Вторая мировая: ошибки, промахи, потери - Лен Дейтон

Для Великобритании потеря Египта означала поражение в войне. Вот почему подобные мысли никогда не всплывали в разговорах в военных учреждениях, барах, борделях, танцевальных залах, ночных клубах, открытых кинотеатрах, казино, дорогих ресторанах и элитных клубах этого поразительного города Каир, еще перед войной ставшего столицей сплетен всего мира.

Возможно, война в пустыне не была современной. В 1941 году во время боевых действий в пустыне почти не применялись уловки и новшества современной войны. Даже транспортеры для перевозки танков были редкостью, а без них гусеницы быстро изнашивались, что создавало новые проблемы для служб снабжения. Вся военная техника, и в первую очередь двигатели, страдала от абразивного действия песка. Немцы показали пример, оборудовав передвижные ремонтные станции, возвращавшие к жизни прямо на поле боя подбитые танки.

Массированные бомбардировки и артобстрелы, предварявшие наступательные операции, приводили к большому количеству раненых. Ни у одной из противоборствующих сторон не было ни пенициллина, ни сульфамидных препаратов. Постоянную угрозу представляли собой обширные минные поля, а сама природа боевых действий в условиях «рая для полководца» требовала постоянного передвижения войск. Поэтому солдаты оказывались не защищенными от пуль, снарядов и осколков. Следствием этого были многочисленные ранения, приводившие к осложнениям. Естественно, среди танкистов были распространены ожоги. Дополнительные мучения раненым причиняла долгая дорога до медицинской помощи:

«В среднем цепочка звеньев пути раненых в то время включала в себя 8—12 миль от полковой (батальонной) санчасти до передового пункта сбора раненых; затем 80–90 миль до главного сборного пункта; еще 80 миль до полевого госпиталя и чуть ли не 250 миль до главного военного госпиталя. Все эти мили раненым предстояло преодолеть в грузовиках, рессоры которых не заслуживали чести носить это название, в условиях палящего зноя или ледяного холода, под постоянной угрозой воздушных налетов».

Отступающие армии вынуждены были бросать раненых на произвол судьбы, поэтому потери отступающих войск были всегда гораздо выше, чем наступающих. Во время боев в районе Сиди-Резех в ноябре 1941 года два новозеландских батальона потеряли 450 человек, из них 120 убитыми, что явилось одним из самых высоких показателей относительных потерь за всю войну. Войска доминионов несли более высокие потери, чем английские (или, позднее, американские), так как они состояли в основном из строевых солдат и практически не имели тыловых служб.

Во время Средиземноморской кампании обе противоборствующие стороны зависели от морских конвоев, осуществлявших снабжение боевых частей, и в ее исходе важную роль сыграли подводные лодки. 100 подводных лодок итальянского флота действовали относительно неэффективно, но в сентябре 1941 года через Гибралтар в Средиземное море вошли первые шесть немецких субмарин, и уже 13 ноября одна из них потопила английский авианосец «Арк-Ройял». Меньше чем через две недели «U-331» поразила тремя торпедами линкор «Бархэм». Шедший полным ходом огромный корабль перевернулся, и последовал взрыв крюйт-камеры. Этот страшный взрыв, заснятый на любительскую кинокамеру, является одним из самых ужасных зрелищ этой войны.

Полноценные большие итальянские подводные лодки добились меньших результатов, чем их собратья, крошечные «подводные велосипеды» с экипажем из двух человек, одетых в гидрокостюмы. Имеющие в длину около 20 футов, эти лодки приводились в движение двумя винтами, вращаемыми электрическим мотором. Передняя часть этого устройства, прозванного итальянцами «maiale» («свинья»), представляла собой боевую головку, содержащую 550 фунтов взрывчатого вещества высокой разрушительной силы. Пилот с помощью штурвала управлял горизонтальным и вертикальным движением лодки, пользуясь компасом и простейшими приборами. Сидевший у него за спиной второй член экипажа обслуживал балластные цистерны, обеспечивая погружение и всплытие. Подобные дерзкие и индивидуальные средства ведения подводной войны как нельзя лучше соответствовали итальянскому темпераменту. В ночь на 18 декабря 1941 года итальянская подводная лодка «Скире» под командованием принца Боргезе, преодолев минные заграждения, выпустила три «подводных велосипеда». Те, пристроившись за двумя эсминцами Королевского флота, прошли через противоторпедные сети в Александрийскую бухту. Водолазы под предводительством Тененте Луиджи де ла Пенна «спешились» со своих «свиней» и прикрепили боевые заряды под днища линкоров «Куин Элизабет» и «Велиэнт», а также к танкеру. Схваченные и поднятые на борт одного из обреченных кораблей, итальянцы отказались говорить и пошли на дно вместе со своей жертвой, но глубина под килем была лишь шесть футов. Командование Королевским флотом, чтобы скрыть известие об успешных действиях итальянцев, сделало вид, что с кораблями ничего не произошло. В рождественский вечер на борту «Куин Элизабет» даже был устроен праздничный бал.

