Инфицированные - Скотт Сиглер

Красное членистое тело ростом под два с половиной метра, L-образной формы, покрытое зеленоватым радужным панцирем — наверное, скафандром. Шесть толстых многосуставчатых ног, четыре сильные руки, сжимающие какое-то оружие. Если у него и была голова, то ее закрывало некое подобие шлема из того же зеленого материала. Без отверстий для глаз и рта.

Миллионы таких же, как он, готовились ворваться в этот мир.

Дью ничего не успел сделать. Первое чудовище вышло из арки. Нога его ступила на лесную почву. Невозможное стало реальностью. Дью, как в замедленной съемке, увидел, как когтистая лапа наступила на веточку.

Веточка хрустнула.

И разверзлись небеса.

Шестнадцать ракет поразили цель с интервалом в три секунды. Над лесом прокатился рев умирающего бога. Огненный шар вырывал деревья поменьше прямо с корнем. Ударная волна подняла Дью и отбросила назад, точно соломенную куклу. Вокруг попадали солдаты. Дью больно ударился о землю и, не обращая внимания на боль, тут же перекатился на колени.

Огненный шар поднимался в небо, подсвечивая лес в закатные тона. Обломок арки взлетел в воздух, неистово вращаясь и рассыпая искры. Взрыв стер с лица земли две арки, одна стояла нетронутой, от другой осталась только половина — она торчала из земли как обломанное ребро.

Воздух разорвала очередь из автоматических пушек. Каждая тридцатимиллиметровая пуля выбивала из земли маленький гейзер грязи. Полуразрушенная арка, та, что походила на ребро, упала на землю и рассыпалась на сотни осколков. Дью отчаянно пытался что-нибудь рассмотреть в бинокль. Неужели все? Вовремя ли ударили ракеты? Уничтожены ли твари? Он проклинал дым и жадно искал движение — движение миллионов существ, готовых к атаке.

Приближающийся рев другой серии ракет наполнил собой воздух. Дью взглянул вверх — и как раз вовремя. Он увидел восемь дымчатых лент, которые неслись навстречу уцелевшей арке, словно беспилотные змеи. Ракеты попали в цель, породив еще один огненный шар. Дью бросился на землю — над ним со страшной скоростью пронеслись комья земли, щепы и зеленые обломки.

И все закончилось.

Последний огненный шар поднялся в небо, точно маленькое умирающее солнце. Дью встал и, как зомби, медленно побрел вперед.

Зеленый свет погас. Кто-то захлопнул ту дверь, захлопнул весьма резко. Папаша тоже исчез, и теперь Перри твердо знал, что на этот раз — навсегда.

Глаза его приоткрылись. Впервые за неделю в голове вертелись собственные мысли. Боль отступила, но только благодаря лекарствам. Боль — это способ, которым тело дает понять, что с ним что-то неладно. Перри теперь лучше, чем когда бы то ни было, чувствовал свое тело. Он и без боли знал, что с ним не все в порядке.

Голоса исчезли, осталось только эхо от полусотни криков. Улей в Ваджамеге стерт с лица земли. Перри ощущал, что его больше нет. Лихорадка прошла. Смерть улья освободила его от безумия. Почти…

Перри с трудом повернул голову и увидел людей в биокостюмах по обе стороны от койки. Его привязали — он не мог пошевелить руками. Перри лежал в абсолютно белой комнате. Во все стороны от его тела расходились провода. Это больница. Больница! Значит, у него получилось, он победил!

Из громкоговорителя раздался голос:

— Мистер Доуси, вы меня слышите?

Перри медленно, будто сонно, кивнул.

— Меня зовут Маргарет Монтойя. Я занимаюсь вашим лечением.

Перри улыбнулся. Как будто кто-то сможет его вылечить после того, что он пережил.

— Все закончилось, мистер Доуси. Теперь отдыхайте. Все закончилось.

Перри расхохотался. Лекарства не всемогущи — правое плечо пронзила резкая боль.

— Закончилось, думаете? Нет! Это еще не конец.

Не конец, деточки. Если что-то и закончилось, то ненадолго. Гнездо в Ваджамеге вы уничтожили, но есть и другие…

Он все еще каким-то образом их ощущал. Слышал их голоса. Они собирались вместе, чтобы строить. Далекие, приглушенные голоса… Перри все еще их чувствовал.

Это только начало.

Догорали почерневшие деревья. Многие ветви вырвало разрушительной силой взрывов. Один гигантский дуб оказался полностью объят пламенем, и его горящие ветви, словно огненная корона, вздымались в небо; другой взрывом расщепило напополам, и зимний ветер безжалостно въедался в белую древесину.

На земле повсюду валялись куски зеленых опор, быстро горящих голубоватым пламенем. Появились несколько солдат с оружием наготове. Бойцы медленно шли сквозь дым. Стоны раненых висели в воздухе и смешивались с треском пожара.

Подавив страх, Дью вышел туда, где должен был находиться пресловутый «коридор». Ни следа чуждых существ, ни намека на зеленое свечение, которое открыло путь в бесконечность.

Огден подошел к нему так спокойно, будто шагал по заднему двору своего дома. Он прижимал рацию к уху, сзади, словно послушный щенок, следовал радист.

— Мы насчитали пятьдесят шесть вылупившихся личинок, — сказал Огден. — Все мертвы. Несколько смогли прорваться через наши ряды, но в арьергарде ничего подозрительного не обнаружено.

— Пятьдесят шесть, — рассеянно повторил Дью.

— Потеряли восемь человек. Шесть убиты врагами, двое — шрапнелью. Еще двенадцать ранено.

— Пятьдесят шесть… — Голос Дью звучал странно, глухо.

— Я намерен заняться ранеными. «Апачей» я отослал на полмили назад и вызвал вертолет-эвакуатор для тяжелораненых.

— Хорошо. Очень хорошо.

Огден ушел, отдавая приказы спокойным, властным голосом. Дью остался один. Он смотрел на разрушения, на извивающиеся языки пламени и качал головой.

Если здесь собралось так много, то сколько же их всего? Сколько еще тварей осталось? И где они будут строить новый коридор?

Дью не знал ответа. Впервые смерть Малколма показалась ему чем-то незначительным, малой потерей в сравнении со страшной угрозой, которая нависла над миром.

Вообще, он совсем измотался. Слишком много в последнее время свалилось на старину Филлипса. А отдохнуть в ближайшее время не удастся. Ему — так точно.

Да и вообще никому.

Примечания

1

«Cleveland Browns» — команда из Американской футбольной конференции (американский футбол).

2

Пистолет-пулемет бельгийской фирмы FN Herstal.

3

Формайка — материал, изготавливаемый из ламинированных листов пластика и включающий в свой состав меламин. Применялся как практичное покрытие для столешниц, укрепившись в обиходе в 1950–1960-е гг.