Кровавые Ангелы: Омнибус - Джеймс Сваллоу

Для изгнанника был только один путь попасть на борт боевой баржи. У него не была шанса полететь вместе с другими Кровавыми Ангелами на борту шаттла или "Громового ястреба". Даже с размазанной по броне грязью, его могли увидеть и опознать.

На борту "Беллуса" будет совсем другая история, огромный звездный корабль был полон мест, где мог спрятаться осторожный человек. Рафен схватил лестницу для обслуживания и втиснул себя в переплетение труб и топливных шлангов, которые подавали прометий в двигатели. Когда ракета вокруг него, с гудением, вернулась к жизни, он протолкнулся внутрь открытого каркаса и нашел V-образную подпорку, в которой разместилась бы его броня. Даже через шумовую защиту шлема, рев двигателей перешел в оглушающее крещендо. Рафен в последний раз взглянул на показатели систем жизнеобеспечения на запястье; все вакуумные затворы его брони были целыми. С усилием он воткнул свои укрепленные керамитом пальцы в решетку и втиснул себя на место. Рафен закрыл глаза и начал молиться Сангвинию когда его вдавило гравитацией.

Прицепившись к нижней стороне судна, в мрачной решимости висел Рафен, когда док, город, а затем и облачный ландшафт Шенлонга исчезал под ним.

Глава восьмая

В темном углу посадочного ангара, где осмеливались появляться только слепые сервиторы-охотники за крысами, прятался Рафен. С осторожностью он стер тонкий налет льда, который сформировался на внешней оболочке его брони, со звоном откалывался иней, когда он сметал его латной рукавицей. Парное биение двойных сердец Кровавого Ангела громко стучало в ушах, когда органы работали чтоб поставить дополнительные кислород в кровь, противодействуя затянувшемуся побочному эффекту путешествия в вакууме. Броня Рафена отлично его защитила, но до сих пор невообразимый холод космоса вытягивал из него тепло, мускулы десантника были напряжены. Обычно, перед выходом в космос, космодесантника накачивали святыми дарами химикалий. Зелье, дарованное жрецами ордена, стимулировало гланду-мурканоид Астартес, превращая их пот в сложный состав для защиты кожи от карающей, экстремальной температуры. Однако у Рафена не было такой защиты, и он в полную силу ощутил на себе касание безвоздушной тьмы.

Машины и люди в посадочном ангаре двигались синхронно, вместе с прибытием нового транспорта. Шаттлы останавливались ровно настолько, чтоб извергнуть из себя груз илотов-воинов, после чего верхние краны поднимали корабли к заправочным гнездам или направляли их обратно, курсом на Шенлонг. Каждая новая группа фанатиков Аркио уводилась к трюмным палубам клацающим сервитором или серфом ордена. У серфов были шоковые посохи, чтоб удержать в узде наиболее любопытных воинов Перерожденного. Рафен использовал увеличительную функцию оптики шлема, чтоб наблюдать за передвижением вилланов; тут и там вмешивались боевые братья, надзирая за деятельностью.

Внутренне Рафен ощущал себя противоречиво и неловко. Он во всех смыслах прошел точку не возвращения. Он чувствовал себя плохо, чужим среди своего братства, как в гуще врагов. Каждая фибра его души восстала против неприятного, выворачивающего внутренности ощущения. Как и все из его рода, Рафен пришел к осознанию, что товарищество Кровывых Ангелов было для него огромной семьей, братством во всех смыслах. По праву, "Беллус" должен был считаться убежищем, местом, где он должен был чувствовать себя в безопасности и частью всего — вместо этого, это было опасным местом, таким же смертельным как и любое минное поле с мельта минами или с био-паутиной. Чем дольше Сахиил думает, что он мертв, тем большей внезапностью он обладал, но ему нужно было быть осторожным, чтоб не растратить это единственное преимущество. Слишком много человек на борту знали его в лицо, так что ходить в открытую, будет подобно мгновенной смерти. Даже запечатав броню, если он будет свободно разгуливать среди других Кровавых Ангелов, рано или поздно его кто-то окликнет. Рафену нужно было найти какое-то место, где его никто бы ни о чем не спросил.

