Пушкинский вальс - Вадим Смиян

    Она извлекла из картотеки карточку и раскрыла ее.

    - Вот я писала: «Феофан Византиец. Хронограф…» - Вера осеклась, недоуменно уставилась на карточку и растерянно сказала: - Странно… Вот отметка о возврате…

   - Кто сделал отметку? – спросил Порошин.

   - Лилия Николаевна…Вот и роспись ее… и дата. Это было в понедельник…

   - Вот в понедельник он и уехал…- задумчиво сказал капитан. – Последняя к вам просьба: если книгу вернули, она должна быть здесь?

   - Конечно, - ответила Вера, явно приободрившись.

   - Посмотрите на полке, и если книга там, покажите ее мне.

   - Ну хорошо, - Вера была явно удивлена такой просьбой. – Я посмотрю, если вам нужно…

 Она поднялась из-за стола и прошла к одному из дальних стеллажей. Порошин ожидал, напряженно прислушиваясь к перестуку ее каблучков. Прошло несколько долгих минут, и вот Вера вернулась к столу, неся в руках толстую серо-зеленую книгу. Лицо девушки было довольным и чуть ли не сияющим.

     - Как ее состояние? – спросил Порошин.

     - Нормальное… вот, сами посмотрите.

   Капитан сосредоточенно полистал увесистый том в поисках возможных изъянов. Но книга была в идеальном состоянии, словно совсем недавно вышла из типографии. Не то, что дефекты, даже маленькие пятнышки, даже загнутые уголки страниц отсутствовали. Было очевидно, что этот труд берут читать исключительно ответственные и бережливые читатели.

    - Ну что ж, хорошо, - сухо заметил Порошин, возвращая том. – Больше вопросов нет… Всего доброго.

   - До свидания…- с легким удивлением сказала Вера.

 Когда следователь ушел, Вера облегченно вздохнула. При этом она не смогла сдержать удивления.

   - Во, блин! – воскликнула она, качая головой. – Совсем уже у ментов наших башни посрывало: разыскивают тех, кто книжки вовремя не сдает! Преступность победили, что ли? Надо же, а я и не знала… Наверное, по ящику объявляли, а я не слышала – не иначе, как

 трахалась в это время? Кстати… записи этой в понедельник-то не было, хотя дата стоит понедельника! Она не раньше вторника появилась! Странно… А ну ее! Плевать! что, мне больше всех надо? может, мегера книгу-то взяла, а запись в карточке днем позже сделала… Какая мне разница? Вот Ксюшка выйдет, надо ей рассказать, как следак приходил к нам книжки несданные разыскивать! Пусть поржет немного, может, здоровьем крепче станет! Ну и ну… Полный дурдом…

 …Лилия Николаевна саперной лопаткой разгребла пепелище, потом извлекла обгорелые кости и, присев на корточки, покидала их в мусорные мешки. Потом туда же ссыпала прогоревшую подстилку из сухой травы, до которой огонь добрался не полностью. Получилось два мешка костей, мешок с пеплом и недогоревшими останками, да еще мешок мусора – также наполовину с пеплом. Взявши в руки обгорелый череп с остатками волос, каким-то чудом местами сохранившихся, Лилия Николаевна повертела его перед собой и наморщила нос.

 - Ну и запах от вашей головы исходил, Владислав Георгиевич! – брезгливо сказала она. – Вонь просто нечеловеческая! Жаль, что вы не чуете…

 Она поднялась, положила череп на плоский бетонный порог, вкопанный здесь еще во времена начавшегося строительства города для избранных, и с размаху ударила по нему ногой, обутой в тяжелый ботинок с рифленой подошвой. Череп Владислава Георгиевича треснул в нескольких местах и деформировался. Со второго удара ее ноги череп разлетелся на мелкие куски. Лилия Николаевна присела, тщательно собрала осколки и положила в один из мешков. Место, на котором уничтожала череп, тщательно перекопала, и верхний слой дерна также забросила в мешок. В этом не было никакой необходимости, но так она всегда поступала с черепами своих жертв: Стасенкова, потом Роберта, далее Ленки Пучковой, теперь вот Владислава Георгиевича. Было что-то завораживающее в том, как головы этих вандалов вдребезги раскалывались под ее ступней, разлетались с жалобным сухим треском – Бритва замечала, что все это: и само действо, и звук при этом, и жалкое сопротивление прогоревших костей, - все это ее невероятно возбуждает. И ей страстно хотелось еще и еще испытать это чувство… Но – мало ли что порой хочется! Она относилась крайне ответственно к своей миссии, и жертву отбирала тщательно и строго. Кто не заслуживал того, чтобы его мертвая голова очутилась у нее под ногой – тот мог не бояться и жить себе спокойно…

   Теперь предстояло самое неприятное: забирать мешки и тащиться через поле к котлованам. Было раннее утро, солнце стояло невысоко, однако уже заметно теплело – день обещал быть душным. Надо управиться здесь и ехать домой отдыхать – сегодня она взяла больничный. Знакомый врач услужил – ну как не помочь давней знакомой, такой приятной, образованной, интеллигентной женщине! У всех у нас бывают дни, когда накапливаются дела и желательно не пойти на работу… Ничего страшного.

   Лилия Николаевна перевела дух, остановившись на краю обрыва. Фу, черт, жарко-то как! Будто и не май, а весь июль… Ну ничего, скоро уже. Лилия Николаевна примерилась и зашвырнула первый мешок как можно дальше. Он упал прямо у края воды. Второй мешок лег рядом с первым, а третий угодил прямо в воду. «Из меня могла бы выйти дискоболка!» - невольно подумала Бритва. Четвертый мешок оказался самым тяжелым – в нем было много кусков дерна, посыпанного пеплом, и куски эти она сочла нужным уничтожить. Мешок упал на песчаный склон и покатился вниз по мокрому песку. Лилия Николаевна несколько секунд наблюдала за его движением вниз, и вдруг ощутила, что земля под ее ногами содрогается. Она не успела понять, что происходит, как ноги сами, словно две мощные пружины, вынесли ее назад – одним могучим и упругим прыжком она достигла нового края обрыва, и едва удержалась на этом краю, чтобы не свалиться вниз. Только тогда она сообразила, что случилось: видимо, подземный поток размывал все новые и новые полости в склонах, а она неосмотрительно встала над такой полостью и принялась швырять тяжести, вызывая содрогание почвы. И вот подмытый пласт не выдержал…

    Лилия Николаевна пришла в ужас, осознав, какой опасности она только что избежала. Она ощутила крупные капли холодного пота на лбу. Промедли она хоть секунду - и сейчас валялась бы там, внизу, не имея ни малейшей возможности выбраться  наверх! Ни одного шанса! А потом – страшная смерть в полном одиночестве среди мешков с костями своего несостоявшегося возлюбленного… Ужас! Она хмуро смотрела на водную гладь внизу, на песчаный горб откоса с пучками редкой травы, на зловещие пятна мешков, два из которых уже начали медленно погружаться в водно-песчаную массу…