"Фантастика 2024-7". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Панарин Сергей Васильевич

– Отлично, – ощерился Серега.

Медведь легонько хлопнул его по плечу:

– Работаем дальше.

Лисена и Серега потрусили к подвалу, а медведь прокрался к черному ходу, где его ждали кабан-полицейский, Петер и Гуру Кен.

– Ну, скажу я тебе, Михайло, я наверняка первый кенгуру, вскарабкавшийся на дерево, приваленное к стене.

– Это тебе не цирк, а реальность, – буркнул косолапый. – Дальше будет посложнее.

Он взялся за ручку двери, подергал. Заперто. Но такие мелочи Михайло никогда не останавливали. Дождавшись особо громкого музыкального пассажа, он выдавил дверь и даже успел поймать ее, чтобы не загрохотала при падении.

Звери вошли в дом.

Комнат в особнячке Гюнтера Айзеншпица было много, все они были уставлены чучелами животных. На стенах висели головы лосей, оленей и кабанов. Когда Бастиан увидел голову сородича, ноздри полицейского гневно раздулись, а клыки будто бы вылезли еще сильнее.

– Этот преступник должен быть наказан!

– Обязательно. Только не ори, – прошептал Михайло.

Он обернулся на Петера. Петуху было не по себе. Его пугало это застывшее в нелепых позах кладбище.

– Гуру, подбодри друга, – сказал Ломоносыч.

Кенгуру зашушукался с Петером, поднимая тому настрой.

– Смотрим внимательно, – обратился медведь к спутникам. – Ищем Эм Си, Сэма и Колючего. Если кого-нибудь из них чучелизировали, я лично изготовлю чучело этого охотника. А сейчас – на кухню. Война войной, а жрать по расписанию!

– Пойду-ка проведаю твой холодильник, Гюнтер, – сказал лысый браконьер, вставая с дивана.

– Будь как дома, брат. Прихвати и нам по бутылочке, – в сотый раз ответил ему Айзеншпиц.

Лысый покинул гостиную, прошел по коридору и открыл дверь кухни.

Открыл и замер.

На пороге стоял медведь. В полный рост. Протяни руку, и вот он, мишка.

Побледневший охотник захлопнул дверь.

– Черт! Это же чучело! – догадался он. – Эй, брат! Гюнтер! Ну и шуточки у тебя! Я же чуть не умер! Почему ты мне ни разу не показывал чучело медведя?

Смеющийся браконьер вернулся в гостиную.

– Какое чучело? – спросил хозяин дома.

При упоминании о медведе у Гюнтера чуть не началась икота.

– Там, на кухне.

– Не бреши.

– Сам не бреши.

После бесплодных препирательств братья решили вместе дойти до кухни. Друг семьи увязался за ними.

Распахнув дверь, охотники узрели гамбургского петуха, расхаживающего по полу и деловито подбирающего крошки.

– Ты совсем спятил? – набросился Гюнтер на брата. – Разыграть меня вздумал?

– Ты что, я его впервые вижу, – пролепетал лысый.

Рыжий внес конструктивное предложение:

– Давайте его поймаем и съедим.

– Вот и поймай. А нам с братцем переговорить надо, – сквозь зубы процедил хозяин.

Он почему-то решил, что брат намекает на его неудачу в Польше, хотя Гюнтер никому о ней не рассказывал.

Рыжий браконьер затопал за петухом. Петер подхватился и выбежал в другую дверь, ловец зашаркал следом.

За углом рыжего ждал сюрприз. Гуру Кен со всей мочи вложился в первоклассный хук. Но браконьер оказался крепышом, он лишь слегка поплыл, скорее от растерянности, нежели от удара.

Гуру встречал таких ребят на ринге. Для них в его арсенале имелся запрещенный прием. Не давая охотнику времени опомниться, австралиец уперся хвостом в пол, а задними лапами, теми самыми, которые позволяли ему прыгать на пять метров в длину, рубанул рыжему в живот.

Ссорящиеся братья Айзеншпицы увидели друга, влетающего в кухню. Рыжий врезался в холодильник и сполз на пол. На краю холодильника покачалась, но не упала большая деревянная хлебница.

– Как думаешь, чего это он? – спросил Гюнтер у брата.

– Бэтмен, наверное, – тупо пошутил лысый.

И тут на их шеи легли тяжелые лапы Михайло Ломоносыча, обошедшего браконьеров по соседнему коридору.

Братья скосили глаза и ошалели. Медведь!

– Что, опять?.. – слабо проблеял Гюнтер.

– Не опять, а снова, – ласково промолвил тамбовчанин и столкнул их лбами.