Он отбросил испуг, когда еще один грузовой лихтер прогрохотал мимо него, пулеобразный корабль уселся в посадочную люльку с тяжелым ударом и с дождем из оранжевых искр. Медные и чугунные стапели окружили транспортник подобно сжимающейся руке и развернули судно к разгрузочной рампе. Рафен выдвинулся из своего убежища, балансируя на кончиках пальцев ног. Как и на большинстве кораблей на службе Империума, техножерцы "Беллуса" поощряли дух-машины боевой баржи, чтоб тот понизил гравитацию в посадочных ангарах, так управляться с грузами было намного легче. Рафен чувствовал себя легким и приготовился к необходимым изменениям в походке. Из верхнефлюзеляжных вентиляционных отверстий изрыгнулось облако белых испарений, заволакивая рампу и люльку. Используя дымку, Рафен выпрыгнул с места, где он прятался. Длинными прыжками, которым он научился, десантник прошел под медленно двигающимся кораблем и появился у подножья рамы, как будто он там и должен был стоять. С глухим стуком грузовой транспортник коснулся края рампы, и повсюду по корпусу открылись люки типа крыла чайки.

Шумной волной из корабля вывалились люди, все дрожали и тряслись, некоторые от холода, другие от благоговения. Рафен увидел, как пара из них упала на колени. Сначала он подумал, что они, должно быть, ранены, но затем понял, что они целовали палубу, преклоняя колени перед кораблем, в котором видели священное судно Аркио. Все призывники были разнообразно вооружены. У некоторых было огнестрельное оружие, у других мечи, копья и прочие острые, выглядящие кустарными, орудия. У многих была броня, собранная из металлических отбросов, хотя некоторые щеголяли в темных плетенных баллистических туниках. Обмундирование Сил Планетарной Обороны, отметил Рафен; носившие ее были бывшими солдатами СПО Шенлонга, пережившими вторжение Несущих Слово, или авантюристами, обчистившие мертвые тела. Лицо космодесантника скисло. Как бы то ни было, они не заслуживали ступить на боевой корабль, как "Беллус" — даже самый непритязательный серф ордена был достойнее, чем это отребье.

Воины, спотыкаясь, остановились, когда увидели перед собой Кровавого Ангела, смущенные его присутствием так же сильно, как и невероятным зрелищем огромных внутренностей корабля. Рафен был твердо уверен, что никто из этих людей никогда до сего дня не покидал родной мир. Он рассматривал их лица, найдя некоторые рассеянными, демонстрирующими настоящий фанатизм, в то время как остальные были жестокими и грубыми, самыми порочными из отбросов Шенлонга. Почему Сахиил выбрал этих людей, это оставалось за гранью понимания Рафена; никто из них никогда не дотянется до стандартов ордена. Все на что они годились — умереть на кончике вражеского клинка и заткнуть своими трупами дула орудий. Он подавил страстное желание глумиться. Это было низко и позорно, больше подходило мерзавцам хаоса, чем Сыновьям Сангвиния.

— Господин? — С озадаченным выражением лица к нему приблизился серф. — Чему могу вам помочь?

Рафен взглянул на илота.

— Ты сопровождаешь этих людей на нижний уровень, верно?

— Да, господин. Там какие-то проблемы?

Он покачал головой.

— Нет. Жрец Сахиил приказал, чтоб я сопровождал эту партию… Он пожелал, чтоб я наблюдал за перемещением.

Серф кивнул.

— Как прикажете, господин.

Взмахом шок-посоха, слуга погнал солдат с рампы. Мимо него проходили потрепанные фигуры, некоторые избегали взгляда, другие изучали его с неприкрытой смесью ненависти и страха. Среди этих людей Рафен внезапно выделил одного человека — с болезненным, искаженным лицом, одетого в остатки униформы офицера СПО. Мужчина склонил голову и пока тот шел мимо, Рафен смотрел на него. Последний раз он видел этого солдата в крепости Икари, после того как почетная стража Сахиила расстреляла группу невинных. Мужчина действительно благодарил его за "дар смерти" для его сестры, которая умерла в перекрестном огне, как будто это было каким-то великим благословением. Сейчас он казался лишенным духа, пустая оболочка, испачканная кровью и ведомая только верой в святость Аркио.

Рафен следовал за группой вдоль рождающих эхо коридоров корабля в открытые пещеры темных нижних уровней. Называть их "палубы" было бы ошибкой: это пространство корпуса напоминало стигийский каньон, с пластинами, покрытыми разросшимися грибами, крутых стен. Тут и там выступали секции палубного настила, недостаточно широкие, чтоб на них пересечься с многочисленными скелетными ребрами внутренней обшивки корабля. Паутины кабелей, сетей и канатных мостов нависали друга над другом. Воины самостоятельно сооружали себе место для жизни и кровати из аварийных гамаков и выброшенных грузовых упаковок. Это было похоже на серии сломанных мостов, дугой висящих над долиной настолько глубокой, что дно терялось в полнейшей темноте.