Три недели в Советском Союзе - Александр Абердин

Негромко засмеявшись Сергей сказал:

— Вот и верь после этого в тайну банковских вкладов, доктор Шмидт. Разумеется это всего лишь шутка, так как я специально привёз с собой эти бриллианты. Банкира особенно поразило такое количество очень крупных австралийских пурпурных бриллиантов, да, и другие камни также привели его в трепет, хотя я и мои партнёры купили их оптом по совершенно бросовой цене, буквально за четверть стоимости. — Подавшись вперёд, Сергей вперил свой взгляд в федерального канцлера и тихо сказал — Гельмут, я прибыл в Советский Союз из две тысячи десятого года потому, что через двадцать четыре дня после моего отбытия в ваше время разгорелась термоядерная катастрофа и всё Северное полушарие было уничтожено, а по южному прокатилось такое цунами, что выжить, наверное, смогли только люди живущие на возвышенности, но и их через какое-то время убьёт радиация. Я нахожусь здесь для того, чтобы изменить ход истории и те бриллианты, которые лежат в банковском хранилище «Дойче Банка», не единственное тому подтверждение. Я привёз с собой большой объём научно технической информации и некоторые технические новинки. Слишком много я взять с собой не мог, ведь мне пришлось идти в ваше время пешком, как бы странно это не звучало, но тем не менее благодаря тому, что я хорошо развит физически, мне удалось принести с собой груз весом в двести тридцать килограмм. Идти было недалеко, всего каких-то шесть метров. Гельмут, я уверен, что ваши эксперты чуть не поседели, пытаясь понять, в какой типографии и каким способом были напечатаны как те досье, которые я передал моему другу Хайнцу, так и те договоры, которые читали вы. Бумага самая обычная, финская, мелованная, лощёная, для офсетной печати, но вот краска и способ печати их скорее всего поразил несказанно. Поверьте, у меня есть с собой некоторые вещи, которые поразят вас ещё больше. Хотя бы компьютер размером с книгу формата ин кварто или видеокамера размером немного больше моей ладони. Именно ей записывал мои подвиги капитан Корнеев, а потом подсоединил её к моему компьютеру и заснял изображение с его экрана на любительскую кинокамеру. Из тех вещей, которые я привёз с собой из прошлого только эта заколка и серьга в ухе с бриллиантами, которые я получил в Оксфорде, да, ещё этот перстень. Все они были заказаны у одного ювелира в Лондоне, как и кольцо моей жены и были изготовлены из одного алмаза, купленного мной в Роттердаме. Знаете, мне было очень приятно видеть моего собственного адвоката в Германии молодым парнем, как и многих других моих друзей, которых он специально пригласил на ужин. Увы, мне со всеми ними нужно будет заводить дружбу заново. Теперь вы понимаете, Гельмут, какие именно мотивы движут мною и что заставило сначала Андропова пойти к Брежневу, а потом Брежнева скрутить в бараний рог всё политбюро? Пытаться убить меня совершенно бессмысленная затея, это ведь уже четвёртый проход в прошлое, так что я снова вернусь в первое февраля одна тысяча девятьсот семьдесят шестого года и снова займусь тем же самым, буду пытаться спасти своих друзей, которые сгорели в пламени термоядерных взрывов в Москве на моих глазах. Гельмут, перед вами сидит человек, который пережил две термоядерные войны и всякий раз термоядерные боеголовки ракет взрывались буквально в пяти, шести километрах от меня. И оба раза некая неведомая мне сила защищала меня и мою видеокамеру от этих взрывов. Завтра первым дело я покажу вам этот видеофильм а потом всё то, что произошло с вашим миром за тридцать четыре года. У меня есть с собой более пятисот часов таких видеороликов, Гельмут, и среди есть не менее ужасные чем те, которые я хочу показать вам в первую очередь. Вот я и сказал вам всё, доктор Шмидт, а теперь решайте, как вы поступите. Мне от вас нужно только одно, — ваше полное согласие сотрудничать со мной и руководством Советского Союза. В противном случае я просто попрошу вас о милости, пусть ваши люди застрелят меня, чтобы мне не ждать двадцать четвёртого февраля, когда я снова вернусь в своё время. Трижды прошлое выкидывало меня в будущее потому, что я был слишком туп и самонадеян, чтобы понять очевидное, все перемены должны начаться именно в Советском Союзе, ну, что же, в четвёртый раз это произойдёт уже не по моей вине и не по вине советского руководства, доктор Шмидт. Как принято говорить в моё время на деловых переговорах, — господа, мяч на вашей стороне поля. Принимайте решение.