Через много месяцев, когда Италия уже сражалась на другой стороне, адмирал Морган, бывший во время нападения командиром «Велиэнта», присутствовал при награждении де ла Пенна итальянской «Золотой медалью за храбрость». Повинуясь порыву, Морган шагнул вперед и лично прикрепил награду на грудь человека, потопившего его корабль.

Английские подводные лодки, действовавшие на итальянских коммуникациях, всецело зависели от своей базы на Мальте. Мальту помимо того, что она являлась противолодочной базой, часто называли «непотопляемым авианосцем», однако после того, как местные жители насчитали за две недели 115 воздушных налетов, они задались вопросом, известно ли об этом летчикам бомбардировочных соединений держав «Оси».

Пять островов Мальтийского архипелага — всего 125 квадратных миль суши — расположены в 22 милях от ливийского порта Триполи и в 60 милях от Сицилии. Корабли, подходившие к островам в войну, часто еще издалека замечали дым и пепел пожаров, вызванных бомбардировками. Еще в стародавние времена в известняковых скалах под главным городом Ла-Валлетта были высечены подземные галереи, и сейчас они были расширены, и многие мирные жители проводили в них все ночи. Некоторые семьи перебрались в подземелье вместе с мебелью и домашней утварью.

Когда войскам на Мальте или армии, воюющей в пустыне, срочно требовалось снабжение, снаряжался конвой под сильным прикрытием, которому предстояло пройти через Гибралтар. Издалека такие конвои производили впечатление банок с вареньем в праздничный день, так как вокруг них постоянно кружили истребители с авианосцев, отражавшие непрекращающиеся атаки бомбардировщиков и торпедоносцев. Когда конвой прибывал на Мальту, казалось, не меньше половины острова высыпало в порт, чтобы пересчитать корабли, понимая, что каждая коробка с продовольствием, спускаемая на берег, означает гарантию питания на следующую неделю.

История войн полна примеров, когда непрерывные атаки наполняют население осажденного города упрямой гордостью и решимостью. Подобно большинству военных гарнизонов, Мальта терпела Королевский военно-морской флот, но не любила это соседство. Бомбардировки продолжались месяц за месяцем, но мальтийцы не выказывали признаков того, что готовы опустить руки. После окончания войны было подсчитано, что острову досталось 16 тысяч тонн бомб, и вся гавань была заполнена остовами погибших кораблей. Мальте принадлежит не вызывающий зависти рекорд места, подвергавшегося самым сильным бомбардировкам за всю историю. Весь остров был награжден высшей наградой Великобритании за доблесть, орденом «Георгиевский крест» — беспрецедентный жест уважения[51].

Пути снабжения войск Роммеля подвергались постоянным атакам английских ВВС и флота с баз на Мальте и в Египте. Осенью 1941 года Роммель обвинил во всех своих неудачах итальянских моряков, убедив берлинское руководство, что война в пустыне была проиграна на море. Хотя действительно были дни отчаяния, как, например, конец октября, когда морские потери достигли 75 процентов, эти цифры свидетельствуют об отваге и решимости итальянских моряков. Если изучить данные за более продолжительный период, окажется, что во второй половине 1941 года войска Роммеля недополучили 16,4 процента горючего и 26,8 процента других припасов из тех, что были им отправлены. Несомненно, большие потери, однако благоразумный командующий должен был заложить не меньшие с учетом того, что все снабжение осуществлялось через море, где постоянно вел активные действия неприятельский флот.

Легко представить, как воспринимали в Берлине донесения Роммеля, порывистого протеже фюрера. Опытный штабист Паулюс посоветовал Роммелю не распылять силы и остановиться. Его опасения оказались не напрасными. Для того чтобы показать неправоту Паулюса, Роммелю требовалось ввести жестокую экономию топлива, уделить много внимания снабжению и тылам, а затем захватить порт Тобрук, чтобы сократить коммуникации. Ничего этого он не сделал.