Проект «Геката» (СИ) - "Токацин"

Он вскинулся, порываясь выскочить за дверь, но на пороге уже стоял Исгельт. Гедимин, передёрнув плечами, опустился в кресло. «Нет, не может быть. Я бы знал.»

— Чем ты тут занят? — спросил Исгельт, удивлённо глядя на сармата. — Опять поранился?

— Нет, — буркнул тот. — Ты не слышал ничего нового о ЛИЭГах? Не было никаких аварий?

— Аварий? — Исгельт мигнул. — В первый раз слышу. Гельмер доволен по уши — строит космические самолёты и обещает прорыв в освоении астероидов… после войны, разумеется. С чего ты вдруг забеспокоился?

— Да так, — отозвался ремонтник, стараясь, чтобы облегчённый вздох был не слишком громким. «Всё цело, ничего не фонит. Ну и хорошо.»

— А это что? — Исгельт не собирался отставать от Гедимина; он подошёл ближе и стал рассматривать обломки. — Обнаружил что-то новое?

— Крылья, — буркнул сармат, завернув в защитное поле новую обсидиановую плашку, и включил лучевой резак — нужно было осторожно пропилить в корпусе устройства пару новых отверстий. Исгельт вынул из-под купола оплавленный кусок обсидиана и повертел в руках.

— Положи. Оно заражено, — сказал Гедимин.

Исгельт без возражений вернул плашку под защитное поле и тронул сармата за плечо.

— Покажи мне эти… крылья.

…Защитный экран покрылся мелкими чёрными точками, — слой рилкара был слишком тонок, чтобы задержать выброс нейтронов, флия на их поток не влияла вовсе. Конструкция из двух кусков ирренция, проложенного обсидианом, зависла над полом. Четыре развёрнутых «веера» зеленоватого свечения дрожали над и под ней, не касаясь окружающих поверхностей, и каким-то странным образом удерживали устройство на весу. Хрупкое равновесие сохранялось недолго — не прошло и пяти минут, как один конец плашки пошёл вниз, она крутнулась вокруг невидимой оси и налетела на стену. Это не погасило реакцию — световой «веер» оттолкнулся от стены и швырнул устройство под ноги сарматам, снова срикошетил от защитного экрана и пролетел над полом. По плашке от края до края протянулась красноватая черта раскалённого рилкара.

— Ты посмотри, — медленно проговорил Исгельт, глядя немигающими глазами на летучее приспособление. Очередной удар заставил устройство развернуться «веерами» вниз и снова зависнуть над полом. Гедимин уже видел, куда оно полетит секунду спустя, когда один край опять перевесит.

— Левитация, как она есть, — пробормотал Исгельт, высунув руку из-под экрана и перехватив устройство в полёте. Он рассчитывал удержать его, но движущая сила оказалась неожиданно большой, — сармата, не успевшего разжать пальцы, дёрнуло вперёд и припечатало к экрану. Он, крякнув, упёрся ногами в пол, с силой потянул на себя, — плашка повисла на месте, сармат еле удерживал её. Со стороны могло показаться, что он поймал огромную светящуюся бабочку.

Гедимин ткнул в устройство изогнутыми соплами «арктуса». Защитное поле отрезало источники излучения друг от друга, и плашка, выдав напоследок несколько всплесков затухающего излучения, погасла и замерла в руке Исгельта. Сармат, смахнув с себя побелевший экран, подбросил её на ладони и громко хмыкнул в микрофон.

— А ты накоротке с законами физики, — протянул он, направив на Гедимина странный изучающий взгляд. — Так и норовишь их нарушить! У этого приспособления неплохая подъёмная сила, а? Ещё бы сюда управление…

— Дай сюда, — Гедимин отобрал устройство, внимательно осмотрел прорези и растерянно хмыкнул. «Видимо, точность недостаточна. Или… или ирренций распределён неравномерно. Тут ещё работать и работать. Но светится оно красиво. Смотрел бы и смотрел.»

26 апреля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

— Гедимин, я же не вылезал с полигона, — вздохнул Хольгер, разглядывая шар защитного поля, горящий зелёным огнём. Внутри вращалась, постепенно замедляясь, круглая пластина в серебристом корпусе с прорезями по краям. Прорезей было восемь, и расширяющийся веер света, исходящий из каждой из них, при соприкосновении с полем вспыхивал ярче и как будто отталкивался от преграды, но с каждым разом вспышки становились тусклее.