В специальном, закрытом от всех посторонних зале для переговоров, который скорее всего ещё и использовался как зал для совещаний, воцарилась гнетущая тишина. На лбу федерального канцлера выступила испарина и он заметно побледнел. Он сидел и пристально смотрел на Сергея, который произнёс свой монолог тихим, до жути спокойным тоном и при этом ни разу не моргнув, словно это был какой-то каменный сфинкс, а не человек. От этого Гельмут Шмидт чувствовал себя немного неловко, хотя и знал, что в случае малейшей угрозы сразу двое снайперов немедленно убили бы его собеседника. Похоже, что это знал и специальный посланник, который сидел перед ним совершенно спокойный и невозмутимый. Во взгляде его серо-голубых глаз было что-то гипнотическое, но он своим взглядом не подавлял его воли, а как бы располагал к себе. Порывисто вздохнув, он спросил:

— Серж и вы не смотря ни на что не умоляете меня? Почему вы так невозмутимы, ведь речь идёт о судьбе человечества?

Всё так же бесстрастно Сергей ответил:

— Вот потому-то я так и невозмутим, доктор Шмидт. Я уже всё понял и давно сделал для себя выбор, — спасти человечество во что бы то ни стало с пятой, с шестой, с десятой попытки и я буду искать для этого любую возможность, ведь я нахожусь во временной петле и у меня просто нет иного выбора. Да, не скрою, это очень тяжело, но я ничего не могу с этим поделать. Если я сдамся, то всё, что вы любите, всё о чём заботитесь, погибнет двадцать четвёртого февраля две тысячи десятого года и я прошу вас только об одном, предоставьте мне возможность доказать вам, что каждое моё слово это правда.

— Хорошо, Серж. — Сказал Гельмут Шмидт — Завтра мы встретимся с вами в десять часов утра. О месте встречи вам сообщат дополнительно. Ваши вещественные доказательства проверит на предмет их безопасности для меня мой начальник моей личной охраны, а ваши люди проверят то место, куда вы приедете. А теперь, Серж, если вы позволите, я хотел бы задать вам всего два вопроса. Вы догадывались о том, что всё это время находились под прицелом двух снайперов?

Сергей улыбнулся и ответил всё так же спокойно:

— Естественно. По другому и не могло быть.

— И вы тем не менее были совершенно невозмутимы. — С лёгкой улыбкой промолвил Гельмут Шмидт — Что же вы за человек такой, Серж? Вы прошли курсы специальной подготовки?

— Нет, доктор Шмидт. — Жестко ответил Сергей — Никакой специальной подготовки я не проходил, но мне приходилось неоднократно вступать в бой на границе между Россией и Грузией, когда я служил в погранвойсках.

Сергей замолчал в ожидании второго вопроса и Гельмут Шмидт, немного замявшись, задал его:

— Серж, скажите, в ваше время произошло объединение Германии? Если да, то когда именно?

— Не помню точно когда, доктор Шмидт, я в то время был ещё совсем ребёнком, но это произошло в начале девяностых годов. — Ответил Сергей и пояснил — Простите меня, но моя голова устроена таким образом, что в ней хранится только самая нужная на этот момент информация. Завтра я буду готов ответить вам и на такие вопросы. А теперь, если вы позволите, то я тоже хотел бы спросить вас кое о чём, доктор Шмидт. Вы или ваши люди догадывались о том, что Сергей Чистяков, возможно, является человеком из будущего, посланным в прошлое с некоей миссией?

Федеральный канцлер улыбнулся и признался:

— Господин Зам высказывал такую мысль, Серж, но я отбросил её, как совершенно невероятную, а зря. Ну, что же, друг мой, я очень доволен нашей первой беседой и теперь мне нужно хорошенько подготовиться к нашим завтрашним переговорам.

Глава 20. Вторые переговоры Сергея с Гельмутом Шмидтом и экстренный вояж в Израиль

После переговоров с федеральным канцлером Сергей немедленно поехал в посольство и находился в нём до самого вечера. Он отправил в Москву несколько шифрограмм, получил ответы на них и в приподнятом настроении поехал в замок Рейндорф. Теперь его сопровождали не только два бронированных «Зила», но и четыре «Гелендвагена» немецких спецслужб. Немцы ехали чинно, а вот советские лимузины при каждом удобном случае делали перестроения, словно играя в пятнашки. Вокруг замка, наконец, немцы также навели порядок и выставили оцепление на всех подступах к нему. Первым делом они попёрли прочь из лесочка километрах в полутора туристов с фотоаппаратами, оснащёнными здоровенными телеобъективами. Полковник Зимин облегчённо вздохнул и заулыбался. Сергей, видя его белозубую улыбку, настороженным голосом спросил его: