Вампир высшего класса - Юлия Набокова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Идем? — Вацлав помог мне выйти из машины и повел к подъезду.
— Сколько здесь этажей? — Я подняла голову, пытаясь сосчитать этажи по горящим окнам.
— Тридцать четыре, — ответил Вацлав. — Мой — тридцатый.
Вестибюль, отделанный мрамором, выглядел по-королевски. Но я даже не стала рассматривать окружающую роскошь — мне не терпелось подняться в квартиру Вацлава.
Первое, что я увидела, войдя за порог, это огни Москвы из гостиной напротив. На мгновение мне почудилось, что мы попали не в жилище, а на крышу. Панорамное остекление окон от пола до потолка открывало совершенно фантастический вид на город. Казалось, я окунулась в сияние звезд, и сейчас в окно хлынет лунная дорожка и ляжет мне под ноги.
— Как красиво! — Я быстро скинула сапоги и пальто и подлетела к окнам. До перепланировки здесь была закругленная лоджия, и теперь из окон, не закрытых шторами, открывался фантастический вид. Спящий город. Желтая лента проспекта. Цепочки фонарей вдоль Москвы-реки. Гордый шпиль Московского университета. Звездное небо вокруг. Я и не знала, что в Москве бывают такие звезды. Получается, они светят только тем, кто живет на тридцатом этаже.
— Это, конечно, не Эмпайр-Стейт-Билдинг… — сказал Вацлав, подходя сзади и не включая света.
— Это еще лучше! — искренне ответила я, не в силах оторваться от стекла, и тихо добавила: — Ведь мы здесь одни.
— Я выбрал ее только из-за этого вида, — признался Вацлав. — Приехал смотреть в сумерках и сразу понял, что это мое.
Он медленно заправил прядь волос мне за ухо. А затем его губы скользнули по моей шее, и мне показалось, что звезды сорвались с небосклона и пролились на землю ослепительным дождем.
— Сегодня День всех влюбленных, — прерывисто пробормотал он. — Прости, я не приготовил тебе валентинку.
Я, не сдержавшись, фыркнула. Вацлав и валентинки — нечто совершенно не укладывающееся в моей голове. Перед тем как сегодня отправиться в гости к родителям, я забежала в книжный магазин через дорогу от дома и пересмотрела кучу романтических открыток. Выбрать одну из них для Глеба не составило бы труда — ему бы подошла и шутливая валентинка «Давай с тобой займемся ЭТИМ — Валентинов день отметим», и непритязательный стишок «Мы друг другу идеально подошли — счастье на двоих одно нашли», и трогательное прозаическое признание «Когда мы вместе — каждый день становится для нас Днем влюблённых!». Но ни одна из открыток не могла выразить то, что я испытываю к Вацлаву. И все слова казались глупыми, когда я представляла, что их будет читать он. Мы никогда не говорили о наших чувствах, и слово «люблю» еще ни разу не прозвучало между страстными поцелуями или после пробуждения в одной постели. Хотя я не раз вспоминала слова Эвелины о том, что Вацлав любит меня еще сильнее, чем ее когда-то. Но что призрак может знать о том, что творится сейчас на душе у Гончего? Я ждала признания самого Вацлава и надеялась, что хотя бы сегодня он скажет то, что я мечтаю услышать. А пока я сказала в ответ:
— Я тоже, так что мы квиты.
— Но я хотел бы исправиться, — пробормотал Вацлав, разворачивая меня лицом к себе, — и написать ее губами.
От продолжительного поцелуя у меня голова пошла кругом. Такой искренний и пылкий поцелуй стоит миллиона валентинок! И пусть главные слова не прозвучали, «люблю» — это в первую очередь не слово, а отношение и состояние души. Не обязательно говорить, важно чувствовать.
— Ты обещал показать квартиру, — слабо прошептала я.
— Конечно. — Его руки скользнули по моим плечам, приспуская с них платье. — Предлагаю начать со спальни. У меня там для тебя подарок.
Я вспомнила о своем подарке, оставшемся в сумке. Шарф от Burberry я собиралась вручить Вацлаву с пожеланием, чтобы он всегда согревал и обнимал его шею, когда меня не будет рядом. Но решила, что можно сделать это и потом. Не хотелось разрушать то волшебство, которое искрило между нами.
— Только не зажигай света, — шепнула я, когда Вацлав подхватил меня на руки. — Достаточно одних звезд.
Первое, что я увидела на следующий день, проснувшись, — это рама формата А4, висевшая на стене напротив кровати. Спросонья, в темноте спальни, которую создавали светонепроницаемые шторы на окнах, я никак не могла различить, что на ней изображено. Я осторожно пошарила рукой в поисках выключателя или ночника и в следующий миг угодила в объятия Вацлава.
— Проснулась?
Я не знала, что ответить. Если в его спальне висит портрет Эвелины или фотография той женщины, которой он приготовил подарок на Новый год, я просто умру.
— Что-то не так? — Его губы оторвались от моих, в темноте тревожно сверкнули глаза.
— Включи свет. — Слова дались мне с трудом. — Пожалуйста.
— Пожалуйста.
На потолке вспыхнуло созвездие встроенных светильников, складывающихся в ковш Большой Медведицы. И я на миг залюбовалась этими искусственными звездами, а потом опустила глаза и увидела фотографию, на которой целовались двое. Вацлав, ослепительно привлекательный, в торжественном черном смокинге, держал в объятиях хрупкую темноволосую девушку в светлом, почти белом платье, похожем на свадебное. Казалось, что они парят в воздухе: за их спиной плыло звездное небо, под ногами рассыпались огни большого города. Парочка выглядела настолько увлеченной друг другом, настолько влюбленной и настолько счастливой, что мое сердце пропустило удар от жгучей ревности к неизвестной сопернице. А потом заколотилось, как набирающий скорость поезд-экспресс. Я узнала в девушке себя, а в огнях города — панораму Нью-Йорка.
— Это же… — растроганно выдохнула я.
— Ты и я, — просто сказал Вацлав, обнимая меня за плечи. — Это и есть мой подарок. Я хотел показать тебе еще вчера, но мы немного увлеклись… — его голос взволнованно сорвался, — друг другом.
— Но откуда она у тебя? — потрясенно спросила я.
— Я попросил фотографа переслать мне снимок. На днях получил его и распечатал. — Его руки сильнее стиснули мне плечи, я слушала его прерывистое дыхание и частый стук сердца и понимала, что он собирается с духом, чтобы сказать что-то очень важное. — Я хотел сделать две копии. Но потом подумал, что ты можешь перебраться жить ко мне… И тогда хватит одного снимка.
От неожиданного предложения Вацлава у меня закружилась голова.
— Ты правда этого хочешь? — взволнованно спросила я.
— Очень, — серьезно сказал он и развернул меня лицом к себе.
— Только я не одна приду, — прошептала я и улыбнулась, увидев, как вытянулось лицо Вацлава. Неужели он решил, что я возьму с собой Аристарха? — У меня, если помнишь, есть кошка.