Тихоня - Дж. Л. Бэк

— Чего ты хочешь от меня, Себастьян? — я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Это его вина. Это он все спровоцировал.

— Просто будь осторожен, мать твою. Это все, что я пытаюсь сказать, но ты слишком упрям, чтобы слушать.

— Мне, блядь, не нужны твои советы или помощь. Я никогда не просил об этом. — Слова вырываются сами собой, как будто мое тело больше не может их сдерживать. — Неужели у меня не может быть хоть одной гребаной вещи, которая принадлежит мне? МНЕ!

Вспышка гнева эхом прокатывается по комнате, и они оба уставились на меня. Я признался в большем, чем хотел, и мне это очень не нравится.

Отталкиваю Себастьяна, но его рука поднимается прежде, чем я успеваю ее заблокировать, и в мою челюсть врезается кулак. От удара голова откидывается в сторону, боль пронзает нервы и кости. Это шокирует, но в то же время возвращает меня к реальности.

Как только убеждаюсь, что не убью этого засранца, встречаюсь с ним взглядом.

— Теперь идешь по пути моего отца, чтобы контролировать меня? Мило.

На этот раз он отпускает меня, и в его глазах вспыхивает стыд. Ярость нарастает с каждым шагом, и к тому времени, как добираюсь до своей спальни, я готов взорваться.

Что, черт возьми, происходит? Что мой отец делает, чтобы контролировать моих друзей, МОИХ друзей?

Я тру лицо и наворачиваю круги по комнате, пытаясь успокоиться. В груди что-то сжимается, перекрывая доступ кислорода, и я наклоняюсь, хватая ртом воздух, просто пытаясь хоть на мгновение перевести дух. Мне знакомо это чувство. Я чувствовал это и раньше, но с последней панической атаки прошла целая вечность. Дверь в спальню открывается, и прохладная рука касается моего затылка. Чувствую запах лимонной вербены, исходящий от Ли, поэтому не отталкиваю руку. Затем моих пальцев касается пакетик со льдом.

— Для лица, мы же не хотим испортить твой имидж красавчика. Себастьян не хотел этого, понимаешь? Он просто разозлился, как и ты. Это было недоразумение.

Я выпрямляюсь, опускаюсь на кровать и прижимаю лед к лицу.

— Да, когда отец ударил меня в первый раз, он тоже назвал это недоразумением. Он не хотел этого делать. Я просто разозлил его. Посмотри на нас сейчас.

Ли мгновение смотрит на меня сверху вниз, затем опускается на пол, скрещивая ноги.

— Мы просто хотим, чтобы ты был в безопасности от него, от всей этой ситуации. Мы все знаем, что если он будет счастлив, то ты в этот день не придешь домой с синяками. Кроме того, дело не только в тебе. С Себастьяном тоже что-то происходит.

Я встречаюсь с ним взглядом и удерживаю его.

— Какой ценой? Какой смысл, если я должен пожертвовать каждой частичкой себя, чтобы он был счастлив? Когда заберут все это, что останется мне? В чем тогда будет смысл?

— Не знаю, но никто не хочет, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Я пожимаю плечами, потому что мне уже все равно, что со мной случится.

— Что происходит с Себастьяном, что заставляет его думать, что он может надрать мне задницу?

Ли ухмыляется.

— Опять же, я не знаю. Он ругается со своей семьей и разговаривал с этим странным парнем следователем. Я пару раз пытался спросить, все ли с ним в порядке и могу ли чем-нибудь помочь, но он так огрызался, что я перестал пытаться.

Я замираю, прислушиваясь к его словам.

— Следователь? По бизнесу его отца?

Ли пожимает плечами, затем они опускаются, и он теребит несколько потрепанных ниток на ковре под собой.

— Я ни черта не знаю, Дрю. У меня такое чувство, что пытаюсь тушить пожары со всех сторон. Все, о чем я сейчас могу думать — это чтобы твой отец был счастлив, пока мы не придумаем, как снова взять под контроль свои жизни. Твою жизнь. Тогда мы сможем сделать все возможное и для Себастьяна тоже.

Я ложусь на кровать, чтобы не смотреть на него.

— Не уверен, что у нас достаточно для этого времени. Прямо сейчас отец хочет убрать Мэйбел из моей жизни, чтобы женить меня ради собственной карьеры, ради собственной выгоды. — Я не упоминаю о том, что Мэйбел пыталась вычеркнуть меня из своей жизни после нашей последней ссоры.

Ли хрипит с пола.

— Женить?

— О, вы не слышали это от своих отцов. Они не сказали вам, что он ждет от меня свидания на этой дурацкой вечеринке. Он сказал мне, цитирую, что я могу съесть ее, как праздничный обед на День благодарения, если она попросит.

— Это пиздец, чувак. Но это не особо шокирует.

Не утруждаю себя ответом. Мы оба знаем, насколько это хреново.

— А ты не можешь сделать так, чтобы видеться с Бел только наедине? Или, может быть, оттолкнуть ее на время, пока все это внимание не утихнет?

Помня, какая она своенравная и сколько гребаных усилий пришлось приложить, чтобы заставить ее смотреть на меня как на человека, а не как на монстра, я так не думаю. Не сейчас, когда все пошло наперекосяк, и она все равно меня больше не хочет.

— Скорее всего, нет. Она снова возненавидит меня. И теперь, когда вижу вожделение в ее глазах, не хочу возвращаться обратно. Я не могу туда вернуться. — Это больше похоже на мантру. Она уже отказалась от меня, но я не могу отказаться от нее, пока не могу.

Он вздыхает.

— А что, если один из нас притворится, что встречается с ней, и приведет ее в дом, чтобы ты мог ее увидеть?

Я фыркаю.

— Она ненавидит вас всех, ублюдков, гораздо больше, чем меня. — Я поворачиваюсь, чтобы снова его видеть. — Кроме того, вы все равно считаете, что от нее лучше держаться подальше.

— Чувак. Говорю често. Я никогда раньше не видел, чтобы ты так относился к девушке.

— Она моя, — шепчу я. — Она не особенная и не значимая, но она, черт возьми, моя. И я так чертовски устал отказываться от всего ради