друг друге его и видеть не хотят. Ты же замечательный, так? — Демиург поглаживал отныне своего мальчика, ласково приговаривая хорошие слова и взращивая заслуженную ненависть ко всем кто обижал его, был готов обидеть, кто делал это с ненавистью или же с хохотом — и Эрик действительно ненавидел. Ненавидел соседей, ненавидел мать, весь город. Для него он всегда был Чёрным…

— Дядя Демиург, спасибо вам. За заботу, за домик… Я мечтал именно об этом. — Мартен искренне улыбался своему спасителю, ещё не зная что дёшево купился на лесть, тепло, дом и уют, ещё не зная, что станет обычной фигурой на большой мировой шахматной доске.

Так проходил день за днём. Демиург появлялся дома всё реже, но с каждым появлением продолжал гладить, обнимать, ласкать малыша, уча его всё большему материалу, даря огромные умные книги и весёлые детские игрушки.

* * *

Эрик повзрослел, возмужал, переселился в соседнее село. Даже в его измученном израненном сердце нашлось место для дамы. Их маленький любимый сынок мило посапывал в своей небольшой поскрипывающей кроватке.

Они с женой жили в любви и согласии, хоть Эрик и стал всё чаще и чаще удаляться на долгие прогулки, в ходе которых Демиург делал из него своё собственное идеальное оружие.

Именно тогда они прознали о скоплении живой силы, о скоплении людей, тела которых превратились в муравьиные. Именно тогда были начертаны первые планы Демиурга, названные в ходе начертания «Пентаграммой».

Эрик несомненно отдалялся от семьи, но любовь всё ещё крепко сидела в его сердце. Он и сам не понимал, как такое сильное чувство было способно поселиться в его чёрством ненавидящем всех, всё и вся теле.

Дни неслись за днями. Демьян рос. Он уже впервые пошёл в школу, под сельское пение птиц и мычание фермерских коров.

Его девушка, любящая его и любимая им, сидела рядом на скамеечке и солнце красиво ложилось на её гордую и прекрасную фигуру.

— Как же быстро время то летит. — подал голос Эрик, ощущая как голова любимой перекочевала магу на плечо. — Демьян только в маленькой кроваточке лежал, а сейчас уже такой большой, сильный, играет в футбол, учится… Вот чёрт, я им горжусь и завидую. — рассмеялся Мартен, поглаживая любимую по голове.

Та слушала, спокойно уставившись на безмятежно колышущееся зелёное поле невысокой травы.

— Да. Знаешь, ты большой молодец. — девушка притянулась и поцеловала тощего мага прямо в щёку. — Ты ему подарил то, чего никогда не было у тебя. Семью, тепло, дом… И мне ты подарил самое ценное и желанное — твою любовь.

Их губы сомкнулись и пара забылась в страстном поцелуе.

Жалко, что так не могло продолжаться всегда. Жалко, что так не могло продолжаться вечно…

Демьян хоть и рос в заботе и уюте, но даже он с каждым годом всё сильнее и сильнее ощущал, как отец отстранялся от собственной семьи, уходил куда-то далеко-далеко, в области, далёкие от семейного очага.

Мать Демьяна даже не сразу поняла, что Мартен уходил от них и делал всё для подготовки плана по отмщению.

— Зачем тебе всё это… Забудь, выкинь из головы. Эти люди не достойны твоего гнева, не достойны твоего внимания и мыслей.

Тощий мужчина обнял жену и где-то внутри его глаз показались голубые слезинки.

— Дорогая, я сам всё решу, доверься мне. Я обещал же вернуться, забыла?

Внезапно девушка забилась, как муха в паучьей сетке:

— Не верю! Не верю! Не верю! Останься с нами, останься со своей семьёй. Наши же узы дороже…

— Успокойся и… и прости меня. Я обязан одному человеку жизнью, ты же сама знаешь.

Слёзы длились ещё долго. Однако сколько бы всхлипываний в доме не звучало, сколько страшно и мучительно ни дёргалась девушка, Эрик был непоколебим, важен и решителен.

Он всё-таки оставил семью. Бросил всех её членов, оставив после себя лишь разочарование, злость и горе. Демьян не переставая рыдал, мечтая как можно сильнее обнять любимого и дорогого отца, но всё было позади. Даже кудрявенький паренёк это прекрасно понимал.

— Хочешь забыть его, да? — риторически спрашивала женщина, потрагивая оставленный Эриком красный кулон на шее сына. — Неужто это всё, что он оставил после себя? Только один бесполезный красный амулет… Не прощу эту мразь! — одинокая мать закрыла лицо руками, залившись слезами по самому любимому человеку в жизни.

Вскоре в их дом пожаловали маги и навсегда избавили Демьяна от бесконечных слёз. Его мозг, его глаза и всё его тело навсегда забыли кем был и как выглядел его настоящий отец.

И только амулет был напоминанием о сбежавшем родственнике…

* * *

Муравьиное войско вторглось на территорию процветающего огромного города, изобилующего красками и хорошими запахами. В тот страшный день все вооружённые отряды города, все простые граждане, мешающие Эрику, Кассандра и многие другие люди положили свои головы и стали топливом, которое интенсивно влили в составленную из башен и подземных путей сатанистскую Пентаграмму. Со многими Эрик расправлялся особенно зрелищно, убивая их собственными руками, пятная их в крови тех людей, что превратили его жизнь в мучение, страдание и горе.

Толпы рыдающих жителей беспощадно разрубались на части под жуткий притворный хохот многочисленных муравьиных отрядов.

Тогда то власть