– Обожаю этот звук, – сказал Гуру, выглядывающий из-за угла.

В кухню протопал клыкастый полицейский.

– Мощно сработано.

Рыжий браконьер отлип от холодильника и с жалобным стоном поднял голову. Его мутный взгляд сфокусировался на коричнево-пестром пятне, которое обрело резкость, и перед изумленным охотником возникло кабанье рыло. На голове секача почему-то красовалась полицейская фуражка.

Человек испугался, дернулся назад, ударился затылком о холодильник. Хлебница потеряла-таки равновесие и упала точно на макушку рыжего. Браконьер вякнул и затих.

– Бастиан, ты просто изверг, – прокомментировал Гуру Кен.

– Я есть считать, после такой взбучка они не хотеть иметь охота, – высказался Петер.

– Пойдем, – велел Михайло. – Пора выбираться отсюда.

Серега и Лисена спустились в подвал и, к огромной своей радости, нашли там Парфюмера Сэма и Эм Си Ман-Кея. Правда, ни хитрости лисы, ни силы волка не хватило, чтобы отомкнуть двери клеток. Шимпанзе и скунс нетерпеливо метались по клеткам. Вот они, друзья, но как выйти на волю?

Ленивец меланхолично жевал и наблюдал за суетой. Кролик барабанил лапками по полу своей клетки, сверкая розовыми глазами.

В подвал ворвался раздраженный медведь:

– Ну, долго вас ждать?

– Михайло Ломоносыч, тут не открывается, – в отчаянье крикнула Лисена.

– А головой подумать? – спросил лесной тамбовский губернатор.

Лиса призналась:

– Без толку.

– Значит, у тебя не голова, а бестолковка, – съязвил медведь, подходя к узилищу скунса. – Привет, Сэм.

– Здравствуй, Михайло.

Ломоносыч стукнул лапой по замку, и дверца распахнулась внутрь.

– Ух ты, – выдохнул американец. – Вообще-то она открывается наружу. Спасибо!

Тем временем медведь повторил операцию с клеткой Эм Си. Афро-англичанин выскочил наружу и бросился обнимать спасителей.

– Йо, спасибо, друзья! Простите, что расстроил вас я! Буду работать над собой. Главное, Сэм снова дружит со мной.

– Наверх! – пряча умиление, рыкнул Михайло.

– Давайте освободим Быстрого Гонсалеса! – Ман-Кей подлетел к клетке с ленивцем. – И остальных.

– Кто такой этот твой Гонсалес? – поинтересовался Ломоносыч.

– Кореш по тюряге. Жаль, нет соответствующей бумаги.

Медведь взломал и эту камеру, а потом зашагал к выходу. Ленивец остался висеть на ветке.

– Погнали, Гонсалес, пока шансы остались! – призвал колумбийца Эм Си.

– Ох, амиго, все это как-то слишком быстро для старика Гонсалеса, – проговорил освобожденный зверь. – Боюсь, я не смогу за вами угнаться. И как я брошу родную ветку. Я на ней вырос. Колумбийцы свои дома не бросают.

Михайло приостановился, слушая разговор.

Тем временем Серега взломал деревянную клетку кролика, Лисена отодвинула засов ястребиной.

– Спасибо, дарагой! – ястреб с достоинством склонил пеструю голову.

Он покинул клеть и запрыгал по лестнице наверх. Кролик последовал за ним.

– Что я делаю? – сокрушенно промолвил волк. – Сначала бурундуки, теперь вот кролика выпустил. Того и гляди, заделаюсь вегетарианцем.

Ломоносычу надоело слушать пререкания тормозного ленивца и афро-англичанина. Мишка вернулся к клетке Быстрого Гонсалеса, в несколько приемов разогнул прутья и вытащил пленника вместе с корягой, на которой тот завис.

– Валим отсюда, ребята.

Колючий выбрел из стадиона на широкую, идеально заасфальтированную трассу. Бензиновое наваждение прошло, оставив приглушенный шум в голове и несколько неприятных воспоминаний. Ежу предстояло найти друзей. Он растерянно остановился, соображая, как можно их отыскать.

Колючий помнил гараж, вентиляционное отверстие и… все. Еж не знал, как он оказался на стадионе и где этот стадион находится.

Из состояния глубочайшей задумчивости Колючего вывела странная толпа, вынырнувшая откуда-то из тьмы и теперь на всех парах несущаяся прямо на него. Рассмотреть бегущих не представлялось возможным, так как было темно. Фонари, светившие вдалеке, не помогали, а, наоборот, слепили. Длинные хищные тени, тянувшиеся от черных фигур, испугали ежа не меньше самой толпы.