Пришедшие отцы - Олег Бажанов

На эти слова Зесу возразить было нечего, он только опустил голову и молчал, продолжая расхаживать по кабинету. Время от времени лишь нервно сжимал кулаки и бросал на супругу затравленные взгляды. Геа легко одержала победу. Да, жена была сильнее его. Зес понял, что лучше смириться.

— Так-то лучше, — понимая, что теперь беседу поведет она, Геа подошла к рабочему столу капитана и села в одно из кресел, демонстративно закинув ногу на ногу.

— У нас уже назначена дата начала переговоров с Атлантами, — сказала она. — Я хочу заставить Великанов выступить на нашей стороне в войне с бунтовщиками. Пора уже уничтожить два восставших города. Нам одним это не под силу. Если использовать пушки крейсера мы не можем, чтобы не злить Атлантов, то можем сделать Великанов нашими союзниками. Козырем в этих переговорах и будет Большой Змей. По-моему, нам от этого будет больше выгоды, чем от его публичной казни. — На нервно расхаживающего Зеса Геа старалась не смотреть.

— Но он видел наш город, и теперь знает, где он расположен! А что, если он узнает, что там под горой находится основной вход в нашу подземную базу?! — воскликнул Кейзар и с осуждением посмотрел на жену.

— Я предприму кое-что, чтобы обезопасить нас от утечки информации, — пообещала Геа. — Ничего Змей не расскажет Атлантам. И нашим врагом уже не будет никогда.

— Ты сотрёшь его память? — догадался Зес.

— Что-то вроде этого. Но я оставлю его в живых.

— А если Атланты откажутся стать нашими союзниками? — Зес, сев в кресло напротив Геа, старался сохранять видимое спокойствие. Но это ему плохо удавалось — дрожащий голос выдавал волнение. — Тогда Змей — мой?

— И в этом случае я не отдам Большого Змея тебе, — сухо улыбнулась женщина. — Нам пока надо сохранять перемирие с таким сильным противником, как Великаны.

— И что ты тогда будешь делать с дикарём? Опять потащишь его в постель? — зло усмехнулся Зес.

— Пока не решила, — честно призналась Геа. — Но я почему-то уверена, что Великаны примут наши условия.

— Пообещай мне, что больше не будешь спать с ним, — настаивал на своём Зес. — Ты не просто Геа, ты — жена Кейзара! Позор!

— Если только это нужно тебе — не буду, — пожала плечами Геа.

— И на Землю в ближайшее время не полетишь! Пусть переговорами занимается Афра. Такое моё условие!

— Ладно. Не полечу. Но это глупо с твоей стороны.

— Я так хочу! — Зес поднялся из кресла и снова стал расхаживать по кабинету. — И имей в виду, что его сына я любить не обязан!

— Никто не узнает, что это не твой сын.

— Достаточно того, что знаю я! — воскликнул Зес. — И чувствую, что без происков Афры здесь не обошлось. Скажи мне, Геа, вы же с ней так ненавидели друг друга, неужели всё уже забыто?

— Ты о Командоре Ранне? — Геа задел такой вопрос. — Да, я чувствую себя виновной в его гибели. Но смерть капитана сблизила нас с Афрой. Мы обе любили его.

— А сейчас?

— Что? — не поняла женщина.

— Ты всё ещё любишь Ранна?

— Знаешь, Зес, в жизни встречаются личности, которых невозможно забыть никогда, — тихо произнесла Геа.

— Значит, любишь, — сделал вывод Зес.

— Думая о Командоре, — не стала спорить Геа, — я понимаю, что, останься он живым, всё пошло бы по-иному. Это был выдающийся тхатх!

— Мудрости ему было не занимать, — тяжело вздохнув, согласился Зес. — Мне до него далеко. Но я бы хотел, чтобы ты когда-нибудь полюбила меня, как его.

— Ладно, капитан, — вздохнув, поднялась с кресла Геа, давая понять, что разговор окончен, — не будем забывать о наших обязанностях. Дел впереди очень много.

Днём в комнату скучающего в одиночестве Большого Змея пришла офицер Янгла и сообщила, что Геа сегодня вечером приглашает гостя на праздник урожая, устраиваемый тхатхами всего несколько раз в году.

— А сама главный штурман будет? — поинтересовался Змей, рассматривая на руке подарок — медный браслет с именем Геа.

— Пока не известно, — пожала плечами Мауджетт. — Она поручила мне развлекать тебя. Будь готов, как стемнеет, я приду за тобой. Надень вот это.

Девушка оставила на спинке кресла принесённый светлый костюм и вышла, закрыв за собой дверь.

Змей примерил одежду: просторная рубашка из тонкой лёгкой ткани, названия которой он не знал, и такие же брюки. Всё пришлось по размеру. Змей посмотрел на своё отражение в блестящем стекле, висевшем на стене. Если бы не тёмный цвет кожи и низкий рост, — его можно было бы принять за тхатха.

То, что увидел Большой Змей вечером на празднике, превзошло все его ожидания: под морем искусственных огней огромные длинные столы ломились от еды и напитков. Всё: и посуда, и украшения многочисленных гостей, и праздничная форма солдат и офицеров, — под лучами мощных прожекторов всё это блестело и отливало цветом яркого полуденного солнца. Играл оркестр, и, перекрывая гул множества голосов, звучала громкая ритмичная музыка. Инструменты музыкантов тоже сияли под направленным светом ламп. Такие мощные лампы Большой Змей видел впервые.

— Что это? — спросил он, прокричав в самое ухо своей сопровождающей, показывая на блестевший материал. — Золото?

— Нет, — покачала головой та, стараясь перекричать музыку. — Это медь и сплавы на её основе. Это наш металл.

Змею вспомнился рассказ Геа о металле планеты Полоя и голубой крови тхатхов.

Янгла весь вечер ни на шаг не отходила от землянина. Он заметил, что кроме него на этом празднике много темнокожих мужчин, одетых так же, как и он. Все эти мужчины в отличие от него бегали вдоль столов с блюдами, тарелками и кувшинами, подавая их тхатхам и забирая пустые. «Слуги», — догадался Змей и пожалел, что так вырядился. Он хотел было уйти к себе в комнату, но вдруг за одним из столов для слуг увидел мужчину с лицом, много раз показанным ему Вейрой. Этот мужчина никому не прислуживал. Он просто ел. Нет, ошибки быть не могло! Забыв предупредить Янглу, Змей ринулся к этому столу.

— Сааф! — радостно закричал Змей, подойдя к ближе. — Сааф! Это ты?

Темнокожий плотный мужчина поднял большие тёмные глаза от тарелки с ужином и несколько секунд внимательно вглядывался в незнакомца. Вдруг его взгляд потеплел, и Сааф поднялся:

— Большой Змей! Неужели это ты? — его удивлению не было границ. — Ты живой? Здесь?

— Как видишь, Сааф! — Они обнялись, как старые друзья. — Ты тоже узнал меня?

— Это совсем нетрудно — Вейра не раз показывала мне тебя. Но каким ты стал большим и сильным! Когда я держал тебя на руках последний раз, тебе было пару месяцев от роду, и ты был маленьким пищащим комочком.

— Этого я не помню. Зато мне много рассказывали о тебе отец, мама и Вейра.