— Я понятия не имею, во что вы тут влезли, — сказал Хольгер, щёлкнув пальцем по защитному полю. — Выглядит донельзя странно. Это излучение — омикрон?

— Девяносто процентов омикрона, девять с половиной — сигмы, остальное — нейтроны, — Гедимин провёл пальцем по узкой черте, состоящей из чёрных точек, вспыхнувшей на куполе и так же быстро растаявшей. — Надо их блокировать. Да и омикрон… слишком большой риск заражения.

— И долго эта штука может… летать? — криво усмехнулся Хольгер.

— Не больше минуты, — сармат посмотрел на диск, упавший на дно и медленно проворачивающийся вокруг своей оси, и просунул руку под защитное поле. — Если не повторять вспышку. Сейчас я восстановил оболочку вокруг линз…

Он замолчал, наблюдая за диском. Вращение прекратилось, купол погас.

— И снова её разрушил, — сармат резко выдернул руку из экрана, снова вспыхнувшего зеленью. Диск подбросило к верхней части купола, зелёные веера загорелись, стремительно вращаясь, и Гедимин, шагнув назад, бросил поверх защитного поля ещё одну плёнку.

— Ура-ан и торий, — протянул Хольгер. — Атомщик, тебе не кажется, что ты нарушил законы физики? Я вот не представляю, как это объяснить.

Исгельт, до сих пор хранивший молчание, громко хмыкнул.

— Нарушил законы физики? Пусть она пришлёт федералов, чтобы они нас арестовали. Эта штуковина держит в воздухе сармата в тяжёлой броне! Я до сих пор не говорил ничего Никэсу, но сегодня он всё увидит сам. Я забираю это устройство в Авиаблок.

Он протянул руку к защитному полю, но Гедимин ударил его по запястью.

— Не забираешь. Нейтроны не блокируются. Омикрон тоже. Слишком опасно.

Исгельт медленно повернулся к нему, потирая запястье, и слегка прищурил один глаз. Гедимин удивлённо мигнул — и тут же обнаружил, что его схватили с двух сторон и дёрнули назад. Двое в тяжёлых экзоскелетах крепко держали его, он рванулся — и на нём повис третий.

— Я возглавляю этот блок, — сказал Исгельт, отключая вращающийся диск. Подобрав неподвижное устройство, он подбросил его на ладони.

— Мои распоряжения должны выполняться. Здесь не Земля. Понятно?

Гедимин молча развернулся вокруг своей оси, выпуская лучевой резак. Хватка одного из охранников слегка ослабла от неожиданности, второй дёрнулся в сторону, изумлённо глядя на прорезанную до ближайшего кабеля конечность, третий спрыгнул со спины Гедимина и что-то рявкнул, и, обернувшись к нему, сармат увидел направленный на него ракетомёт. За его спиной коротко вскрикнул Хольгер, и лаборатория наполнилась красными вспышками и оглушительным воем аварийной сирены.

Секунду спустя Гедимин, пригнувшись к полу, осторожно выглянул из-за универсального станка. Красный свет погас, сирена замолчала. Посреди лаборатории с лежащими по углам сарматами стоял Хольгер и сердито щурился. В руках он держал погасший «летучий» диск.

— Вы ополоумели оба, что ли?! — он ударил кулаком по защитному экрану, и поле пошло рябью. — Никогда не делай так, Исгельт. Гедимину нельзя приказывать. Гедимин, тебя не хотели оскорбить. Тут не место для драк! Ведите себя как разумные, астероид вам под зад!

Он бросил диск под защитное поле и отвернулся, отряхивая руки. Гедимин выпрямился, огляделся, оценивая повреждения — ценные станки всё же уцелели, хотя обшивку на стене кто-то из экзоскелетчиков ободрал — и тяжело опустился в ближайшее кресло.

— Не подчиняться приказам… — пробормотал за плечом Гедимина Стивен. Сармат покосился на охранника, припоминая, где тот был во время свалки, и брезгливо поморщился.

— Тебе что поручили? Защищать меня или обтирать стены?

— Ядро Юпитера… — тяжело вздохнул Исгельт, вынимая из-под защитного поля диск, по случайности ещё не разбитый вдребезги. — Эта вещь нужна Авиаблоку для исследований. Там достаточно инженеров, чтобы понять, как убрать опасные излучения. Ты, великий физик-ядерщик, разрешаешь мне её забрать?